Если завтра случится - Анна Джолос

словами Черепанова, не отправился к праотцам на небеса.

***

Очередное лето пролетает, не успеваю моргнуть и глазом. За ним приходит осень: серая, холодная и дождливая.

Если говорить о переменах, случившихся в моей жизни за этот период времени, то стоит выделить следующее.

Пункт первый. С пацанами Паровоза удаётся сдружиться намертво. Дым. Череп. Калаш. Мы с ними не только мутим совместные дела, но ещё и проводим большую часть свободного времени.

Пункт второй. У меня появляются деньги. Отсюда вытекает пункт третий: мне наконец-то удаётся снять собственную квартиру, в которой я проживаю самостоятельно. Один.

Невыгодно, да, с точки зрения ежемесячного платежа, но зато какой кайф в плане комфорта и удобства! Детдомовцы меня однозначно поймут. Красота… Полная свобода. Хочешь, иди ночью опустошай холодильник. Хочешь, смотри телек до утра, спи до обеда и валяйся в ванной битый час. Никто не потревожит.

Помню, первое время даже как-то не по себе было. Потом привык и стал ценить это своё уединение, поскольку раньше совершенно не имел представления о том, что это такое.

— На следующую субботу ничего не планируйте, — Паровозов подходит к окну и щёлкает зажигалкой.

— Чё, куда едем? — Черепанов играется с цветной пружинкой. Где достал — непонятно. Сидит, как придурок, на неё залипает.

— К Дягилеву отправимся на дачу. Там его и щеманём.

— Это тот тип, который автомастерскую Эмиля отжать хочет? — уточняет Калашников.

— Да.

— Что по людям?

— Охранник в доме, водитель. Итого двое.

— Всего-то?

— Жадный. Экономит на всём.

— Глупо. Безопасность превыше всего, — хмыкает Дымницкий, отбирая у Черепанова пружинистую хренотень.

— Нам такой расклад только на руку.

— А по поводу семьи что? Жена, дети? — спрашиваю я.

Обычно мы стараемся не впутывать в наши разборки посторонних.

— Предполагается, что на даче он будет с любовницей.

— Как предсказуемо.

— Действовать будем по плану. Чуть позже вас сориентирую, — Илья поднимает голову и выпускает вверх кольца дыма.

— Оукей.

— А Дягилева никто не крышует случаем? — предусмотрительно интересуется Кирилл.

— Нет. Говорю же, жадный. Сами знаете, крыше надо регулярно платить, а он не из тех, кто станет это делать.

— Ну и дебил. Позарился на чужое, лишится по итогу своего, — оскаливается Динамит.

— Не перестарайтесь в плане физических увечий. Жмурики нам не нужны. Цель — припугнуть.

— Без Б. Посадим на очко.

— Что по Рябову?

— Малевич нарисует карту объекта и обмозгуем.

— Лады.

— Вот бабло от Рашида за прошлый месяц, он доволен нашей работой, — Паровозов кладёт на стол пачку денег.

Черепанов присвистывает и откладывает в сторону свою дурацкую игрушку.

— Разделите поровну.

— Гуляем! — Тоха радостно стягивает резинку с купюр.

— Отложи на что-нибудь полезное.

— Не откладывай на завтра то, чем можешь воспользоваться сегодня.

— В клуб-то едем?

— Надо отметить первый серьёзный куш.

— Поехали! Тёлочки, бухло, — воодушевляются пацаны. — Илюх, ты как?

— Я занят сегодня, — коротко бросает Паровозов и тушит окурок о пепельницу.

— Опять ментяру свою выгуливаешь? — недовольно цокает языком Динамит, имея ввиду Сашку, его девчонку. Ментяру — потому что она учится в университете МВД.

— Базар фильтруй свой, — Илья пригвождает его взглядом к полу и, попрощавшись с нами, уходит.

— Как будто мало других баб кругом.

— Саша — хорошая девчонка, Дим. А погоны… Так это батино желание.

— Хорошая, Череп, обвинила тебя в краже, если ты забыл, — цедит сквозь зубы.

— У неё были причины думать на нас.

— Не было причин.

— Она извинилась.

— Мне насрать.

— Завязывайте, — вмешиваюсь, дабы прекратить зарождающуюся ссору.

— Едем в клуб?

— Погнали, оторвёмся.

Начинают собираться. Я тоже встаю.

— Клим, ты с нами?

— Нет.

— Ещё один сливается.

— Я домой. Башка трещит.

— Так надо бахнуть виски — и мигрень ушуршит, — советует Черепанов.

— Спать лягу, — говорю, уже обуваясь в прихожей.

— Ясно. Минус один, — подытоживает он расстроенно.

На улицу высыпаем толпой. Там с пацанами я прощаюсь и через дворы пешочком добираюсь до своей пятиэтажки.

Поднимаюсь в квартиру. Закинувшись таблеткой от головной боли, скидываю шмотки и забираюсь в постель, чтобы поспать, как планировал. Да только ни черта не выходит. Пульсирует в висках так, что уснуть попросту не представляется возможным.

Промаявшись час или два, врубаю телек и беру в руки телефон. Там горит уведомление о непрочитанных сообщениях. Тоха шлёт голосовые и фотки со стриптизёршами. Видимо, чтобы показать, как много я потерял, не поехав с ними.

Закрываю мессенджер. Блокирую экран. Дотягиваюсь, чтобы взять яблоко с тарелки.

Снова снимаю блок, захожу в браузер. Зачем-то забиваю в поисковик «Анастасия Зарецкая, балерина».

Исправляю на «Анастасия Джугели, балерина» и тут же давлюсь вышеупомянутым яблоком.

Да ну на фиг?

Аж привстаю на локтях.

Настя в Москве.

Открываю ссылку и да, вижу её фотку среди солисток Большого.

***

Билет куплен.

Глупая затея, но с тех самых пор, как я узнал о том, что Настя в Москве, ни о чём другом думать не могу.

Этим вечером я стою на Театральной площади. Любуюсь воочию величественным зданием самого знаменитого в России театра.

— Вот, собственно, и Большой.

Ян Абрамов, знакомый Илюхи, работающий художником в автомастерской Эмиля, — москвич и бывал здесь не единожды, но я вижу, что даже он заинтересован данным памятником архитектуры.

Могу понять. Масштабно, чёрт возьми. Не поспоришь.

— Что над фасадом?

— Квадрига Апполона, — парень поднимает голову вверх. — Покровитель искусства. Древние греки в своих мифах рассказывали про четырёх коней бога Солнца, Гелиоса. Гелиосова колесница позже стала упоминаться вкупе с солнечным богом Аполлоном. Каждый из коней имеет своё символическое значение.

— Ясно. Где-то я уже видел эту скульптуру, — усердно напрягаю память.

— Сторублёвая купюра.

— Точняк!

— Из-за изображения на ней обнажённого Апполона случился самый настоящий скандал, — хмыкает он.

— Что за скандал?

— Кто-то из депутатов пытался требовать у Центробанка изменение… детализации.

— В смысле?

— Нагота Апполона вызвала горячие споры. В особенности одна пикантная часть его тела.

— И что в итоге? Перерисовали?

— Нет. Всё осталось прежним. Как было изначально задумано Клодтом, скульптором. Но там наверху да, вроде как фиговый листок с недавних пор имеется. Идём, — Кучерявый вальяжной походкой шагает в сторону колонн, и я нагоняю его у ступеней. — Надеюсь, хватило ума не притащить с собой пушку или нож? — спрашивает у входа.

— Я чист как младенец.

— Билеты распечатал?

— А надо было? — виновато на него таращусь.

— Климов-Климов, — вздыхает, залезая в карман, откуда секундой позже достаёт всё необходимое.

— Спасибо.

— Не благодари, — проходит через рамку первым. Я соответственно следом.

Так-то без Яна я бы точно не справился. Этот парень помог мне подобрать прикид для театра и выбрать нормальные билеты, ибо сам я ни фига не шарю. Партер, амфитеатр, бельэтаж, — для меня все эти слова подобны заклинаниям.

— Как давно