Герои. 30 известных актеров и режиссеров рассказывают о своих путешествиях - Эндрю Маккарти

– Стоп, – услышала я Винода.

Мы подняли весла из воды, мое сердце все еще колотилось.

– Ух ты! – радостно закричал сидевший за мной Спенсер. – Было весело! Давайте еще!

– Ага! – заорал Мерфи.

Что? Что это было? Как все так быстро закончилось? Мы шли по течению. Два мужчины на лодке-«банане» плыли впереди и улыбались, оглядываясь на нас. Я повернулась и посмотрела на сияющих детей, почти не промокших от брызг. Пэт и Кейр улыбались, словно только что сытно пообедали.

– Видите? – сказал Винод. – Сложность «ноль».

Сложность «ноль»? Интересно, а что тогда сложность «один»? Ниагарский водопад? Я посмотрела назад, на реку, по которой мы только что проплыли. Я должна была признать, что она выглядела как очень широкий журчащий ручей. На маленьких скалах даже устроилась пара птиц.

Как я могла настолько переоценить произошедшее? Неужели мой врожденный страх перед физическими усилиями настолько радикально изменил мое восприятие?

– Гребите, – услышала я Винода. – Здесь мы можем пристать к берегу.

Слава богу. Земля – именно то, что мне нужно. Надо было собраться перед следующими порогами. Я погрузила весло в покрытую рябью воду, наклонилась вперед и начала загребать вместе с остальными. Я говорила себе, что с самого начала знала, что не гожусь для рафтинга. Может быть, мне стоило признать свои границы, а не пытаться раздвинуть их. Мне необязательно быть жертвой своих рамок, как это было в прошлом. Я могла бы просто уважать их. Принять их. Как ни крути, но мой возраст, маленький рост и отсутствие блестящих волос ограничивали мои возможности стать супермоделью. Иногда полезно и разумно признать свои границы.

Мы вытянули плот на берег, и Винод сказал, что на вершине холма есть руины здания XVII века. Мы пошли за ним по заросшей тропе. Под ногами была твердая земля. Мне это нравилось. Вот это я понимала. История. Руины. Грязь под ногами.

Меньше чем за десять минут мы дошли до пары башен, стоящих по бокам маленького здания. В передней части было кострище, с одной стороны располагалось святилище индуистского бога Рамы, недавно покрашенное в оранжевый цвет. Домик явно время от времени использовался туристами или охотниками. Святилище выглядело настолько прозаично, что я снова вспомнила то, что видела до этого: индуистское сочетание обыденного и божественного.

– Вверх! – крикнул Винод, забравшись на нечто, что напоминало груду бетона или скалу высотой метра в три. – Отсюда можно увидеть реку.

Мерфи полез наверх. Я взглянула на Спенсера. Я давно подозревала, что он боится высоты. Ему было трудно подняться на маленькую горку на детской площадке. Шли годы, я смотрела на игровые городки и признавала, что он никогда не сможет это сделать. Я видела, как он ставил ногу на нижнюю ступеньку, глядел вверх на игровой комплекс и замирал. Когда мы ездили на эскалаторах, мне приходилось смотреть ему в глаза, чтобы он случайно не глянул вниз. Каждый раз, когда он медлил или отказывался от подъема в принципе, его разумом руководил страх поражения. Я постоянно думала, как примирить его с этой проблемой. Именно тогда я пришла в себя. Готовая успокоить своего мальчика, я вышла вперед.

Спенсер поставил ногу на скалу. Я остановилась. Он робко вытянул руку. Я хотела пройти еще вперед, чтобы подать ему руку или подтолкнуть. Но он выглядел достаточно решительно. Он положил вторую руку вниз и поднял вторую ногу, поставив ступни одну за другой. Теперь обе руки и ноги были на валуне. Похожий на сухопутного краба, он начал медленно карабкаться наверх.

– Отсюда видно всю реку, Спенс, – крикнул Мерфи с вершины, держась за руку Винода.

Спенсер поднял голову к Мерфи и улыбнулся. Вытянул одну руку, потом другую, потом подтянул и поставил одну ногу, другую. Я наблюдала за ним, затаив дыхание. Рядом со мной появился Пэт.

– Он решился, – прошептал он.

– Сам, – шепотом ответила я. – Почему сейчас? Его так вдохновили пороги?

– Возможно. Но я бы не назвал это порогами.

Спенсер достиг середины пути, остановился и снова посмотрел наверх. Я начала тянуться к нему. Именно здесь он застопорился. Оглянулся. Поискал меня взглядом. У меня наготове была ободряющая улыбка.

Но он больше не оглядывался. Он глубоко вдохнул и снова вытянул вперед руку. Я расслабилась. С ума сойти! Он почти сделал это! Может быть, ему наконец надоело бояться. Все взгляды были устремлены на него, когда он упорно, сантиметр за сантиметром преодолевал последний участок. Когда он подобрался к вершине, Винод протянул руку и подтянул его наверх. Мы с Пэтом и Мерфи засмеялись и зааплодировали. Пэт обнял меня, Мерфи потряс кулаком в воздухе, а Спенсер, покачиваясь, обернулся и с растерянной улыбкой посмотрел вниз на нас с Пэтом. Если наши гиды и были обескуражены тем, что такое простое событие стало настоящей семейной радостью, они не подали вида. Возможно, у них тоже были дети.

Мы с Пэтом поднялись к мальчикам и Виноду. Мы любовались на реку Бетва и светились от радости. В масштабах вечности это была незначительная победа. Но мы вчетвером наслаждались ею. Спенс поднялся на гору, а мы все же добрались до Индии в тот неудачный год.

Именно здесь и должна была закончиться история. Именно на этом месте. Метафорическая гора преодолена. Мальчик пытался побороть свой страх и победил. Мать поняла, что пределы наших возможностей устанавливаются нами и потому могут быть изменены. Но если бы история закончилась здесь, позже мать могла бы подумать, что такой триумф – заслуга исключительно ее старшего сына. Может быть, она могла бы решить, что это была попросту его история. Может быть, он просто был экстраординарным ребенком.

Спуск занял пять секунд. Кейр снял мальчиков на землю, и они понеслись вперед к лодкам. Те мгновения на скале были настолько прекрасны, что я не думала о яростных порогах на излучине. Я была именно там, где должна была быть – на заросшей тропе в Индии со своей семьей.

Мерфи внезапно остановился, повернулся и сказал: «Папа…»

Тон был жалобным. Я не понимала, что происходит, но Пэт понесся вперед, крича: «Стяни их! Стяни штаны!» Он показывал что-то жестами, словно тянул что-то вниз, и летел вниз по холму. Мерфи несколько дней страдал от тяжелого желудочно-кишечного расстройства, которое настигает почти всех иностранцев в Индии.

Я побежала вперед и увидела, что Мерфи смотрит на нас, а его ноги широко расставлены. Лицо семилетнего мальчика отчетливо выражало страдание.

Он смотрел на нас, его штаны все еще держались на талии.

– Я покакал, – прохныкал он.

– Знаю, малыш, знаю, – сказал Пэт, наклоняясь.

Я смотрела на кудрявые светлые волосы Мерфи, пока Пэт помогал сыну. Перед моими глазами пронеслась целая череда мелких унизительных положений, тех, которые можно вынести, но о которых стыдно говорить: понос, протекшие прокладки, пылкая любовь, о которой узнали все друзья, ужасный результат экзамена, парень на одну ночь, без единого слова расстегнувший ширинку, кредитная карта, которую не приняли в магазине, обед, куда тебя не позвали, банкротство. Как это можно было оставить позади?