Алименты для драконьего принца. История бывшей попаданки - Елена Кутукова

— Можете. Настоятельно советую тебе не применять магию, сын. В драконьей ипостаси проклятье прошло бы быстрее.

К сожалению, у него нет трех дней, чтобы воспользоваться советом отца.

Они ушли вовремя, до того, как он почувствовал судороги и ощутил чужие эмоции. Страх, бешено бьющееся сердце, желание забиться в угол.

— Что с тобой? — с испугом посмотрела на него жена.

— Светлый задействовал кровную магию, дабы усилить мое желание прийти. Пока он ничего не сделал нашему сыну, но Димке дико страшно.

А как страшно ему самому… Потому что у архимага скоро закончится терпение, и он начнет действовать. Влад видел тот же страх в глазах жены. Никакая драконья магия ребенку не поможет, слишком мал, чтобы справиться с таким противником.

— Ты собираешься отправиться туда?

Она слишком хорошо его знала.

— Не могу, увы, отец наложил магический запрет.

— Влад, я могла бы…

Он хорошо понимает, что она хотела сказать. Она, как и он, не может сдаться. Тем более у нее в руках есть артефакт сокрытия. Жаль, что он работает только в женских руках.

— Ты не справишься с архимагом, Ксюш, по крайней мере сейчас. Есть другой способ спасти Димку, но он тебе не понравится.

Нужно признать: если с их сыном что-то случится, вряд ли их отношения переживут это, собственно, он себе никогда этого и не простит — жить с мыслью, что допустил смерть сына, он не сможет.

— Кресинскому нужен ритуал. Что ж, он его получит, — сказал Влад, мрачно улыбаясь. — Как раз, в вариации для светлого мага.

КСЕНИЯ:

— Кресинскому нужен ритуал, что ж, он его получит.

Я с ужасом смотрела на супруга.

— Как раз в вариации для светлого мага. Его же только один раз можно применить, так что с нашим сыном подобное он проделать не сможет.

— Влад, ты же туда не отправишься, ты сам хорошо знаешь, что он сделает, если получит подобную мощь.

— А кто сказал, что я о Кресинском? Как ты понимаешь, милая моя, светлый маг у нас есть, как и подходящая жертва с добровольным согласием. В ритуале нет ничего сложного, заклинание я помню.

Ничего сложного? Он издевается? Я отлично помню, какая у него финальная часть — сердце жертвы нужно проткнуть ритуальным ножом.

— Я не смогу это делать, — замотала головой, делая шаг назад. — Я не буду это делать.

Я как никто хочу вернуть сына, но не таким же способом! Должен существовать какой-то другой способ.

— Ксюш, Кресинский — маньяк, фанатик, он ни перед чем не остановится, и если мы не поторопимся, неизвестно что он сделает с нашим сыном.

— Я не могу выбирать между тобой и сыном, как ты не понимаешь? — из глаз полились слезы.

— Ксюш, это даже не твой выбор, — мягко произнес Влад. — Да и такой выбор — подлость: что ни выбери — все равно чувство вины. Просто я хотел объяснить… Милая моя, в этой вариации только для жертвы установлено условие добровольное согласие, для того, кто будет его проводить, такого нет. — Браслет на моей руке мгновенно нагрелся. — Я когда-то говорил тебе — будь осторожнее с подарками, увы, я был прав.

Меня как будто парализовало, тело казалось ватным, я не могла вымолвить и звука. Запоздало поняла, какое именно заклинание было на моем браслете, и почему Влад о нем молчал

— Прости, это подло и жестоко, но это единственный выход. Я не могу допустить, чтобы с нашим сыном что-то случилось, ты бы мне этого никогда не простила. Я обещал тебе его защитить. И я готов на все, чтобы убить эту тварь. — Муж поджал губы на мгновение. — К тому же на подобное у тебя не хватит духу. У меня же не хватило, — сказал Влад, снимая с меня кольцо, которое связывало нас.

* * *

Я не могу ничего поделать, сейчас я лишь кукла, подчиненная чужой воли, безвольный зритель, который не может ничего сделать и ни на что повлиять. И все из-за браслета на моей руке, подчинявшем и подавлявшем волю. Влад продумал все заранее, поменял заклинания, а я даже не удосужилась проверить, у кого-то спросить, что могло быть в браслете. Я отказалась использовать законное желание, чтобы супруг не мог наложить на меня какое-либо заклинание. Идиотка, не хотела задевать чувства супруга, показывать свое недоверие. И сейчас я шла следом за мужем, торопливо сворачивая в коридоры, спускаясь по ступенькам. Я хорошо знала эту дорогу, слабо освещенную магическими шарами: старинные артефакты в стене, коридор полон пыли, под потолком появилась паутина — это место никто не посещал несколько лет. Он ведь сделал все, чтобы никто не смог войти сюда против его воли, чтобы в случае чего ему никто не смог помешать. А я-то, наивная, думала, что печется о своей жизни, успокоилась и совершила свою величайшую ошибку.

Мы пришли в маленькую комнату, посередине которой стоял алтарь. Тот самый, который так часто преследовал меня в кошмарах. Тот, на котором когда-то Влад мог убить меня, но отказался от возможности получить небывалое могущество. Столько раз я боялась оказаться на этом алтаре, столько раз представляла, как он протыкает ножом мое сердце. Радовалась, что избежала подобной участи, а в итоге мы все равно оказались здесь. Вот только роли немного поменялись.

И сейчас я жалела, что он тогда не смог, потому что то, что он делает, гораздо хуже. Было бы гуманнее закончить все это еще несколько лет назад, до появления Димки, до того, как я влюбилась. Мне дико хотелось крикнуть, что это жестоко, но я даже это не могла. Влад сделал из меня послушную куклу, но я все еще продолжала чувствовать. Он даже не хотел думать, каково мне будет потом. Как я смогу ответить Димке, что стало с его отцом? Как я буду смотреть в глаза его родителям? Как я буду жить без него? Но, увы, я ничего не могла произнести. Я — безвольная марионетка, которую он выбрал своей подстраховкой.

Зачем-то подошел поближе и коснулся щеки.

— Я люблю тебя, Ксюш. Не переживай, через несколько часов ты ничего не вспомнишь, будешь думать, что я погиб, никто ничего не узнает. Третье заклятие — это заклятие забвения.

Ошиблась — он подумал. Но от этого его поступок не менее жесток. Он не дал мне никакого шанса найти другой выход.

— Сейчас главное — спасти нашего сына, и тебе хватит на это сил. Тебе даже выходить из этой комнаты не надо будет, ты все сможешь сделать отсюда. Только не забудь стереть Димке память, не хочу, чтобы он это помнил…

На этих словах он вложил в мои руки ритуальный клинок, его лезвие сверкает в плохо освещенной комнате.

— Прости, Ксюш.

Мне дико хотелось крикнуть: «Не прощаю! Я никогда тебя за это не прощу! Хоть и понимаю, зачем ты это сделал!»

Влад сбросил с себя мантию, закатил рукава на рубашке. В его руках такой же нож как у меня. Вначале ему предстояло окропить алтарь кровью, подтверждая добровольность намерений. А уж потом лечь на него, что он спокойно и сделал: ни страха, ни сомнения в своей правоте. Я и забыла, что когда-то Влад уже умирал, но сейчас он убивал нас обоих. Но ему на это плевать. Он спокоен, он верит, что поступает правильно.