Хроники Этории. Книга 4. Опаленные войной - Михаил Костин

– Как если бы это был человек, проживший несколько разных жизней в разных телах, а потом его душа попала сюда…

– А что это за место? – спросил Айк.

– Персональная камера пыток, – усмехнулась кошка.

Метаморфоза произошла молниеносно. Света не стало. Айка отбросило назад, туда, где сидело рыжее животное. Рия снова закрыла глаза, превращаясь в безвольно висящую в воздухе куклу. А потом она запела. Это была та самая песня, которую Айк уже слышал. К ее пению присоединился невидимый хор голосов, что смеялись и плакали одновременно. Слов было не разобрать. Айк не знал этого языка. Но он вдруг понял, о чем пела женщина и подпевал незримый хор.

– Я люблю его, я люблю его, я люблю его…

– Люблю… – подхватывал эхом хор невидимых певцов.

– Я люблю его, – умоляла она кого-то плачущим, срывающимся голосом. Она то шептала, то просила, то спрашивала… а потом песня оборвалась.

Рия страшно закричала, искривив губы от боли… образ исчез во тьме. И снова не осталось никого, кроме Айка и кошки.

– Зачем ты мне это показываешь? – спросил Айк.

– Я всего лишь отвечаю на вопрос. Ты спрашивал, что тебе делать с чувством, я показала. Теперь ты знаешь, что бывает, если в твоей душе нет света.

– Кто ты такая?! – с ужасом спросил Айк. – Хранитель?

В ответ на его вопрос кошка по-домашнему зажмурилась, словно была очень довольна:

– Нет, я не Хранитель, и не Страж, я вообще не связана с этим миром. Место, откуда я пришла, было всегда, и всегда будет. Основа основ…

Айк закрыл глаза, но увидел все ту же тьму. Разве что кошки не было.

– Ей больно? – спросил Айк, открывая глаза.

Кошка повернулась и внимательно посмотрела на моего друга, словно на ребенка.

– Если чувство вины может причинять физическое страдание, то – да. Ей больно. Совесть, бывает, ранит хуже, чем каленое железо…

– Я могу ей помочь? – неожиданно спросил Айк, сам не понимая, чем он может быть здесь полезен.

– Нет, – резко, как отрезала, ответила кошка, помахивая полосатым хвостом. – У каждого своя дорога. Пойдем, – сказала она, потягиваясь. – Мы и так тут сильно задержались.

– Нет, – неожиданно для самого себя ответил Айк и снова шагнул во тьму, вызывая образ Рии.

Он не рассчитывал на результат и вообще не знал, на что надеется. Просто пошел к ней. И подвешенное в воздухе тело вдруг вновь выступило из темноты. Разгоняя мрак, он прикоснулся к ее щеке и закрыл глаза. «Нужно пропустить это через себя, – пришло в голову, – позволить себе упасть на самое дно, чтобы толща воды раздавила меня, выдавливая все самое гнусное и жалкое, чтобы отчаяние прошло через меня, как сквозь сито, оставляя в ячейках самую суть». И он почувствовал, как они оба медленно опускаются в серой неподвижной воде, касаются дна, поднимая облака темного ила…

– Я прощаю тебя, – искренне сказал он, обращаясь к Рии, глядя в ее закрытые глаза.

И снова мягкий желтый свет вспыхнул между ними. И снова она открыла глаза. Зачем? Может быть для того, чтобы Айк увидел, как она плачет?

По щеке пробежала голубая капелька.

– У тебя цветные слезы, – прошептал он.

Она мягко улыбнулась ему в ответ. Его Рия. Сердце сжалось.

– Отпусти ее, – потребовал кошачий голос.

Айк повиновался. Он отпустил руку жены, только теперь заметив, что она обрела почву под ногами. Она больше не висела в воздухе. Рия медленно помахала ему рукой, повернулась и пошла в ореоле мягкого желтого света, постепенно теряясь в сером тумане, во тьме…

Айк зажмурился, сдерживая слезы, и повернулся к кошке. Та довольно склонила рыжую морду. Они сидели на холме. Рассвело, но за спиной все еще потрескивал костер. Айк молча поднялся, развернулся и решительно зашагал обратно к Элсону.

Южанин больше не ложился. Он караулил до утра, следил за костром. Затем встретил рассвет, глядя, как сереет небо и розовеет горизонт, как первые лучи золотят барханы. Крик раздался настолько неожиданно, что Элсон испугался и подскочил, как ужаленный. Айк все так же сидел на холме и кричал. Кричал страшно, словно выплевывая из себя боль пережитых несчастий – за погибших родителей, за ложную любовь, за многочисленные предательства, за потерянное королевство – за все!

Лысый дорс уже собрался бежать на выручку, но этого не потребовалось. Айк сам поднялся на ноги и пошел к костру. Элсон вздрогнул. За ночь Айк разительно изменился. Длинные каштановые волосы теперь были высеребрены тонкими прядями, меж прямых бровей залегли две глубокие морщины, а в зеленых глазах плескалась тоска вперемешку с затаенной болью.

– Ты в порядке? – осторожно поинтересовался Элсон.

– В порядке, – скупо ответил Айк.

Он подошел к костру, взял флягу с водой. Отпил.

– Нам нужно идти, – сказал решительно.

Рик попытался взять Великую Крепость с наскока. Но защитники стояли твердо, а их лучники постоянно осыпали воинов стрелами. Норды несли большие потери, и все равно с упорством муравьев, продолжали переть вперед, штурмуя стены неприступной твердыни. Ни они, ни надзиратели не знали, что вновь был всего лишь отвлекающий маневр.

Когда же все было готово, сценарий повторился. Первыми начали онагры, затем катапульты, но… Крепость держалась. Попытка подогнать к воротам таран закончилась плачевно. Осажденным удалось поджечь осадную машину и перебить почти всех, кто пытался ее тушить. Тогда Рик кинул в бой осадные башни, но и тут его поджидала неудача. С помощью хитроумных рычагов защитники Крепости сбросили со стены огромный камень, который подломил основание одной из башен, и почти удавшийся штурм захлебнулся. Норды уже взобравшиеся на стены, были перебиты. Вторую башню сожгли во время дерзкой вылазки отряда Ордена Духов. Ни один из этих храбрецов не уцелел, но башня была повреждена непоправимо. На этом Рик был вынужден остановиться. Солдаты нуждались в отдыхе и подготовке к новому штурму. В других условиях он бы решился на долгую осаду, но в случае с Великой Крепостью это было бессмысленно. К тому же время играло против Рика. С помощью заклинаний он обрушивал на защитников Крепости штормы, дожди и холодные, ледяные ветры, внушал им ужас, пытался сеять панику, но Крепость держалась. Рик подозревал, что защитникам, среди которых было много братьев Ордена, помогали Хранители.

И когда стало казаться, что другого выхода, кроме еще одного кровавого штурма, не было, в голову пришла неожиданная идея. Вернее, решение ему подсказала его верная наложница.

– Там есть Портал? – спросила она.

– Что? – Рик отвлекся от вечерней трапезы.

– Там есть портал? – повторила девушка.

– Где?

– В крепости.

– Не знаю, а тебе это зачем?

– Господин, вы мне рассказывали, что весь мир связывает лабиринт из Порталов, и если знать, как и куда добраться, можно попасть куда угодно. Великая Крепость – сооружение древнее, она стоит здесь со времен Хранителей, вот я и подумала: а что если там тоже есть такой Портал…