Без вины преступница - Галина Владимировна Романова

– А как же так можно? Он его в руках, что ли, держал? – спросила Алла Ивановна, четко следуя инструкции задавать как можно больше наводящих вопросов. Хотя давно бы уже с криком выскочила прочь из собственной квартиры. Такого страха она не испытывала никогда прежде.

– Нет, не держал. Снова Вадик помог! Он же на Бушина вроде работал. По моему приказу секреты их мне сливал. Так вот, все просто, Алла Ивановна. Поделюсь секретом, на том свете применишь. – И Володин снова оглушительно заржал. Навеселившись, щелкнул пальцами по чашке. – Он со стакана склеил отпечатки Бушина, и я потом их на пистолет перенес. Все гениальное просто, соседка. У меня уже тогда план в голове сложился. Ну? Что? Жрать тортик будем? Или еще вопросы есть?

– А машину-то? Машину свою зачем угоняли, Игнат Иванович? Страховка, да?

– Вот дура баба! – скривился Володин. – Какая страховка, если ее уже утром нашли, дура?! Мента старого надо было приструнить. Достал уже! Откуда-то… Откуда-то, старый козел, узнал о том, что я страховку за ограбление банка получил. И быстро все сложил в уме. И догадался, что это я его на Гнедых и Бушина навел. И что охранника я убил. И начал тянуть с меня деньги! Много! Каждый месяц! Это не могло продолжаться вечно! К тому же он кое-что видел.

– Что же?

– Как я Вадика добивал в темном переулке.

– Вы-ы-ы? – Воздуха не хватило, и она закашлялась.

– Ты тортиком, тортиком кашель-то пропихни, – ядовито улыбаясь, подтолкнул снова тарелку Володин. – Не могу же я разговоры с тобой до утра тут вести. Мне же тут еще прибраться предстоит. Отпечатки стереть.

– Вадика-то за что?! – Она послушно взяла тарелку в руки, ткнула в середину чайную ложку. Дело шло к завершению.

– Хватит. Он исчерпал лимит полезности. – Володин посмотрел на свои руки с растопыренными пальцами и вдруг вздохнул. – Не очень хотелось его убивать, честно. Именно в этот момент! Но… Другого случая могло и не подвернуться. А тут все так удачно. Он встретился с Бушиным. Тот его разоблачил как двойного агента, они поссорились, и Бушин набросился на него с битой. Психопатом был всегда! Избил, конечно, сильно, но… Но последний удар остался за мной. Тот, от которого Синев и помер. А мент старый видел. И это прибавил к моим грехам. И ставку повысил. Я его в новогоднюю ночь и вызвал. Якобы чтобы денег дать. Ну… Все! Лопай порцию, и я за дело примусь. Устал! Столько давно не говорил!

– Сколько же на вас крови, Игнат Иванович! – будто не слыша его, прошептала Алла Ивановна, отставляя тарелку в сторону. И принимаясь загибать пальцы. – Сначала бедный охранник, который работал в вашем банке. Потом вор-рецидивист, который грабил ваш банк по вашему же заказу. Потом сын охранника. Старый бедный сотрудник милиции. Какой-то еще Гнедых. Господи! Сколько людей вы погубили!

– Не забудь себя, старая калоша. – Он поставил локоть на стол, плотоядно осклабился. – И еще с одной девкой придется разобраться.

– С какой? – пискнула Алла Ивановна.

Потому что Володин наклонился к ней через стол. И лицо его сделалось совсем близко. И оно показалось ей очень, очень страшным, а взгляд безжалостным.

– С любовницей Гнедых. Она меня видела возле дома. Мы с ней столкнулись почти в дверях подъездных. И она меня… Узнала. Не придала значения, конечно, курица. Но ведь вспомнить-то может, так? А там вейся, веревочка! Все. Я устал торопить тебя. Если не станешь есть сама, то я сам тебя накормлю.

И Володин поднялся, очередной раз с хрустом потянулся, будто разминался перед очередным злодеянием. И страшно удивился, когда, сделав шаг, упал неожиданно лицом прямо на стол. И руки его, руки сами собой оказались вывернутыми за спину. И чей-то отвратительно знакомый голос вдруг начал зачитывать ему его права.

И понеслось! И завертелось!

Квартира Аллы Ивановны наполнилась людьми в штатском и форме, с работающей видеокамерой. Стало шумно, суетно, громко. Его запястья стиснули браслетами и усадили на пол у голой стены, на которой выше висела безвкусная репродукция какой-то картины, принадлежавшая Алле Ивановне.

Ай да баба! Ай да старая перечница!

– А ты меня переиграла, н-да, – прищелкнул он языком, отыскав ее взглядом среди непрошеных гостей. – Из нас с тобой получился бы неплохой союз… А теперь что?

– А теперь, гражданин Володин, вам грозит пожизненное заключение, – присел на корточки сын убитого им Галкина. – И верьте мне, я очень, очень постараюсь, чтобы не вышло иначе!

– Сынок ментовский… – Володин ухмыльнулся. – Папка-то твой так и не нашел свои камушки. Всю жизнь искал и не нашел.

– А ты нашел, да? – Степа незаметно ото всех пнул его ногой.

– И я не нашел. И ты не найдешь, – с кивком пробормотал Володин. И пожал плечами. – Хотя Витек Деревнин всегда говорил, что у настоящего вора три важных правила: не живи, где воруешь, не воруй, где живешь, и прячь все ценное на виду. Где-то эти камни, ребята, у вас под носом…

Георгий, услышав, тут же отвернулся, чтобы не выдать своего удивления. Преступной прозорливости Володина можно было позавидовать. Ее бы да во благо!

Бриллианты на самом деле все это время были у всех под носом. На самом виду. И Оля, выписавшись неделю назад из больницы, четыре дня назад их нашла. Нашла с помощью Георгия.

Они, помнится, только попили чай с домашним печеньем, которым их заваливала его мама и Алла Ивановна Суркова. И Георгий вызвался ей помочь с уборкой. Она согласилась и сразу отослала его в комнату, которую занимал прежде ее отец.

– Мне там… Не очень комфортно. – призналась она, вручая ему тряпку и швабру.

Он начал убирать основательно. Как все мужчины. Начал двигать стулья, стол, шкаф, потому что в зазор между ним и стеной не лезла швабра. Отодвинул диван. Заглянул в него, а там всякого хлама! И все в пыли махровой!

– Оль! – позвал ее Георгий громко. – Иди сюда.

Она пришла. Он показал ей на всякий запылившийся мусор, предложил разобрать и часть выбросить.

И началось! И это-то трогать нельзя, и это-то выбрасывать жалко. Она сейчас со всего этого пыль сотрет, обернет пакетами и снова спрячет. Почему? Да потому что это ее пятерочные сочинения. А это дневники, в которых у нее ни одной не то что тройки – четверки не было. Одни пятерки. А эти вот гербарии из сухих осенних листьев они с мамой делали вместе. Разве их выбросишь! А это новогодние игрушки самодельные. Тут и мамина, и бабушкина рука приложилась. А это вот пластилиновая белочка в домике, у которой орешки не простые…

– Так, стоп! – Оля с непониманием уставилась на детскую пластилиновую поделку, прекрасно сохранившуюся под колпаком из тонкого прозрачного пластика, оставшегося от каких-то конфет. – Это что такое? Не пойму!

– Что?

Он взглянул на поделку. Смешной пластилиновый теремок. Неуклюжая белочка сидит перед теремком. И в пластилиновом коробе перед белочкой куча пластилиновых орехов.