"Поворот все вдруг!". Укрощение Цусимы - Александр Лысев

Выслушав, Стессель угрюмо помолчал. Собрал кулак в кукиш, задумчиво покрутил им у себя перед носом. Приказал срочно собрать военный совет. К японцам выслали парламентеров с просьбой о прекращении огня.

Через некоторое время над Порт-Артуром установилась тревожно-выжидательная тишина. Вопреки мнениям большинства членов совета, считавшим, что крепость еще не исчерпала всех своих возможностей обороняться, генерал Стессель объявил о своем решении – капитулируем. На лицах генералов и офицеров застыла растерянность:

– Но как же так, ваше превосходительство?..

– Хватит ненужной крови, – отрезал глава обороны.

Удрученные русские парламентеры отправились на новую встречу с японским командованием.

В полдень Стессель со свитой выехал верхом в город. Повсюду витал запах гари. На улицах мастеровые разбирали завалы. Многие здания были разрушены, их обломки перегораживали по пол-улицы. С грохотом пронеслась мимо, не обращая внимания на генерала, пожарная команда. Попался навстречу отряд дружинников. Поставленные под ружье обыватели совершенно не по-военному галантно раскланивались прямо из строя с руководителем обороны. Ведший их кадровый фельдфебель, недовольно покосившись на своих подопечных, рубленым взмахом взял под козырек, образцово печатая шаг. Дружинники переглянулись и помахали генералу шляпами. Стессель сделал неопределенный жест перчаткой и дал лошади шпоры. Но вскоре при въезде на улицу Широкую был вынужден натянуть поводья. По Широкой, бряцая оружием и снаряжением, тянулась вереница солдат, отводимых на отдых с передовых позиций. Все имели весьма утомленный вид, запыленные, многие в бинтах. При виде генерала шедший сбоку штабс-капитан гаркнул: «Подтянись!»

– Взяли ногу! – отозвались откуда-то из хвоста колонны.

– Ать, ать, – зазвучал счет, – ать, два, три…

Ровным частоколом выпрямились штыки взятых на плечо винтовок. Четко отбивая шаг, колонна уходила в сторону центра.

Стессель не спеша направился к казармам в новом городе. Появившись из боковой улицы намного впереди генерала, пробежала, гремя сапогами по деревянной мостовой, полурота стрелков. Свежее подкрепление двигалось в сторону сухопутного фронта.

– Быстрее, быстрее! – выкрикивал, стоя на перекрестке, маленький поручик, пропуская строй мимо себя.

Нагнали отряд матросов. Здесь никаких команд не прозвучало. Идут вразнобой, но бодро. Бескозырки лихо заломлены на затылки, вид самоуверенный, смотрят вызывающе. Флотский лейтенант небрежно козырнул и отвернулся в другую сторону. От Стесселя не укрылась высокомерная усмешка, чуть тронувшая краешек губ морского офицера.

Проехали район расположения 14-го полка, стоящего в резерве. До Стесселя донеслись звуки полкового оркестра и крики «ура» – сибирские стрелки как ни в чем не бывало отмечали свой полковой праздник. Из соседнего квартала генерала провожала залихватская полковая песня, сочиненная перед войной здесь же на Квантуне. Несмотря на несколько месяцев ожесточенных боев, солдатские голоса продолжали складно выводить о том, как «полстрелка справятся с пятью японцами».

Наконец, приехали на плац. Здесь было назначено общее построение войскам гарнизона, которые должны были выдвигаться на сухопутный фронт обороны. На плацу уже стояли со своими офицерами сводные роты сибиряков от 4-й и 7-й дивизий, отряды матросов, поставленные под ружье крепостные артиллеристы и саперы. Появление генеральской кавалькады было встречено громким продолжительным «ура».

Стессель поморщился, разглаживая усы. Выехал на середину. Крики смолкли, на него устремились сотни пар глаз.

– Здорово, молодцы! – Генерал привстал на стременах.

– Здрав-ла, ваш-ство! – дружно отозвался плац.

– Вы не посрамили чести русского воина, – продолжил генерал. – Вы уже вписали славную страницу в историю русского оружия! Вы достойны славы своих дедов, защищавших Севастополь! Благодарю вас за службу!

– Рады стараться, ваш-ство! – рявкнула округа.

– Братцы! – Стессель плюхнулся обратно в седло и чуть понизил голос: – Мы показали врагу, как умеем сражаться. Каждый из нас до конца выполнил свой долг перед Царем и Отечеством. Нам не в чем себя упрекнуть.

Над плацем повисла мертвая тишина. Словно почуяв неладное, войска ловили каждое слово генерала.

– Враг захватил высоты над городом, – еще тише продолжил Стессель. – Мы теперь у него как на ладони. Японцы срывают на нас свою последнюю злобу. Флот наш одержал славную победу. Но в Артур он больше не пойдет. Удерживать крепость больше нет нужды. Войну скоро кончат. Победа будет нашей. Вы ее заслужили. Труды ваши не были напрасными. Но я хочу, чтобы вы вернулись домой к женам и детям. Вернулись живые и здоровые.

Стессель сделал паузу, обвел всех тяжелым взглядом. Тишина достигла своего апогея. Отчетливо все услышали, как закашлялся на весь плац стоящий в первой шеренге унтер-офицер с двумя Георгиевскими крестами на груди.

– Братцы! – наконец проговорил генерал. – Я принял решение Артур сдать. Спасибо вам за все. Вы все – герои. Россия вас никогда не забудет.

Если бы в этот момент из-за спины Стесселя на плац вышли бы под руку, мирно беседуя, японский император и русский царь, удивления у собравшихся было бы несомненно меньше, чем от известия о сдаче. Шеренги замерли в безмолвии. На солдатских лицах читались растерянность и недоумение. Многим показалось, что они ослышались. Стоявший прямо напротив Стесселя прапорщик, видимо, забыв, что перед ним генерал, а сам он стоит в строю, снял фуражку и с отсутствующим видом принялся ворошить рукой себе волосы на затылке.

Звонко цокнул копытом стесселевский жеребец. Понуро сидела в седлах генеральская свита. Так продолжалось около минуты. Потом громко на весь плац прозвучал голос:

– Не то говорите, ваше превосходительство.

Это произнес из первой шеренги унтер-офицер с Георгиевскими крестами.

И тут плац прорвало. Возгласы стали раздаваться один за другим:

– Не хотим сдаваться!

– Артур еще три года выстоит!

– Ишь, чего удумали, крепость отдать!

– Да как мы дома людям в глаза смотреть будем?!

– «Россия вас никогда не забудет!» – передразнили откуда-то из центра. – Ага, не забудет. Каждая собака нам вслед плевать станет.

Дальше пошло по нарастающей.

– Езжай отсюдова! – закричали матросы. – Не будем тебя слушать!

– Крыса сухопутная!

А из задних рядов уже неслось:

– Братцы, да он японцам продался!

– Не сдадим крепость! – бушевал плац.

Кричали все – и нижние чины, и офицеры.

– Это приказ! – взвизгнул Стессель и жахнул нагайкой по крупу жеребца. Галопом проскакал вдоль первой шеренги, выкрикивая на скаку: – Я бунта не допущу!

– Вали отсюда! – бесновались матросы на правом фланге. Кто-то запустил в генеральскую лошадь бескозыркой. Свита поспешила покинуть плац следом за своим начальником.