Генри Морган - Виктор Губарев

Когда Франсиско Гонсалес Саладо покинул это укрепление, охранять его остались 216 человек, располагавших лишь 130 единицами огнестрельного оружия (30 ополченцев вскоре заболели малярией и не могли сражаться). Луис де Кастильо оказался нерешительным и безынициативным командиром. Несколько раз он посылал письма Гонсалесу, жалуясь на мятежные настроения своих подчиненных и спрашивая разрешения отступить вверх по реке. Гонсалес ответил, что он должен оставаться на своем посту. Тогда Кастильо выслал на разведку несколько каноэ. Вернувшись, разведчики донесли, что враг приближается, имея в своем распоряжении два фрегата, две речные барки и две ланчи с артиллерией, а также около тридцати каноэ с большим количеством вооруженных людей. Нервы Кастильо не выдержали. В полночь, вопреки уставу, он созвал на военный совет своих офицеров, и те решили отступить, предварительно предав огню баррикаду, хижины и все припасы, которые невозможно было забрать с собой.

Тем временем флибустьеры, отдохнув в Барро-Колорадо, отправились дальше.

«К вечеру, — пишет Эксквемелин, — они достигли поста Торна-Муни [Торномаркос], где была устроена еще одна засада. Однако и ее испанцы покинули. Это открытие не вызвало у пиратов радости: я говорю радости, а не печали, потому что, нарвись пираты на испанцев, они испытали бы истинное счастье, бой окрылял их надеждой на пищу и питье. Вторую засаду они захватили мгновенно и сразу принялись за поиски съестного, однако, увы, испанцы оставили очень мало пищи; поэтому те, у кого не было даже кожи, должны были довольствоваться только водой».

Покинутой оказалась и третья баррикада — в Каньо-Кебрадо.

Гонсалес Саладо, посовещавшись со своими офицерами, пришел к выводу, что находящиеся под их командованием ополченцы не в состоянии остановить продвижение врага по реке. Поэтому было решено оставить последнюю баррикаду, находившуюся в Барбакоас, и отойти в Вента-де-Крусес. Оправдывая свои действия, Гонсалес писал президенту Панамы, что его люди были «бесполезны, недовольны и напуганы». Сам он задержался в Барбакоас с тремя священниками и четырьмя товарищами еще на пару дней, после чего тоже отступил в Вента-де-Крусес.

«На следующий день, пятый по счету, с наступлением дня пираты двинулись дальше, — продолжает свой рассказ Эксквемелин. — К обеду добрались до местечка под названием Барбакоа [Барбакоас], где наткнулись на еще одну покинутую засаду. Вокруг было много возделанных полей, и пираты отправились обшаривать их в надежде хоть как-нибудь утолить страшный голод. Однако испанцы и здесь почти ничего не оставили. В конце концов, после долгих поисков, обнюхав и обшарив все углы, пираты заметили яму, которая, очевидно, была вырыта совсем недавно; в ней оказалось два мешка муки, две большие бутыли вина и бананы. Морган, зная, что от голода многие его люди размякли и ослабели, отдал приказ разделить найденные запасы между теми, кто в этом больше всего нуждался. Когда пираты кое-как утолили голод, отряд снова отправился в путь; те, кто от усталости уже не мог идти, сели в каноэ, а те, кто до этого плыл в них и раньше, сошли на берег. Так они плелись до самого позднего вечера, пока не добрались до какого-то поля и там заночевали».

Оценивая действия своих подчиненных на перешейке, президент Панамы позже с горечью писал:

«Получив несчастные новости о потере этой значительной крепости [Сан-Лоренсо-де-Чагрес], каковые на реке были восприняты с изумлением, и опасаясь, что англичане могут подняться к ним с двумя тысячами человек, Луис де Кастильо, капитан мулатов, которому комендант Саладо велел отправиться на его пост в место, именуемое Барро-Колорадо, созвал военный совет из офицеров, находившихся под его командованием, и, не получив от меня никакого приказа или полномочия к тому, отступил к Барбакоа, покинув свой пост, не встретившись с врагом лицом к лицу. Комендант Саладо сделал то же самое, оставив укрепления Барбакоа, и отступил со своими людьми к Крусес [Вента-де-Крусес]. Перед этим я впервые узнал о потере крепости Чагре. Два метиса, именуемые Солисами, и негр из Верагуа предложили с сотней людей вернуть крепость и либо рассеять врагов, если те попытаются подняться вверх по реке, либо задержать их… Но никто из них не справился со своим заданием; ибо, хотя я и отправил с этими Солисами двести пятьдесят отборных человек вместо ста, желаемых ими, они, встретив врага на реке, не отважились сразиться с ним, как должны были сделать, и не пошли отвоевывать крепость Чагре, а предпочли обойти вокруг горы и выйти к Капире, после чего все рассеялись, так и не сделав ничего путного».

Когда капитан Кастильо прибыл в ставку президента с рапортом, дон Хуан тут же обвинил его в самовольном оставлении поста и отстранил от командования.

Вернемся, однако, к войску Моргана.

«На следующий день, а это был день шестой, будить никого уже не надо было — всех томила голодная бессонница, — пишет Эксквемелин. — Пираты продолжали путь обычным образом: одни шли через лес, другие плыли на каноэ. Когда делали привал, кто-нибудь отправлялся в лес в поисках пищи; одни ели листья, другие — семена деревьев или траву, настолько все оголодали. В тот же день пиратам удалось дойти до плантации, на которой стояла хижина, набитая маисом; ее тотчас же разнесли, и каждый получил столько маиса, сколько хотел; его ели прямо из горсти. Поделив маис, пираты отправились дальше; примерно через милю они наткнулись на индейскую засаду. Пираты бросили маис, надеясь, что встретят здесь людей и найдут съестные припасы, но, подойдя поближе к тому месту, где видели индейцев, не нашли ни людей, ни продовольствия; только на другом берегу они заметили сотню индейцев, пустившихся наутек. Кое-кто из пиратов бросился в воду, чтобы догнать индейцев; они решили, что если не будет ничего съестного, то съедят самих беглецов. Однако индейцы моментально скрылись в зарослях и успели ранить при этом двух или трех пиратов, причем один был убит наповал. Индейцы закричали: “На, perros, a la savanna, a la savanna!” Это означало: “Вот вам, собаки, какова саванна!” Пираты в этот день уже не могли идти дальше, ибо, чтобы продолжать путь, надо было переправиться на другой берег.

На ночлеге они стали роптать. Одни хотели вернуться назад, другие — таких было большинство — принялись ругать их. Однако вскоре все ожили: один из проводников сказал, что неподалеку должно быть селение, жители которого, без сомнения, окажут сопротивление, и поэтому там найдется кое-что съестное.

На следующий день, это был уже день седьмой, пираты проверили и прочистили ружья, чтобы при встрече с врагами не случилось осечки. Потом они переправились на каноэ на другую сторону реки; место, где они ночевали, называлось Санта-Крус. Когда все переправились и привели себя в порядок, отряд тронулся, надеясь напасть на защитников селения [Вента-де-Крусес] и, как я уже говорил, утолить голод».

Флибустьеров, двигавшихся в авангарде, возглавлял капитан Томас Роджерс. Им должны были противостоять солдаты и ополченцы Гонсалеса Саладо. Однако никакого сопротивления наступавшему противнику оказано не было, поскольку еще ночью защитники и жители Вента-де-Крусес покинули указанное селение.

«Около полудня они подошли к деревне Крус [Вента-де-Крусес] и увидели густой дым, — рассказывает Эксквемелин. — Все приободрились — испанцы, мол, уже готовят вертелы, чтобы встретить нас. Однако когда они подошли поближе, то убедились, что хоть огонь и полыхал, но пищи никакой в этом месте не было: испанцы сожгли все постройки, исключая укрепления и казенные скотные дворы. Коров, которые паслись неподалеку, куда-то увели, так что нигде не было ни одной скотины, кроме собаки, которую пираты тотчас же убили и разодрали на части. В королевском складе нашли не то пятнадцать, не то шестнадцать глиняных сосудов с испанским вином и кожаный мешок с хлебом. Пираты, захватив вино, напились без всякой меры и чуть не умерли, и их вырвало всем, что они ели в пути, листьями и всякой прочей дрянью, — всем, чем они набили себе желудки. Им невдомек была истинная причина, и они было подумали, что испанцы добавили в вино яд; на следующий день они не в состоянии были передвигаться и вынуждены были заночевать в селении Крус, которое они накануне разорили… В это селение по реке приходят суда, потому что здесь есть склады, где хранят товары; отсюда грузы везут на ослах в Панаму. Морган был вынужден оставить каноэ и со всем своим отрядом двинулся по суше, а каноэ он вернул назад, туда, где остались корабли. Одно каноэ он приказал спрятать, чтобы в случае необходимости использовать его для связи с остальными пиратами.