Сфера влияния - Вячеслав Васильев

Петляние по подземельям продолжалось не очень долго. По субъективным ощущениям (часы как скафа, так и комма были отключены вместе с внешними камерами) - не больше десяти минут. После чего Белецкий почувствовал, что под ногами снова появилась опора. О том, что захват на поясе разомкнулся, Егору рассказал почти незаметный рывок, сопровождавшийся лёгким щелчком. Одновременно с отсоединением подвеса полностью отключились все системы скафа. А заодно вырубился и комм. Егор остался без связи, света, системы навигации и ещё кучи полезных мелочей, которых не замечаешь, пока они есть, но, как только они исчезают, оказывается, что без них очень плохо. Откинувшееся по внешней команде забрало шлема было последним приветом затерянному в абсолютной тьме человеку от организаторов очередного издевательства. Подумав, Егор одобрил это решение. Сам бы он долго сомневался, стоит ли разгерметизировать скаф - ведь в помещении, где он сейчас находился, вполне могло просто не оказаться воздуха. Или он мог быть отравлен.

Но до этого фантазия местных маньяков-садистов не дошла. Воздух был хоть и затхлый, но вполне пригодный для дыхания. Так что от сомнений на этот счёт Белецкий был избавлен. Теперь оставалось решить, что делать дальше. Почему-то об этом ему сообщить забыли. Вспомнив, что в подземелья под летающим Островом он спустился вместе с рысем-напарником, Егор предположил, что Пантелей должен быть где-то рядом. И если даже и он не знает, что делать, то всё равно вдвоём будет веселей. Егор прислушался. Звуков нее было никаких. Вообще. Так бывает очень редко. Особенно в подземельях, где гулкое эхо постоянно доносит до ушей попавшего в них человека какие-то шорохи, стуки, скрипы...

Но сейчас не было слышно НИ-ЧЕ-ГО. Рассудив, что Рысь, как представитель семейства кошачьих, может подкрасться и незаметно, то есть в данном случае - неслышно, Егор решил для начала просто позвать его. Поскольку других методов общения, кроме подаренного матерью-природой голосового, испытуемому не оставили, он просто громко крикнул в темноту «Пантелей!». «...эй, ...эй, ...эй» - отозвалось эхо со всех сторон. И больше - ни звука. «Значит, рыся здесь нет» - сделал логический вывод Егор, и серьёзно задумался над вопросом, что делать дальше.

Определённо, раз Испытание называется испытанием, значит что-то должно испытываться. Что-то из его личных качеств или способностей... Или не его... На секунду у Белецкого мелькнула мысль, что испытывать должны были какое-то новое странное создание, типа Боевого Рыся, или новую боевую систему... Она должна была найти в этом тёмном подземелье человека и... Дальше думать на эту тему Егору не понравилось, и он переключился на более приятный ( и вероятный) вариант, в котором испытуемым был всё-таки он. Что в нём могли испытывать? Боевые качества в отключенном скафандре? Кстати... Белецкий поднял одну ногу, а затем опустил её на место. Так и есть. Экзоскелет скафа тоже был отключен. То есть скаф движениям не сильно мешал, но и не помогал, как раньше... Какие уж тут «боевые качества»? Силу воли? То есть сколько он сможет продержаться один во тьме, погребённый под толщей земли? Может, и так...

В общем, поразмыслив, Егор решил, что, пока от него ничего не требуют, логично будет ничего и не делать. Чем он и занялся...

Поначалу это занятие оказалось даже приятным, особенно после изматывающего учебного марафона наверху. Но полноценно расслабиться не давала мысль, что это всё-таки испытание, и в любой момент можно ожидать какой-либо гадости от его организаторов. Однако минуты проплывали мимо одна за другой, и ничего не происходило. Егору стало скучно, и он решил потратить немного времени на обследование подземелья, в котором находился. Раз было эхо, значит, должны были быть и стены, от которых оно отражалось. Причём относительно недалеко. Вряд ли под землёй стали бы строить помещение площадью в несколько футбольных стадионов.

Короче, план у Егора нарисовался простой: двигаясь прямо, упереться в стену, а затем обойти помещение по периметру. Сказано - сделано. Егор двинулся вперёд, осторожно ступая, чтобы не провалиться в какую-нибудь ямку глубиной метров в сто, и отсчитывая на всякий случай шаги...

Уже на пятисотом шаге у него возникли сомнения в правильности оценки им размеров помещения, а на тысячном он решил, что случайно угодил в длинный прямой тоннель. Проверить это предположение было просто: Белецкий повернул на девяносто градусов вправо, и продолжил движение...

На этот раз он остановился уже через сто шагов. Тоннеля такой ширины быть не могло. Конечно, существовал вариант, что он снова случайно угодил в перпендикулярный предыдущему тоннель, но это было весьма маловероятно. Подумав, Егор решил двигаться по расширяющейся спирали. Где-нибудь на стенку и наткнётся. А что уже не сможет вернуться на первоначальное местоположение - не важно. Те, кто его сюда засунул, точно отслеживают его передвижения, и если им будет очень надо - смогут его найти в любом случае.

Ещё минут сорок ушло на наматывание кругов... Стенки не было.

Егор плюнул, и решил прекратить это неблагодарное занятие, не принесшее никаких результатов, кроме потраченных сил. Сколько ещё предстояло проторчать в этой тьме, было неизвестно, как и чем предстоит заниматься... Так что силы могли ещё пригодиться.

Поэтому испытуемый просто опустился на пол, и, усевшись по-турецки, стал ждать... Сидеть в такой позе в скафандре было не очень удобно, поэтому, подумав немного, Белецкий улёгся на спину. Лежал он так долго, - пока в один прекрасный момент не осознал, что только что проснулся... Это его испугало: нельзя засыпать в незнакомом месте. Мало ли что... Он поднялся, и начал шагать туда сюда: десять шагов вперёд, десять назад... Почему десять? Так получилось... Можно было отмерять и пять шагов, и пятнадцать. Эхо шагов едва слышно отражалось от невидимых стен, до которых так и не удалось добраться... Захотелось пить. Да и есть тоже. Но увы. «Поилка» и «кормушка», как называли в войсках системы подачи воды и пищи, в скафе не работали. А если бы и работали, то всё равно были пусты. Это Егор узнал, ещё когда надевал скафандр в тренажёрном зале.

Обстановка не менялась. Всё та же тьма, всё тот же затхлый воздух подземелья, всё та же тишина... Походив немного, Белецкий снова лёг. Потом снова походил... Потом опять лёг... Постепенно ему начало казаться, что вот так он бродил в этой вечной тьме всегда, а вся его «жизнь» - только сон... Навалилась апатия. Вскоре он уже не боялся заснуть. Ну, убьёт его кто-нибудь во сне - какая разница? В этом полусне-полуяви прошло бессчётное количество долгих секунд. Наверное, они складывались в минуты, часы, дни... Егор не мог точно сказать, пробыл он здесь несколько часов, или несколько дней. Он потерял счёт времени.

Он начал растворяться в этой тьме... В очередной раз вынырнув из забытья, Белецкий вдруг испугался, что забыл своё имя. Напрягшись, он неуверенно тихо произнёс: «Егор?...»

- Егор... Егор... - ещё тише ответило равнодушное эхо. Раньше бы он его не услышал, но сейчас слух настолько обострился, что, казалось, можно бы было услыхать, даже как бежит муравей. Если бы муравьи здесь водились...

Обрадовавшись, что вспомнил своё имя, Егор заворочался, устраиваясь поудобнее и намереваясь снова провалиться в дрёму. Спать мешало эхо, монотонно повторявшее: «Егор..., Егор..., Егор...». Эхо?! Никакое эхо не могло бы повторяться так долго, не затухая. Да и голос «эха» казался знакомым...