Охота - Кирилл Цыбульский

рот наполнила дождевая вода. Затянуться и ощутить сладкий вкус смерти на губах удастся еще не скоро. Дождь не собирается отступать, а значит, Рита будет вертеться в постели, пока кто-то из них не сдастся: либо этот чертов ливень, либо слепая женщина.

Двадцать одна минута третьего, а Рита Спаркс еще вздрагивает от завывания ветра в щелях деревянных ставень. Ее ожидает беспокойный сон. Сын вернулся в свою комнату. Он открыл шкаф. Нащупав в дальнем углу ствол ружья, Кевин снял с него рукав пальто и вытащил тяжелое оружие. Металл пах спокойствием. Ледяное дыхание, железные нервы. С прирожденным убийцей в руках напряжение исчезало. На его место приходила жажда. Жажда увидеть достижение современного рынка смерти в действии.

Кевин вернул ружье в шкаф. Его время еще не пришло.

Рита заснула в 14:32, как отметил мужчина, надевший черное пальто, кожаные лакированные туфли и перчатки. Громыхнула гроза. Кевин всмотрелся в тело Риты. На смятой постели лежала растерзанная страданиями женщина, вжимающая ухо в плечо, чтобы заглушить барабанную дробь бунтующей погоды. Мать спала. Лес присмотрит за ней, пока Кевин попробует все исправить.

Ворота гаража рухнули от одного касания старенького Шевроле. Американская надежность не подвела. Пласт из сколоченных между собой досок вжался в разъеденную дождем почву, когда колеса машины наехали на него. Другого выбора не было. Надо придерживаться плана, во что бы то ни стало. Кевин нажал на газ, и полосы следов проводили его вглубь чащи, оставив позади Риту Спаркс.

«Выбора нет» – повторял себе Кевин – «Я скоро вернусь».

Время тянулось чертовски медленно. Дождь гнал ручьи по асфальту. Канализация не справлялась с потоком воды. Пачку сигарет приходилось держать в руке, чтобы та не промокла. Закурить удавалось не сразу, но даже когда это получалось, гвоздь в крышку гроба, завернутый в папиросную бумагу, промокал уже на второй затяжке. Дым становился горьким, будто тот, что выходит из печной трубы и стелется под ноги во время дождя. Настоящий туман.

Мужчина в черном стоял, прижавшись к выступу здания, как слепое пятно. Улицы опустели, лишь редкие машины проезжали по узкому переулку Санкт-Петербурга, той отличительной черте, за какую местные жители ругают европейскую архитектуру, и за какую туристы ежегодно выворачивают свои карманы. Взглянув на пустое запястье левой руки, промокший настолько, что его можно было выжать как половую тряпку, мужчина заметил на другой стороне переулка телефонную будку. И какого черта он не видел ее раньше? Перебежав дорогу, он спрятался в кабине, где висела синяя трубка. Здесь можно переждать дождь.

Через несколько минут за грязными стеклами показалась тень. Высокая черная тень, выросшая на другом конце переулка. Человек приближался, не обращая внимания на дождь. Он рассекал его под черным зонтом, за которым скрывалась половина туловища, напоминая гриб. Терри Коул повернулся к телефону и поднял трубку. Не успев поднести ее к уху и открыть рот, делая вид, что разговор в самом разгаре, Терри замер от раздавшегося позади голоса.

– Вы собираетесь звонить?

Кадык не удавалось сдвинуть с места. Он превратился в льдину, вставшую поперек бурной реки. Холод ударил по всему телу, только сейчас Терри Коул ощутил, как ребра скулят о пощаде.

Небольшие здания тянулись по всему переулку, заворачивая на соседние улицы. Место баров и ночных тусовок молодежи. Терри и сам не раз прожигал дни в затхлых камерных забегаловках, возможно, в одной из этих. Он точно не помнил.

Страх растворился, как таблетка аспирина, от которой бы иностранец не отказался, и Терри ответил:

– Да, мне нужно позвонить в Колорадо.

Голос из-за спины не медлил:

– Я одолжу вам свою карточку. Уверен, на ней хватит средств, чтобы сделать звонок.

Длинные пальцы в кожаных перчатках протянули через плечо Терри пластиковую карточку, предназначенную для уличных аппаратов. Дождь стучал по зонту. Мужчина не смел обернуться, чтобы заглянуть в глаза незнакомца. Голос звучал дружелюбно, даже интеллигентно, но ему ли не знать, как обманчива бывает внешность.

Терри Коул взял карточку. Прежде чем засунуть ее в автомат, иностранец покрутил предмет в руках, перевернул карту и прочитал надпись: «Бульдог – это кличка Кори».

Облегчение не заставило себя долго ждать. Напряженные мышцы расслабились, Терри выдохнул и, вытянув руку, уперся о телефонную будку. Он спасен. Адская мгла рассеялась, и теперь солнце ласкает его в своих лучах.

Голос, подошедший к Терри, почувствовал сменившийся тон человека, уронившего синюю трубку на металлическом шнуре.

– Зачем вы звоните в Колорадо? – спросил голос.

Дыхание сбилось и стало похоже на плач:

– Да потому, что я в полном дерьме!

– В чем дело?

На глазах Терри навернулись слезы. Неужели придется произнести это? Неужели все кончено? Годы бегства обречены. Он не справился, не смог совладать с собственной жизнью! Жалкий! Жалкий идиот! К горлу снова подступил ком. Сырой страх. Стук стекающих на пол капель дождя.

Терри Коул зажмурился, сжал дрожащие веки, ожидая удара, и выкрикнул, пытаясь заглушить шум вокруг:

– Он нашел меня, ты еще не понял!?

Сердце замерло. Дождь стих. Слышалось только глубокое дыхание. Пар вырывался из ноздрей, словно из кипящего чайника. Слова, произнесенные вслух, прервали естественный ритм жизни. Они сломали жизнь.

Когда Терри обернулся, позади была лишь пустая улица, по которой хлестал дождь. Звуки обрушились единой волной, едва не сведя с ума. Ливень накатывал с новой силой. Иностранец выбежал на дорогу и огляделся. Никого. Высокая тень с зонтом испарилась. Ад раскрыл голодную пасть, и теперь все пути ведут только в нее.

Мужчина упал на асфальт. Глупо было бы надеяться на проезжающую машину в такую погоду. А Терри и не надеялся. Он упал, потому что сил больше не оставалось, потому что тот невидимый враг, преследующий иностранца, видел каждый его жалкий шаг и направлял прямиком в жерло дьявола. Все складывалось против Терри с первого дня. С первого дня его жизни. Раз за разом он выживал, кто-то протягивал ему руку. Но хотел ли этого сам Терри? Может быть, он хотел увязнуть в болоте грязи и лжи? И у него почти получилось. Эдем открывал перед ним врата ровно до того дня, пока там не появился незнакомец, повернувший вспять несколько лет пьянства до беспамятства, опорочивший честь завсегдатая подвального бара.

На Терри не осталось сухого места. Надо навестить своих старых друзей. Заглянуть в Эдем и расспросить каждого черта о той роковой ночи.

Дождь усилился. Иностранец с изуродованным лицом проходил по набережной в паре кварталов от общежития. Память оживала, когда Терри ступал по тем следам, какие принадлежали им с Моникой. Он сделает это ради нее, чтобы показать, как любит проститутку, застреленную рядом с домом, где жил Терри. Он сделает это, чтобы еще раз прокричать во весь голос, что невиноват в ее смерти. Он найдет того, кто