Отражение. Зеркало надежды - Галина Гончарова

– Повторяться – по́шло, – фыркнула Матильда. Уже Матильда. – Я купила у нашей хозяйки несколько подушек. Это намного лучше поросят.

– Да?

– Конечно. Дядюшка Астон, мне ничего не грозит, честное слово.

– Ой ли?

– Со мной будет пять человек, в случае чего меня вытащат на руках через окно…

– Герцогессу…

– А кому я еще могу это доверить?

Тоже верно. Астон Ардонский и половины ловушек не понимал, а уж установить и активировать…

– Не заметят наши приготовления?

– Уже заметили.

– И?

– Два золотых – лучший аргумент. Просил пять, стервец…

– А у него ничего не треснет?

– Теперь – нет.

Матильда многообещающе улыбалась.

Вы смотрели «Один дома»? Мы смотрели. Осталось приобщить господина Рисойского к мировой культуре. Что там говорят на съемочной площадке?

Дубль первый?

Камера, мотор…

Эх-х-х… а какие были бы съемки! Какой сюжет…

Девушки сожалели вместе. Обе – о возможности заработать на «Ютьюбе». Просмотры их ролику были бы обеспечены… наверное?

Войско степняков, где-то в районе Интары

– Мой каган…

Кал-ран Давель смотрел преданными глазами.

Хурмах вскинул брови.

– Что тебе?

– Мы должны двигаться быстрее. Иначе Равель мы с налета не возьмем…

– Что они могут нам противопоставить? Сорок тысяч… ладно, тридцать нашего войска – и их! Сколько там, тысяча солдат? Две? – Хурмах был настроен оптимистично.

Давель, напротив, о чем-то печалился.

– Я бы не стал недооценивать Равельского.

Хурмах кивнул.

– Ладно. Утром выступим.

– Может, хотя бы отряд отправим? – Кал-ран смотрел умоляюще. – Пусть хотя бы сидят за стенами…

– Ладно. Завтра с утра я отправлю пару тысяч вперед.

Давель почтительно поклонился. Но из шатра кагана уходил не в лучшем настроении.

Сорок. Тысяч. Человек.

Это немало, уж поверьте.

А еще есть кони, заводные кони, обоз… много чего. В том числе и платформа, на которой передвигается сам каган – символ армии! Символ Степи! Не верхом же ему ездить?

Так что армия двигается достаточно медленно. А еще добавьте фактор сборности. Или сотрудничества. Или…

В королевской армии все четко определено. Конница. Пехота. Артиллерия. Обоз. И части не выясняют, кто главнее или важнее. У каждого полка своя задача, у каждого свое обеспечение… Степь не воевала подобным образом… да никогда!

Род мог послать своих людей в набег. Могли объединиться несколько родов, два, иногда три. Но не больше, никак не больше.

Хурмах же…

Он собрал войско по всем степным кланам и родам. И, конечно, хорошего в этом было мало. Степняков объединяла лишь жажда наживы – последнее время им редко удавалось поживиться на границе.

Торнейский, сожри его шервуль!

Если раньше поддерживался какой-то баланс, и степняки получали свою долю людей, рабов, скота и прочего, что можно достать у «круглоглазых»[14], то сейчас им перекрывали все пути.

А денег хочется. И власти, и рабов, и рабынь, белокожих и покорных… На этом и сыграл Хурмах, собирая войско.

Но все равно. Люди ссорились, воины выясняли, кто сильнее, чей род выше и больше, кому сколько добычи получать, кому где ехать… Да много чего.

Армия кагана напоминала Хлебного Человека из старой детской сказки. Он громаден, страшен и ужасен, но это хлеб. Рыхлый и рассыпающийся. Может убить. Может убиться. Тут уж – как повезет.

Один степняк – замечательный воин. А несколько сотен – это орда. Часто бессмысленная.

Давель это понимал лучше кагана и всех остальных. Но что тут поделаешь? А ничего! Значит, и переживать не о чем. Или есть о чем?..

Ренар Давель шел к своему шатру и думал, что сейчас надо поесть и выспаться. И без девок.

Как кал-рану, ему полагались наложницы, но в поход он взял лишь одну – самую покорную и сообразительную. Чтобы разминала спину, готовила поесть, а иногда помогала снимать напряжение после боя. И только-то.

Когда они победят – будет многое. И свой дворец, и покорные наложницы, и новые победы… потом. Все потом. А сейчас лучше обходиться малым…

Пока не…

Пока Ренар не увидит голову Торнейского, насаженную на копье.

Аллодия, крепость Ланрон

Крепость Ланрон держала осаду.

Кал-ран Бардух приказал забрасывать ее стрелами, чтобы защитники не знали ни минуты покоя, – и степняки повиновались.

Стрелы летели то чаще, то реже, стрелы летели обычные и горящие, стрелы падали во двор крепости, принося определенный ущерб… и только.

В крепости нет соломенных крыш – только черепичные.

В крепости нет дураков – как только начался этот обстрел, людям сразу раздали щиты. Не хочешь стрелу в голову – ходи под щитом. Ну а некоторое количество убитой скотины и подожженные коновязь, коровник и еще кое-что, по мелочи… Мелочи и есть. Бывает.

Шарельф Лоусель прогуливался по стене, словно по главной улице Аланеи. Неторопливо, едва не помахивая тросточкой, – бесил степняков, стрелки просто жить без него не могли, так пытались со стрелами донести свою горячую любовь.

Плевать коменданту было на этих тварей.

Доспехи крепкие, чтобы их пробить, еще постараться надо, да и щит при нем. И двое ребят со щитами, которые его сопровождают, готовы в любой момент прикрыть коменданта. И прикрывают.

Есть умельцы, которые на скаку суслика в глаз бьют, но это – не степь. И война не с сусликами.

На штурм степняки пока не шли, ни к чему. Ждали осадных башен, а те запаздывали. Не привыкли степняки передвигаться по пересеченной местности. Аллодия – не Степь. Это лес, подлесок, перелесок, канавы, болота, ручьи и речки.

Дороги?

Да, безусловно.

Но осадная башня – не телега с упряжкой. Это здоровущая махина чуть выше стен крепости.

Кал-ран не соврал, осадные башни доставили… не целиком. Пока еще даже не целиком, часть повозок застряла где-то по дороге. И – несобранными. Они и собираются на месте, под стенами конкретного города, иначе везти эту дуру просто нереально. Никаких лошадей не хватит.