Александрия. Роман об Александре Македонском по русской рукописи XV века - Автор Неизвестен

индийскому эпосу «Рамаяна» (царь обезьян Сугрив и его полководец Гануман). О «царе обезьянском» упоминает Афанасий Никитин в «Хожении за три моря» (М.—Л., 1958, стр. 16).

130

Аз бо есмь Сонхос царь. — В греческих текстах этот царь именуется Сосонх — Сесонхос (Истрин, стр. 79). Упоминания об обелисках Сосонха (по-видимому, Сесостриса, т. е. Рамсеса II, 1317—1250 гг. до н. э.) неоднократно встречаются также у Псевдокаллисфена (I, 33 и др.). Традиция считала этого египетского фараона покорителем всего обитаемого мира, установившим свои памятники на краю Ойкумены. Рассказ сербской Александрии основан на представлении, что народ, остановивший самого Сесонха (Рамсеса II), не может быть завоеван.

131

Ираклия царя образ и Серамиды царици. — О мудрецах, пришедших на Восток из греческого царства Ираклия и Семирамиды («Серамиды»), рассказывается дальше (ср. стр. 42). Легенда о том, что Александр во время своих странствий увидел гигантскую статую Геракла или скалу, до которой доходил Геракл, встречается в одной из редакций Псевдокаллисфена, в сочинении Орозия «Против язычников» и в ряде средневековых сказаний об Александре. А. Н. Веселовский полагал, что образ Ираклия в Александрии мог быть связан не только с греческим мифологическим героем Гераклом, который, согласно легенде, должен был стать царем эллинов и остальных народов, но и с византийским императором Ираклием (610—641 гг. н. э.), которого средневековая литература изображала звездочетом (Веселовский, стр. 273—274). Ассирийская царица Семирамида (Шаммурамат, IX в. до и. э.) уже в античной традиции (Геродот, I, 184; III, 155) наделялась чертами восточных богинь. Ее изображали весьма воинственной, приписывали ей завоевание почти всего мира и даже попытку захватить Индию.

132

Птоломей. — В южнославянских (Нов., стр. 81, Яг., стр. 279) и в одном из греческих текстов (Истрин, стр. 82) спутником Александра по путешествию оказывается Филон (см. выше, стр. 202).

133

Ираклий царь и Серамидою царицею царствоваша Еллинскою землею и Тратинскою, иже от вас наричеться Макидония. — В южнославянских текстах «Тратинской» земле, как и выше (ср. прим. 71), соответствует «Тракиа» — Фракия (Нов., стр. 82; Яг., стр. 280). В греческом списке сербской Александрии (Истрин, стр. 81—82) Семирамида именуется Себирой. Помимо нагомудрецов, пришедших па остров с царем Ираклием, в сербской Александрии упоминаются другие нагомудрецы, потомки Сифа, с которыми Александру еще предстояло встретиться (стр. 43; ср. стр. 155). Античная традиция не соединяла Геракла с Семирамидой; Геракл, согласно этой традиции, после смерти был взят на Олимп и стал богом; Семирамида вознеслась на небо в образе голубки. Однако со времен Гомера у греков существовало представление, что герои после смерти отправляются на острова блаженных; возможно, чго в распоряжении создателя сербской Александрии был вариант мифа, согласно которому Геракл и Семирамида вместе находились на одном из островов блаженных.

134

Макарийскых островы. — В греческом списке νηοία των μακάρων, что означает «острова блаженных».

135

Прешед оттуду мало до места некоего... и блаженных остров видевше, 20 поприщь от земли отстояху. — Этот эпизод Александрии разобран А. Н. Веселовским в особой главе его исследования «Св. Макарий и οί μάκαρες» (Веселовский, стр. 305—329). А. Н. Веселовский привлек для сравнения с сербской Александрией памятник агиографической литературы — Хожение трех иноков к св. Макарию (памятник этот известен и в русской письменности с XIV в. — см. выше, стр. 158—159). На пути к святому Макарию инокам также встречается озеро со змеями и великан и великанша, прикованные к горе. А. Н. Веселовский предполагал, что и автор «Хожения трех иноков» и сербская Александрия воспользовались каким-то общим источником — сказанием о хождении в страну блаженных (οί μάκαρες — из чего в «Хожении трех иноков» получилось имя «Макарий»). Гигантские мужчина и женщина — Адам и Ева, как прямо объяснено в румынской переработке сербской Александрии (народной книге) (ср.: Веселовский, стр. 268).

136

Иванте, рахманскый учителю. — Старейшина нагомудрецов-рахманов Ивант (Эвант) в сербской Александрии соответствует царю брахманов Дандамию (Диндимию) у Псевдокаллисфена и в приложенном к нему рассказе Палладия (Хронограф. Александрия, III, 6—16, стр. 84—87 и 106—128). Рассказ о сношениях Александра с индийскими гимнософистами (нагомудрецами) Каланом и Дандамидом приводится уже у Плутарха (Александр, LXV). Рахманы сербской Александрии соединяют черты гимнософистов-брахманов античной традиции с чертами библейских рехавитов (Иеремия, 35), которых отождествляли с ессеями, жившими на западном побережье Мертвого моря. Подробный разбор эпизода о нагомудрецах-рахманах содержится в главах IV—V исследования Веселовского (Веселовский, стр. 265—303; ср. выше, стр. 155). А. Н. Веселовский отметил, что легенды о рахманах сохранились и в украинском фольклоре (там же, стр. 371—372).

137

и ада наследиши. — В греческом тексте ’ακολουθήση τον Άντάνην — «последуешь за Антаном». Имя Антан нигде больше не встречается и возникло в результате искажения. Здесь, как и выше (ср. прим. 77), славянские тексты дают более ясный смысл, чем греческий.

138

Они же вси яко единеми усты рекоша... «... каково бесмертие вам подам?». — Это место, читающееся только в русских списках сербской Александрии, по-видимому, заимствовано создателем русской редакции из Хронографической Александрии (см. выше, стр. 164 и 205—206).

139

богу единому возможно бе. — Как отметил А. Н. Веселовский, в описании острова рахманских жен в сербской Александрии соединились черты из рассказа о женах рахманов у Палладия (Хронограф. Александрия, стр. 109) и описание земного рая — именно поэтому остров жен оказывается столь таинственным и доступным одному богу (Веселовский, стр. 277).

140

«Возвести ми о нагомудрецах, что напреди есть». — Если бы это чтение русской редакции сербской Александрии было верно, можно было бы предполагать, что, кроме первых (пришедших с царем Ираклием) и вторых (потомков Сифа), в Александрии должна фигурировать еще одна группа нагомудрецов. Однако в южнославянских текстах сербской Александрии читается: «Вьзвести ми, о нагомудрихь блажени Иефанте, что оть суду напредь иесть?» (Нов., стр. 88; Яг., стр. 284); такое же обращение к Иванту в греческом списке (Истрин, стр. 88): οεϊξέ μου γυμνέ, φρόνιμε, μακαρισμενε Ευαηνθη, εδώ παρεμπρός τί είναι; Очевидно, в русском тексте просто пропуск и ошибка — вместо звательного падежа «о, нагомудрихь блажени» (блаженный из нагомудрецов) получился предложный падеж «о нагомудрецах».

141