Фрейя. Ведущая волков - Аля Файпари

Фрейя

Следующие дни тянулись мучительно медленно и были поистине одними из самых унылых в моей жизни. Подпрыгивая на одной ноге, я перемещалась из одной комнаты в другую, стирала, готовила и убирала, но Николас быстро раскусил мой замысел и часто отрывался от дел, чтобы проверить, отдыхаю ли я. Несколько раз он даже перехватывал меня по пути к конюшне или к Сахаар, по которой я, неожиданно для самой себя, начала скучать, и непреклонно возвращал обратно.

Дом едва ли не сотрясался от нескончаемых перепалок, а ругань и крики разносились по всей деревне.

В основном мои.

Николас же, которому, судя по всему, часто вспоминался образ меня, запутавшейся в рубахе и нелепо полетевшей на пол, вел себя терпеливее, чем когда-либо, и заметно забавлялся, глядя на мою перевязанную ногу. В тот момент, когда после очередного разговора на повышенных тонах я оборачивалась, успевала увидеть, как он сдерживает улыбку. Ну, хоть кому-то из нас было весело.

– Чего он ко мне привязался? – воскликнула я. – Неужели у будущего вождя нет других занятий, кроме как следить за прислугой?

– Не говори так. Он никогда не воспринимал тебя как служанку, поверь. Никто из нас. – Делия с ласковой улыбкой погладила меня по щеке. – Особенно теперь.

– А его постоянные приказы говорят об обратном, – пробурчала я и резко отрубила кусок говядины, лежащий на столе.

– Фрейя, Фрейя, неужели ты до сих пор ничего не поняла? – Делия лукаво сверкнула глазами и высыпала нарезанные овощи в бурливший бульон.

– О чем вы? – удивилась я.

Но Делия лишь загадочно улыбнулась и упорхнула к Сахаар за приправами к ужину.

Через четыре дня после того злосчастного утра я наконец-то покинула надоевшую хижину. Нога уже почти меня не беспокоила и давала о себе знать, лишь когда я неудачно на нее наступала.

Я проведала Мятежа, понаблюдала за тренировками Арьи, не без гордости отметив, что ее хватка стала уверенней. А ближе к полудню заглянула к Сахаар, где на меня привычно обрушился столп ароматов.

– Ну неужели! – проворчала она, как только увидела меня в дверном проеме. «Мне показалось, или в ее голосе проскочила обида?» – Чего надо?

Я рассмеялась.

– Вижу, вы по мне скучали.

– По тебе? – фыркнула Сахаар. – Да это были лучшие дни в моей жизни.

– Так уж я и поверила, – хмыкнула я и поморщилась. – Я бы пришла раньше, но я подвернула ногу, и Ник запер меня в доме.

– У тебя не может ни дня обойтись без происшествий.

Сахаар прошаркала внутрь дома, что-то неразборчиво бормоча, но я знала, что она больше не сердится.

– По правде говоря, я хотела спросить, не нужны ли вам травы. Женщины идут к реке, думаю, мне тоже не помешало бы освежиться.

– То, что мне нужно, там не растет… Хотя… – Сахаар хмуро постучала тростью по полу, – сорви немного пырея. Делия просила чего-нибудь от воспаления для какой-то девки, подвернувшей ногу.

– Принесу, – пообещала я и, попрощавшись с ворчавшей старушкой, присоединилась к Делии и Летиции. Они подвели меня к группе женщин, девушек и детей, которые, шумно переговариваясь, направлялись к тропинке, что мне показал Ник в один из первых дней. Мне так ни разу и не довелось по ней пройтись.

Мысли о Николасе ворвались в голову, и я невольно огляделась, почти сразу отыскав его. Он потирал щетинистую щеку и провожал нас взглядом, пока стоящий рядом Фабиан что-то докладывал ему. Я быстро отвернулась и беззвучно выругалась от того, как легко попалась, после чего прибавила шагу и подозвала к себе Арью, которая плелась впереди, безуспешно пытаясь влиться в компанию хохочущих девчушек.

– Как дела? – Я с улыбкой потрепала по коротким темным кудрям малышку, посветлевшую при виде меня.

Она грустно вздохнула.

– Они не хотят со мной играть.

– Лети тоже скучает. Бегите поиграйте вместе. – Делия широко улыбнулась и подтолкнула дочку к Арье.

Девочки несколько неловко, но добродушно переглянулись и вскоре принялись так весело бегать по лесу, что остальные дети начали поглядывать на них с завистью, потеряв интерес друг к другу.

Звуки и запахи леса поглотили меня. Я благоговейно прикасалась едва ли не к каждому дереву, мимо которого проходила; втягивала носом теплый воздух с ароматами коры и зеленой свежести.

Казалось, никто этого не замечал. Дети со смехом соревновались в прыжках через небольшие ямы, а женщины безмятежно шагали по тропе, обсуждая домашние дела, детские проделки и то, что собирались приготовить к ужину. Старушки, как это обычно бывало, ворчали на молодняк, жаловались на боли в суставах и утерянную прыткость. Но громче всех щебетали юные девицы. Я не вслушивалась в их разговоры, пока сама не стала объектом обсуждений.

– Бедняжка Ник. Свалилась же ему на голову эта ненормальная. Только посмотри на нее! Она что, строит из себя мальчишку?

– И не говори, такая чудная! Волосы не завязывает, носит эти жуткие штаны. А зубы! Вы видели, да? Клыки, как у зверя. Не представляю, сколько у Ника, – с придыханием произнесла имя черноволосая девушка и склонилась к подружкам, косо на меня поглядывая, – с ней проблем. Он ведь совсем не отдыхает. Все пытается отработать ушедшие на нее расходы.

– Так смело и благородно с его стороны! Но я все не могу понять, за что такая плата. Она из золота сделана, что ли?

– Обычная оборванка! Но, согласись, в этом есть преимущества. Теперь можно чаще наблюдать за Ником. Боги, девочки, вы видели его мышцы? – тихо простонала другая и мечтательно закатила глаза.

– А какие у него друзья, – закусила губу еще одна.

– Эх, везет же этой служанке, живет у него в доме и может видеть Ника каждый день, – ревниво произнесла первая.

– Да ты что, какая служанка? У нее браслет! Она рабыня!

Девушки захихикали. Больше сдерживаться я не могла.

– Мне, конечно, льстит, что вам больше некому перемыть косточки, кроме меня. Но я бы посоветовала говорить тише. Лес не любит злословие и может утянуть неугодных под воду, когда те будут купаться в реке, – равнодушно заметила я, посмотрев каждой в одинаково карие глаза.

Их пыл заметно поутих. Они резко замолчали, отвели взгляды и даже отошли, будто боялись меня.

Я хмыкнула и, расправив плечи, гордо ушла вперед, чтобы больше не слышать разговоров. Как бы ни хотелось это признавать, но каждое слово ранило неожиданно глубоко. Мне никогда раньше не приходилось слышать подобного в свою сторону. В родном клане я не знала ничего, кроме любви. А сейчас любовь