Идеальный поцелуй - Анна Грейси

Он смерил ее взглядом.

– Мне все равно, пусть бы ты даже была самой богатой женщиной на земле! Это не то, что мне нужно от тебя.

Грейс неуверенно улыбнулась:

– Я знаю, и именно поэтому я ничего не говорила. Ты единственный мужчина, который, глядя на меня, видел… меня. Не наследницу, не красавицу или аристократку с большими связями. Просто меня. Самую обыкновенную Грейс Мерридью. Это был… такой соблазн.

– Ну, в этом ты, честно говоря, не права. Грейс удивленно посмотрела на него.

– Я могу разглядеть красавицу, когда вижу ее прямо перед собой. И в Грейс Мерридью нет ничего обыкновенного.

Грейс прикусила губу.

– Мои волосы покрашены в этот отвратительный цвет, а веснушки ненастоящие.

Его взгляд разбивал ей сердце, так что она добавила в отчаянии:

– Ты же сам сказал, что мои веснушки выглядят странно.

– Это верно, – нежно сказал Доминик. Ему надоело, что она держит его на расстоянии. – Странно, но восхитительно. Как ты их сделала? – Он не собирался докапываться до причин, побудивших ее сделать это, но он был готов выказать интерес в чем угодно, лишь бы это приблизило его к Грейс… Грейс. Он сосредоточенно посмотрел на ее веснушки.

– Хна. Это такое вещество, которое нужно нанести, потом оно высыхает и остается на коже. Видишь, они уже бледнеют.

Он подошел ближе и, нахмурившись, взял ее лицо в руки, чтобы рассмотреть получше. Провел пальцами по щекам.

– Кожа такая гладкая и шелковистая, – пробормотал он. – А веснушки, кажется, и впрямь побледнели. Неужели помогли лимоны миссис Тикел? Или пахта миссис Парри? – Доминик подмигнул.

Кожа Грейс теплела под его пальцами.

– Ты знал обо всем?

Доминик кивнул, глядя ей в глаза. Боже, какая же она красавица!

Грейс расслабилось на мгновение и грустно улыбнулась.

– Половина женщин в Вульфстоне предложили мне различные лекарства. Я и не знала, что существует столько способов избавиться от веснушек. Знаешь, одна леди даже предложила мне умыться росой, собранной с надгробия!

– Так что эти веснушки в конце концов исчезнут? – Доминик прикоснулся к ним. – Эта и эта, и эта, и эта?

– Да. – Грейс смутилась и отвернулась.

– Какая жалость! Они мне так понравились, – прошептал Доминик и начал целовать их, одну за другой.

Грейс напряглась, и на мгновение ему показалось, что она сейчас вновь оттолкнет его, но тут он почувствовал, как она приникает к нему, пульс его подскочил, а его руки сжали ее крепче. Он поцеловал несколько веснушек на ее лице, затем запечатлел долгий глубокий поцелуй на ее губах, затем еще несколько веснушек, и снова долгий иссушающий поцелуй.

Грейс слабо застонала и ответила на его поцелуи, затем взъерошила его волосы и притянула голову Доминика еще ближе. Она целовала его со всей страстью, на которую только может надеяться мужчина.

Вот что ему нужно. Это все, что ему нужно. Грейс… Грейс в его объятиях. И не важно, кто она такая.

Ну почему она не видела все это так же, как он?

Он опрокинул ее на спину и вдавил в траву, его руки опустились на корсаж ее платья. Грейс с силой ударила, оттолкнула его и выпрямилась, запыхавшаяся и разозленная.

– Нет, Доминик. Я не буду твоей любовницей! Ты согласился жениться на Мелли Петтифер, так что между нами все кончено.

Доминик лежал и наблюдал за тем, как она приводит в порядок свое платье и волосы. Она была такая очаровательная, когда злилась.

– Нет, ничего не кончено, Грейс, – сказал он нежно. – Все мое останется при мне, а ты, любимая, все еще моя.

Грейс стояла, с ненавистью глядя на него сверху вниз. Кулаки ее были сжаты, она приготовилась сражаться. Доминик не шевелился, а с интересом наблюдал за тем, как она борется со своим чувством порядочности и решает не бить лежачего. Грейс подошла к своей лошади, взяла поводья, и Доминик едва не рассмеялся, увидев, что она поняла, что ей понадобится его помощь, чтобы сесть в седло.

Она даже не взглянула на него и не сказала ни слова, согнув ногу в колене. Доминик погладил ее ногу так быстро и незаметно, что она не успела возразить, и закинул ее в седло.

Он с восхищением смотрел на ее посадку, когда Грейс умчалась галопом.

Ей не выстоять против него. Они уже сказали друг другу все, что нужно, вчера: она принадлежит ему, а он ей. Она могла отказаться от него, но он от нее никогда не откажется.

Мелли все еще не ела, она просто ковыряла еду на тарелке. Грейс беспокоилась, что ее подруга таким образом наказывает себя. Она видела, что Мелли считает себя виноватой, но ведь это же не ее вина. Она пыталась поговорить с отцом, но тот отказался. Это вовсе не причина изнурять себя голодом.

Но каждый раз, как Грейс пыталась заговорить об этом, Мелли меняла тему разговора, вид у нее при этом был удрученный и расстроенный.

– Со мной все в порядке, Грейс. Я же не настолько худа, чтобы превратиться в тень, правда? – горько говорила она.

– Нет, но, Мелли…

Все было бесполезно. Мелли ушла, оставив недовольную Грейс наедине со своими мыслями. Это была уже не та Мелли, что она знала и любила. В их отношениях появилась брешь, которая с каждым днем становилась все больше и больше. Это было ужасно.

Если ей не удавалось поговорить с Мелли, это должен был сделать кто-то еще. Если она перестала есть из-за беспокойства – это одно дело, но если причиной была болезнь… или чувство вины… Грейс решила поговорить об этом с Фреем. Это же, в конце концов, часть работы священника – вникать в проблемы других людей.

– Я думаю, вы согласитесь, что поводов для страха у нее больше чем достаточно, – сказал Фрей. – Даже если забыть про состояние ее отца, атмосферу, что царит здесь, временами можно резать ножом.

– Но она никогда не отказывалась от еды за все те годы, что я ее знаю. – Грейс рассказала Фрею, кто она такая. В сохранении тайны больше не было смысла.

Фрей нахмурился:

– Вы же не думаете, что существует опасность того, что она может зачахнуть? Хотя я бы не удивился. Подобное положение подавит кого угодно. Я и так уже из кожи вон лезу, чтобы вытащить ее из комнаты больного. Не дело молодой леди проводить там целый день.

– Да, я заметила, что вы ходите с ней на прогулки каждый день. Это очень благородно с вашей стороны.

Он пожал плечами:

– Мне просто больше нечего делать. Жду, пока отремонтируют дом викария, пишу проповеди, делаю визиты к верующим… честно говоря, я каждый день с нетерпением жду этой прогулки. Лучшая часть дня. – Он внезапно погрустнел. – Меня немного волнует то, что Доминик хочет, чтобы я совершил богослужение на этой… этой свадьбе. Он мой лучший друг. Если он попросит меня провести церемонию, то я, наверное, не смогу ему отказать, но я бы не хотел этого делать.