Покрова Ахерона - Евгения Витальевна Кретова

Клирике, – Артем положил руку на талию, привлек к себе. – Особое задание Теона.

Щелкнула внутренняя связь, прошелестела вялым голосом креонидянина:

– Капитан, уходить из сектора планируем или остаемся тут и ждем возвращения атавитов?

Рука Артема на ее талии потяжелела, у Крыжа вытянулось лицо:

– А этот упырь еще на борту, что ли?

Ульяна посмотрела на ребят, неохотно кивнула.

Крыж переглянулся с Артемом и Авдеевым:

– Так его может выкинуть нафиг? Вон, сунем в его клириканскую шлюпку, и пусть валит…

– Шлюпки нет, она попала в лапы атавитов и повреждена, – отрезала Ульяна. – И Сабо останется навигатором «Фокуса».

Она смотрела на Артема. Недоумение, недоверие, вопрос в серебристых глазах. Прошептала:

– Так надо. Ты веришь мне?

Артем отвел взгляд, губы плотно сомкнуты – Ульяна, кажется, могла слышать, как скрежещут зубы. Перевел взгляд на Ульяну и с усилием кивнул:

– Верю.

– Черти что, – Крыж витиевато выругался, закрепил шлем в ячейке.

– Изменение конфигурации поля, капитан, – новое сообщение из рубки. – К нам возвращаются наши гости…

Ульяна оторвалась от Артема, побежала в рубку.

* * *

Она ворвалась в рубку, следом за ней – Крыж и Пауков, мгновением спустя – Авдеев.

– Мы без вас почти не скучали, – саркастически отозвался Сабо. – Верно, капитан?

– Отставить провокации, – резко оборвала его Ульяна, цепляя височные диски. – Кир. Принимай свои полномочия. Сабо, встаешь в позицию моего первого дублера.

– Господин Сабо подозревается в совершении особо тяжкого преступления, – услышала голос Ксении.

– Ксения. Вы ступили на борт «Фокуса». С этого момента ваши полномочия ограничены мандатом Управления сопровождения следственных действий. Вы совершите эти действия с кем-либо из моего экипажа только после того, как будет обеспечена живучесть судна и его экипажа, – отрезала Ульяна. – Займите гостевое кресло и активируйте индивидуальную полевую защиту… Будет немного трясти.

Крыж, Авдеев и Артем с удивлением переглянулись, молча заняли свои места. Артем наградил долгим взглядом Ульяну – та, конечно, не видела: под сердцем скреблась тоска и непонимание. Авдеев придвинул к себе панель управления, вошел в нейросеть «Фокуса» и тут же почувствовал, как его словно за руку притянули к креслу. Странное ощущение, как он растворяется в чьей-то воле. Сознание сохраняется, но будто отходит на второй план. Раньше при управлении «Фокусом» такого не было.

Усмешка справа:

– Что-то новенькое, да, салага? А мне, признаться, нравится. Люблю жестких женщин…

– Отставить разговоры. Искин, вернуть управление на рабочие мониторы членов экипажа… Глиасовый кокон на максимум, – Ульяна говорила тихо и жестко. – Самый малый назад. Сабо, курс на астероид справа, уходим под его тень… Крыж, готовь маршрут на Выжженное поле. У тебя… – она посмотрела на траекторию движения астероида, – сорок шесть секунд.

– Гравитационным маневром могу накинуть еще тридцать восемь секунд, – отозвался Сабо. – Надо?

– Действуй. Итого минута двадцать четыре секунды, Вася. Это наш потолок…

– Понял. Работаю, – старпом размял пальцы, обрушился на клавиатуру.

На мониторе загорелась архивная карта сектора, сохраненная с энергона. С пустотами и маркерами запрещенной навигации. Василий прокладывал курс, сперва грубо выбирая поворотные точки, затем возвращаясь на участки и уточняя с поднятием карты и выгрузкой более точных координат в реестр.

Поглядывал на таймер.

Ульяна почувствовала, как мягко отрегулирована активность лианина, словно любящие руки на плечах. Артем работал молча, снимал показания биотелеметрии. Его взгляд то и дело цеплялся на связку нейросетей навигаторской группы – единый ритм, как пульс одного организма то и дело резонировал с биометрией «Фокуса». Отметил про себя, что надо вносить корректировку в средние показатели – они безвозвратно изменились. Параллельно загрузил архив за последние сутки, отметил точку перехода. «Что, интересно, произошло?» – озадачился и автоматически зафиксировал денные, чтобы потом проверить по бортовому журналу и спросить Ульяну.

– Вижу их, – Авдеев, перебросил на центральный монитор изображение с боковых визиров: красноватые живые сгустки медленно собирались в облака, клубились, прорываясь из подпространства, вытекая из мутных разрывов внутри аномалии. – Черт. Как много…

– Десять секунд до выхода из тени, – предупредил Сабо.

– Готово, реестр кодов в базе, – Крыж с облегчением выдохнул.

– Принято, – один за другим отозвались навигаторы.

Сабо, не вставая, опустил руку и дернул за рычаг регулировки, поправил спинку, поставив ее в вертикальное положение.

– Гравитационное склонение четыре, выходим из слепой зоны…

– Кир, защита на правый борт. Самый малый вперед. Импульс на десять.

Она видела в нейросети две неровные синусоиды. Рваная, с то и дело взрывающими пиками, – Кира. Ровная, текущая, как часовой механизм – Сабо. Не позволяя ему довериться на все сто процентов, она контролировала каждое его движение. Выход из тени, он ловко поймал фрегат, подставив защищенный полем правый борт, ушел на маршрут, двигаясь к первой выстроенной в путевом листе точке.

Артем наблюдал, как смыкаются их амплитуды, жестом позвал Крыжа и развернул монитор с биотелеметрией ему, выразительно изогнул бровь. Тот прищурился, посмотрел с опаской и перевел взгляд на затылок креонидянина. Покачал головой.

Ксения наблюдала за ними с пассажирского кресла, вытянула шею, чтобы лучше разглядеть. Но ничего особенного в графике не нашла. За ней повторил Тим, также притихший в соседнем пассажирском кресле, тоже вытянул шею, заглянув через плечо Артема, прошептал:

– Это график биотелеметрии навигаторов. Даже сейчас Артем Геннадьевич продолжает научные исследования, – уважительно прошептал юнга.

Ксения посмотрела на него с удивлением и опаской. Парень шмыгнул носом, вернулся в свой креоник – на нем расцветали письмена. Ксения нахмурилась, вглядываясь.

– Это я пытаюсь расшифровать местные инфосводки, кое-что цепляет через помехи…

– А ты язык знаешь? – девушка с удивлением округлила глаза и внимательнее присмотрелась к неказистому парню: тощая шея, конопатое лицо и бестолковый вид не говорили в его пользу.

Парень кивнул так, будто она его спросила, будет ли он ужинать:

– Нам многие кодировки стали известны благодаря энергону, но после его отключения почти все перестали работать, кроме тех, что включились в корневую память. Язык и декодер – в их числе. Конечно, это не прямой перевод, это адаптация с древнеклириканским, но получается вполне читабельно… Древнеклириканский я немного знаю, Ираль меня даже хвалил.

– Хм. И что пишут? – она кивнула на креоник.

– В секторе Гало и соседнем Ас Тар идут боестолкновения с атавитами. Потерян восьмой и шестой дивизионы, существенные потери у десятого.

Последнюю фразу услышал Артем:

– Тим, вот с этого места погромче. Что там со сводками?

Парень откашлялся, покраснел до ушей.

– Артем Геннадьевич, мне кажется, атавиты пошли в наступление.

– Пфаль ксё … – вырвалось у Сабо.

Ксения поморщилась, прикрикнула на него:

– Заткнись там, а? Не в казарме!

Ульяна чуть повернула голову к экипажу, проговорила:

– Ребят, как так? Выходит, энергон у них не сработал? Почему?

– Ну вы и идиоты, – вздохнул Сабо, выходя на вторую выделенную точку координат. – Потому что энергон