Исход - Мария Круз

Едва мишень остановилась, ещё продолжая полоскаться в воздухе, вскинул я левую руку, упер в её ладонь правую с пистолетом — и сделал силуэту «глазки» двумя одиночными, затем всадил по пуле в каждое «плечо», а под занавес два «бам-бама» в голову сделал. Хороших — в лоб и вместо носа, почти в одну точку каждый. Длинноствольный парабеллум вообще штука точная, а мой был в идеальном состоянии — достаточно «пострелян», чтобы механизм притёрся, но до износа ещё далеко было, как на четвереньках до Пекина.

А «бам-бам»… ну, как объяснить проше… в общем, если кого обучают стрельбе из пистолета, быстрой стрельбе, не спортивной, на поражение, то учат сначала дважды в грудь стрелять, а потом, прицелившись лучше — в голову. Пули в грудь могут и не убить, но с ног собьют или остановят противника в любом случае, даже если он в «бронике». А уже пуля в голову его уложит. А вот ступень умения повыше — это и есть этот самый «бам-бам». Две пули в одну точку, желательно в голову, если дистанция позволяет. Гарантированное поражение в ста процентах случаев. Главная деталь в этом — правильный хват и умение отпустить спусковой крючок, убрав с него палец, а главная трудность — выдержка, умение выждать, когда подскочившее оружие само вернётся в положение для второго выстрела. А так ничего сложного. Я, пока научился, выделенный казённый «грач» чуть не износил напрочь на стрельбище. А потом с самим парабеллумом хорошо потренировался — уже на природе, от чужих глаз подальше. Получается у меня теперь «бам-бам», грех скрывать.

— Неплохо, неплохо… — протянул Джо и подогнал мишень к огневому рубежу.

Дочка его с Марией Пилар даже похлопали, сдержанно весьма, посмотрев на дырки от пуль в силуэте. Неожиданно Джо оторвал от мишени нижний край, скомкал его в бумажный комочек размером в мячик для пинг-понга, положил его на ладонь правой руки. Усмехнулся, затем бросил бумажный шарик вперёд и вверх. Остального я и заметить практически не успел — когда он успел выдернуть из кобуры «кольт», когда он успел левой ладонью взвести курок. Успел я лишь услышать, как грохнул выстрел, и увидел, как бумажка резко сменила направление, выбросив облачко белой мелкой рванины из себя, а потом, почти у земли, со вторым выстрелом снова подскочила — и покатилась, подпрыгивая, вдаль от нас.

Вот это да. Вот и смотри кино «про ковбоев». Даже не думал, что так на самом деле бывает. И это из револьвера одноразового действия — не самовзводного, когда другой рукой ещё перед каждым выстрелом курок надо взвести и прицел не сбить.

Джо даже не хлопали — видать, не в первый раз видели. Я тоже не хлопал: просто рот раскрыл. Я-то не видел. Я ведь в первый раз. Потом сказал по-русски:

— Во как…

Мария Пилар как будто поняла мои слова, глянула на меня так искоса глазищами своими огромными, как бы говоря: «А ты как думал?» А никак не думал — стоял себе в прострации.

Стрелков прибавлялось. Стреляли и на скорость, и на точность, и на деньги. Стреляли Мария Пилар с Джей-Джей, а дочкин папа только кивал одобрительно. Хорошо они стреляли, быстро и метко. Джей-Джей бухала из «питона», Мария Пилар, надев тоненькие кожаные перчатки для стрельбы, чуть не очередями палила из своего «глока». Я ещё подумал, что хорошо в Аламо патронами торговать — расходный материал, как ни крути. И расход у материала — что надо.

Увидел я даже на позиции для стрельбы из положения «лежа» нашу гостиничную хозяйку, которая расплылась на весь мат, напоминая выброшенного на берег кита, и довольно ловко управлялась с семисотой моделью «ремингтона», стреляя куда-то на пятисотярдовый рубеж. Наверное, не так сложно оказалось этому городку отбиваться от большой банды — тогда, когда он присвоил себе имя Аламо.

Джо куда-то ушёл, затем вернулся с «Winchester 70», с классическим ореховым ложем и чёрным толстым стволом, с установленным десятикратным «Бушнеллом», и пригласил меня на винтовочный рубеж. Ладно, думаю, попробуй меня там унизить.

Джо, однако, стрелять сам не собирался. Протянул мне винтовку, дал коробку патронов «.308 Federal Gold Medal Match». Спросил — не против ли я попробовать?

Решил я в грязь лицом не биться: всё же умею я с винтовками обращаться, хоть такой, как эта, до сих пор пользоваться не приходилось. Единственное, что я сказал, — ввиду новизны оружия и незнания этого прицела и его боя, беру первые пять выстрелов на пристрелку и привыкание. Джо ответил, что по-другому было бы странно даже.

Выбрал я мат, улёгся, открыл затвор, затолкал по очереди пять патронов в магазин. Пристроился поудобней. Сошек на винтовке не было — впрочем, я их и не люблю: очень снижают мобильность оружия в бою, — поэтому, когда есть возможность, стараюсь не пользоваться. Лежала пара мешков с песком, побитых и промятых. Я взбил их кое-как, умял, пристроил на них «винчестер». Посмотрел на вымпелы, показывающие силу и направление ветра. Ветер постоянного направления и силы, но слабым его не назовёшь.

Заглянул в прицел. Оптика хорошая, просветлённая. Оглядел барабанчики регулировок. Прикинул в уме баллистику, вес пули, боковой увод. Вес пули на коробке был обозначен: 175 гран. Не учил я таблицы стрельбы на этот тип пули и рассчитывал всегда всё в метрах, с ярдами только на днях столкнулся. Я даже не знаю, сколько пороха забито в гильзу, не собственноручно ли набитая она, какие дульная энергия и скорость? Но в принципе похожими патронами стрелять приходилось, поэтому было от чего оттолкнуться.

Взял условно скорость ветра пятнадцать километров в час, выставил поправку. Шкала на прицеле тоже в ярдах размечена. Условно перевёл ярды в метры — разница не так уж велика: чуть меньше десяти процентов. Таблицу бокового увода взял для нашего русского «7,62» с закраиной. Они по мощности сопоставимы, матчевые патроны «.308» всегда высокого давления. Да и по баллистике, наверное, примерно одно и то же должно быть. Наверное.

Прикинул цифры, вновь посмотрел на ветер. Нет, пятнадцать многовато всё же — десять, скорее всего. Приложился, навёл ствол на восьмисотярдовую отметку. По идее, для этого прицела и этой винтовки должно быть близко к заявленной предельной дальности. Расслабился, потом поочерёдно напряг предплечья, пытаясь образовать из них максимально жёсткий упор, плечи, спину. Самое главное — внутренние мышцы бедра: они дают настоящую жёсткость станку, сооружённому из своего тела.

Подвёл перекрестье к самому левому из стоящих в ряд металлических кружков, выбрал слабину спуска… «Бах!»… А свободного хода у курка-то и не было почти, и спуск легчайший: на такой дунь — сам нажмётся.

Попадание зафиксировал левее мишени, и с траекторией ошибся. Заметно выше ушла, пыльное облачко чуть не в километре из склона выбилось. А левее, по прикидкам, прошла она эдак на метр. Ветром уводит её больше, эту пулю — ненамного, но больше. Она лёгкая, поэтому настильность сохраняет дольше, и ноль дальний у нее… метров пятьсот с небольшим… шестьсот ярдов, значит. Но затем она падать должна круче, потому что русская пуля тяжелее и при одинаковой скорости сохраняет энергию дольше.

Попробую вилкой, снижу траекторию. Сделал поправочку прямо по сетке, снова прицелился. Со спуском уже поосторожней был. «Бах!» Мишень упала, но попал я прямо в шест — трубу металлическую — даже увидел, как из неё искры выбило. Понятно теперь, превышает на метр примерно на такой дистанции. Ещё поправился, снова прицелился. «Бах!» Это в мишень, точно. В верхнюю часть — почти в краешек, но в круг.