Доверь мне свое имя - Ольга Александровна Валентеева

сам Эден не вернется. Но сегодня тебе надо отдохнуть. То заклинание, которое мне придется использовать, требует очень много магии, а ты пострадала, устала…

— Нет, моей силы достаточно! — перебила его. — Только что прошла инициация, я смогу! Что надо делать?

— Я объясню, — сказал Дерек, продолжая мягко удерживать меня в объятиях. — Но ты не осознаешь всю опасность.

— Сокол спасал меня, Шторм! — выпалила, глядя ему в глаза. — Он сделал все для этого. И я для него сделаю все.

— Идем.

Мой любимый ректор увлек меня в соседнюю комнату. Сокол стал выглядеть еще хуже — сильнее побледнел. Все черты его лица будто заострились, и я вдруг поняла с неотвратимой ясностью: он умирает. Мне просто об этом не говорят. У его постели сидела заплаканная Мария. Она держала старшего сына за руку, что-то тихо ему говорила, но замолчала, услышав наши шаги.

— Ваше величество, — проговорил Дерек, склонив голову, — мне нужно сказать вам кое-что важное.

— Я вас слушаю, ректор Эвернер, — ответила императрица, не выпуская прозрачную руку сына из ладоней.

— Мы с Лучиком обсуждали способ спасти Эдена. Не стану скрывать от вас, это очень опасно. И для Эдена, и для Лучика. Дело в ментальной связке между ними, которую нам удалось установить. Если Лучик погрузится в сознание вашего сына, у нее будет шанс вернуть его нам. Да, шанс мизерный, но недавняя инициация высвободила большие объемы силы, и если ими правильно воспользоваться, это может помочь.

Императрица пристально посмотрела на нас с Дереком. Она мать Сокола, пусть и не по крови. Ей решать, как мы будем спасать ее сына.

— Я согласна, — прозвучал ответ. — Делайте, что считаете нужным. Но Лучик, если ты можешь пострадать…

— Все будет хорошо, — сказала я решительно. — Мы с Эденом прекрасно чувствуем друг друга. Только расскажите мне подробно, что нужно делать.

— Я установлю между вами связь, — пояснил Дерек, — ты погрузишься в его сознание, а я буду контролировать, чтобы не ушла насовсем. Твоя задача — найти Сокола там, где он находится, и вывести обратно. К той точке, в которой ты окажешься после погружения. Ты поймешь. Не стану скрывать, у меня нет практики в подобном, но у кого она есть? Здесь моя академия, она даст силу.

Сокол тихо застонал. Он будто попытался открыть глаза, но не мог. По его лицу бисеринками заструился пот.

— Ему страшно, — с горечью проговорила я. — Очень страшно. Мне надо к нему.

— Хорошо. Тогда садись в кресло. Ваше величество, а вас я попрошу проследить, чтобы нас никто не отвлекал от ритуала, это важно. Если мы собьемся, второго шанса не будет.

— Конечно, ректор Эвернер, — ответила императрица и стала в дверях, так что мимо нее точно никто не смог бы пройти. — И… спасибо. Вам обоим. Даже если ничего не получится.

— И еще один момент. Мне нужно ваше разрешение на использование истинного имени Эдена.

— Разрешаю, — склонила голову Мария.

Я устроилась в кресле, опустила голову на спинку, сжала руку Сокола — совсем ледяную.

— Закрой глаза, Лучик, и повторяй за мной, — донесся голос Дерека. — А-миэ-аи-тэ.

— А-миэ-аи-тэ, — повторила я, чувствуя, будто проваливаюсь в глубокую яму.

— Зови его там, куда идешь. Его имя Эйдинар.

Куда иду? И вдруг тьма перед глазами рассеялась. Я стояла на парадной лестнице императорского дворца. Слышался лязг оружия, какие-то крики. В воздухе пахло едким дымом.

— Эйдинар! — крикнула, срывая голос. — Эйдинар!

Попыталась почувствовать его — и не могла. А где находятся комнаты Эдена во дворце, понятия не имела. И потом, его там может не быть. Я шла медленно, прислушиваясь к себе, время от времени повторяя его имя. Поднялась на второй этаж, двинулась вдоль ряда запертых дверей.

— Эйдинар! — крикнула снова. Вдруг одна из дверей резко распахнулась, и из нее вырвался сноп пламени. Я отскочила, побежала вперед, начиная понимать, где оказалась. Почему же не получается ощутить магию Сокола? Хотя… В том дне не было еще императора Эдена. Не было Эйдинара. Маленький Сокол не знал своего истинного имени.

— Сокол! — закричала я. — Сокол, милый, где ты?

И ощутила тоненькую ниточку, уводившую туда, где было так много дыма. Я пошла за ней, боясь упустить, сбиться с пути, а ниточка вела и вела, пока между мною и целью не очутилась дверь.

— Сокол? — позвала я и шагнула… в детскую. Повсюду лежали игрушки. Но мне надо было не сюда, а чуть дальше. В спальню! Точно, в своем видении я находилась в спальне, когда получилось пробить ментальный щит принца. Вот только одна из игрушек пошевелилась. Маленькая плюшевая собачка вдруг выкатилась мне под ноги, начала расти и превратилась в огромного пса. Его глаза светились, из пасти капала пена.

— Пусти! — взмолилась я. — Мне нужно к Соколу, ему там плохо!

Но пес только протяжно зарычал, переступил с лапы на лапу, а потом прыгнул. Я громко взвизгнула и отпрыгнула в сторону. Призвала магию, но моей силы в чужом сознании не существовало.

— Пожалуйста! — обратилась к собаке. — Твоему хозяину нужна помощь. Сокол! Эйдинар!

Пес глухо завыл, а я, решившись, помчалась к запертой двери за его спиной. Клацнули зубы, но поздно: я уже ввалилась в задымленную спальню. Пустую… А потом снова вспомнила пойманный отголосок чужого воспоминания, опустилась на коленки и заглянула под кровать. Маленький белокурый мальчик с огромными зелеными глазищами был там. Свернулся калачиком и молча плакал. Ни звука, ни стона.

— Сокол, — позвала я его. — Соколик, миленький, иди сюда!

— Ты кто? — звонко спросил мальчишка. — Где моя мама?

— Она ждет тебя. Я отведу. Выбирайся оттуда.

— Ты врешь! — В глазах Сокола заблестел гнев. — Моя мама умерла. Я видел. А ты врешь!

— Нет, тебя ждет Мария. Ты помнишь Марию? Она плачет! Разве ты хочешь, чтобы она плакала?

Мальчик засомневался.

— Я ее не помню, — сказал следом.

— А меня? Совсем не помнишь? Я Лучик.

— Лучик…

Огонь взревел сильнее. С треском рухнуло что-то в гостиной.

— Надо выбираться, или ты тут сгоришь! — продолжала я, понимая, что при настоящем пожаре мы бы тут беседы не вели, а задохнулись бы от дыма. Но он существовал только в памяти Сокола. День, ставший его кошмаром навсегда.

— Я не хочу выбираться, — слишком по-взрослому ответил ребенок. — Мне страшно, Лучик.

— Не бойся, ты ведь не один. У тебя есть Мария и братик Свет. Есть мы с Дереком. Твой кузен Лед, Мрак…

— Мрак умер, — тихо проговорил Сокол.

Я задохнулась от боли. Умер? Мне никто не сказал. Да и было ли время говорить?

— Но он не хотел бы, чтобы ты тоже погиб, Эйдинар, — не стала сдаваться. — Идем!