Баллада о Звездной Республике - II - Елена Долгова

друга горой. Демиург — парень неплохой, я бы за него тоже рискнул собственной головой, но тут на кону наша общее заданик. Вытащим ли мы Мартынова — не знает никто, а вот постройку «Эфира» сорвем. Он — один, людей на «Алконосте» — много. Интересы большинства важнее. Нужно не в авантюры пускаться, а готовится к обороне базы. Отбиваться ться от солдат Элфорда на Веруме гораздо проще, чем лезсть на их территорию. Вторжения терайа будет, я в этом уверен.

— Мне крайне неловко такое говорить, но Ангел прав, — заговорил Ганин, нахмурившись. — Наша общая цель — важнее всего. Формально Мартынов даже не офицер Космофлота, строго говоря — он вообще не рождался на нашей Земле. Фактически мы хотим спасти товарища и друга, но юридически вопрос стоит об операции по спасению инопланетника от других инопланетников. Это вне обязанностей «Алконоста». Я лично тоже рискнул бы ради него, но от моих слабых сил толку мало, а отдать такой приказ другим людям — неправомерно.

— Вы предлагаете бросить Демиурга? — резко спросил Феникс.

— Наше вмешательство бесполезно. Мартынов или погиб в момент перехода, или был схвачен и убит. Я предлагаю отнести его к нашим потерям и почтить память. Запишем имя героя Андрея Мартынова в историю «Алконоста». Демиурга не забудут.

У Фениксв запылали щеки.

— Думайте, что хотите, но я и остальные ребята считаем так: пока мы не знаем о смерти пилота, он для нас жив. Если Демиург попался, ему сейчас очень плохо. Ваши исрические записи ему не нужны. Поможет только спасательная операция. Позовите добровольцев, и мы пойдем.

— Тихо-тихо, молодой человек. Вы-то пойдете, но что потом? Вероятность успеха около нуля, а ответный удар терайа придется по Веруму. Чем пускаться в авантюры, лучше подумать, как нам уничтожить их «трубу».

Офицеры сдержано переговаривалсь. Кто-то смотрел в пол, кто-то сидел, ссутулившись и облокотившись о стол. Сибирцев какое-то время молчал, а потом заговорил, медленно роняя слова.

— Товарищи, я выслушал все представленные мнения. До этого момента мое главной задачей была наша миссия, выживание команды и возвращение домой. Естественно, все это — в соответсвии с уставом, но сейчас особая ситуация. Мы оторваны от Земли. Ее законы и не создавались для Мультиверса. Буква правил — это еще не все. У Космофлота есть высшие принципы — братсво и взаимопомощь людей. Если их нарушение станет системой, разложение превратит нас подобие терайа. Никто не гарантирует, что офицеры, бросившие товарища один раз, не сочтут эту практику допустимой и впредь. Окно Овертона сдвинется. Этот фактор следует учесть.

Валеев, подумав, кивнул. Ганин сидел, опустив голову и машинально вращая на запястье браслет.

— А смертей во имя принципов вы не боитесь, товарищ капитан? Ни я, ни вы туда не пойдем — придется других посылать. Имеем ли мы право гробить многих людей за одного?

— Ну-ну, товарищи, давайте, снизим градус эмоций, — вмешался Валеев. — Человеческие нормы нарушать не следует, но с чего вы взяли, что дело безнадежно? У нас есть информация от Нечаевой. У нас есть боеспособные добровольцы. У нас, возможно, есть технология, чтобы пройти «трубу», и чтобы ее, в случае чего, закрыть. Терайа нашей акции по спасению не ждут, потому что сами так не делают. Их утехнический уровень сильно уступает нашему. Я считаю — шанс вытащить Мартынова есть. Возможно даже, вытащить без потерь.

— Товарищ старпом прав. Если терайа поймут, что нас можно безнаказанно нагибать, мы и так все потеряем, — твердо сказал Феникс. — Они замучают Демиурга, а потом найдут способ прорваться сюда. Пока они не очухались, нужно ударить первыми. Ударить так, чтобы охота гадить пропала.

— Это как же? — буркнул Ангел.

— Арестовать диктатора Элфорда и судить его. Он навязывает нам свои правила, ну так мы заставим его подчиниться нашим законам. Он ставил опыты над людьми, убивал двойников наших товарищей и уничтожил государства Лиги. Вот и пусть ответит за все.

— Лихо.

— Я готов участвовать, но решать, конечно, товарищу капитану.

Сибирцев чуть нахмурился.

— Не горячитесь, товарищ младший лейтенант. Меня заботит не наказание инопланетного диктатора, а судьба нашего товарища. Решение сложное, но раздумывать, к сожалению, некогда. Каждый день отсрочки уменьшает шансы Мартынова на выживание. Операцию разрешаю. Участвовать будут исключительно добровольцы. На разработку плана операции даю сутки. Поручаю это дело товарищам Яровому и Ангелу, а по научной-техинческой части — Петровскому и Ганину. Остальные обязаны оказывать всяческое содействие. Ответственность за нарушение семнадцатой директивы беру на себя лично. Всем спасибо. Все свободны.

* * *

К концу дня Феникс и Ингуся явились навестить Осу в лазарет.

— Ты, сама-то как? — осторожно спросил Артур

— Нормально, — ответила безучастная Женька.

— Не волнуйся, все будет хорошо. Гирокоптерам далеко до наших «Кречетов», там даже сравнивать нечего.

— «Кречет» не протолкнуть через портал, его даже в подземелье не загнать.

— Не вешай нос, план почти готов. Понадобится только одна машина. Мы ее разберем и протащим по частям, а потом соберем. Я сяду за штурвал, остальные парни будут управлять беспилотниками. Ангел и добровольцы нас прикроют… — Артур говорил и говорил, но Женька слушала его в полуха.

— Я тут совершила непомерное умственное усилие, — радостно добавила Ингуся. — Сделала все расчеты для вскрытия «трубы». У Станислава Евгеньевича глаза на лоб полезли, он не знал, что так можно!

— Спасибо, — Женька слабо улыбнулась.

— Ты, Женечка, все еще болеешь, — озабоченно сказала подруга. — Ну да, конечно, такой ужасный стресс… Кстати, Рысь переживает. Считает, что тебя отправили вместо нее и поражена чувством вины.

— Ерунда. Скажи Рыси, что она не виновата.

— Слушай, а мой доппельгангер на Теро есть?

— Не видела. Нету.

— Ну и слава богу, нам такой умный противник ни к чему. А у Феникса доппельгангер есть?

— Может быть, где-нибудь на «Алконосте»…

— А еще один доппельгангер Мартынова?

— Был. Его убили.

— Ой… — прости, дорогая прости… Я такая неосторожная, ляпнула, не подумав.

Ингуся огорчилась, выражение ее совершенного лица превратилось в гримасу расстроенного ребенка. Женька не обиделась, все ее эмоции словно замерзли — так мерзнет хрупкий лед на лужах в холодном ноябре.

— Ладно, поправляйся, Оса, — сказал Феникс напоследок. — Помни, мы — твои друзья, и мы всегда с тобой.

* * *

Сибирцева мучила полуночная бессонница. Поначалу он разделся и лег на койку в своей капитанской каюте, однако не получилось даже слегка задремать. В конце концов капитан «Алконоста» снова оделся и устроился в кресле рядом с виртуальным иллюминатором. Красный карлик источал блекло-розовый свет. Звезды и туманности заполонили черное небо.

— Что, трудно? — спросил Сибирцев-старший из браслета.

— Трудно, батя.

— Хорошо хоть, что девчонка вернулась. Людей, сынок, иногда теряют, это обычный порядок вещей. Техников уже хоронили, пилота и десантников хоронили, Роберта вон, и то схоронили.