Как поджарить цыпочку - Нина Килхем

Карим была потрясена. Она не думала, что ее родители способны на такое. Во как ловко замаскировались, ну и парочка! Вроде бы такие разные, а как спелись. Любо-дорого посмотреть.

Карим прикрыла рот рукой. На смену уважению пришел страх. Он пронзил ее тело. Язык. Как среагируют родители, когда узнают, что она проколола язык? Да, до крайности их доводить не следует. Карим мгновенно вспотела, не помог даже натуральный мятно-эдельвейсовый дезодорант. Нужно сейчас же вытащить из языка заклепку. Пусть все будет как было. Она знает, что нужно сделать! Нужно немедленно стать благовоспитанным подростком. Ну и что с того, что это вызов природе? Она пойдет против нее! И сейчас она сделает все, о чем просила мать. А о чем же она просила? Сказала что-то про жаркое. Да, точно. Вот оно. За головой. Карим вытащила из холодильника плошку с маринованным мясом и принесла ее на кухню. Там она переложила мясо в кастрюлю, потом осторожно, не пролив ни капли, задвинула ее в духовку и понеслась накрывать на стол.

Когда она уложила последний нож, ей в голову пришла еще одна мысль. Она поможет своим родителям. Вот как она поступит. И тогда они, может, не будут на нее сердиться. Сначала надо уничтожить улику. О чем они думали, оставляя улику во втором холодильнике? Полицейские наверняка первым делом заглянут именно туда. Они войдут в дом и сразу же спросят: «А где у вас тут второй холодильник?» Люди не прячут трупы в первых холодильниках. Первые всегда забиты молоком, соком и кока-колой. Нет, они прячут их внизу, подальше от глаз, пока не придумают, что делать. Карим вздохнула. Ну почему ей все приходится делать самой?

Она снова побежала вниз и достала большое плоское блюдо. Потом взяла самый большой мамин мясницкий нож. Положила его рядом с головой на блюдо и унесла все наверх в свою комнату. Кромсая на куски будущий корм для змеи, она думала о том, как сильно любит своих родителей. Даже несмотря на то, что порой они просто невыносимы. Они всегда для нее старались. Этого не отнимешь. Карим улыбнулась, вспомнив Барби, которую они купили ей на день рождения. Это была прошлогодняя модель. Зато они работали вовсю, чтобы отправить ее учиться в эту дорогую школу. И на воздушном шаре она летала на свое четырнадцатилетие. Это было действительно круто. А теперь случилось такое. Надо спасать семью.

Сидя на корточках и наблюдая за удовлетворенно разевающей рот Медеей, Карим дала себе клятву, что отныне будет относиться к матери как можно лучше.

По дороге домой Джасмин и Дэниел почти не разговаривали. Дэниел открыл дверь и, пропустив Джасмин вперед, погладил ее по спине. Она, проходя мимо, погладила его по ноге. «Спасибо», – пробормотала она. Они настроились вести себя вежливо. Они вели себя как в первые дни их брака, когда поняли, что знают друг друга не так хорошо, как считали до того. В те дни подобная осторожность помогала им обходить острые углы. Джасмин подошла к кофеварке. Они выпьют по чашечке и соберутся с мыслями.

Она села к столу и сложила руки.

– Мысли есть?

Дэниел уселся напротив нее. Он тоже сложил руки. Наморщил лоб, закусил губу. Потом повел плечами, снимая напряжение, и положил руки на стол.

– Нет, – сказал он. Он даже не представлял, как отделаться от головы.

Джасмин согласно кивнула.

– Ну, может, пойдем, посмотрим… Вдруг да появятся…

Дэниел вновь отступил, пропуская Джасмин вперед. Они спустились вниз и встали у холодильника. Джасмин глубоко вздохнула и открыла дверцу.

– Ну и ну, – сказала она и закрыла холодильник.

Дэниел позеленел.

Они развернулись и пошли наверх. Улика, по их мнению, могла находиться там и только там.

Когда они вошли в комнату, Медея как раз заглотнула последнюю порцию ужина. Сытая и бугорчатая, она улеглась на дно клетки. Карим наклонилась к ней и погладила змею по надутому животу.

– Карим, – прочистив горло, начал Дэниел, – мы хотим с тобой поговорить.

Карим жестом хозяйки дома указала им на кровать. Джасмин и Дэниел сели бок о бок, почти касаясь друг друга коленями.

Дэниел наклонился к Карим.

– У всех бывают моменты слабости, и у твоей матери тоже…

Джасмин подскочила на месте.

– У меня?

– От этого никто не застрахован, и даже лучшие…

– Я этого не делала.

– Хорошо, вот этого, – он махнул в сторону змеи, – может быть, и нет…

– Я ни-че-го не сделала.

– Ничего?

– А почему я должна была это сделать?

Дэниел почти разочарованно посмотрел на нее.

Теперь подала голос Джасмин.

– Я думала, ты… – начала она, но запнулась.

– Что?

– Ничего, – пробормотала она.

Джасмин и Дэниел посмотрели друг на друга и увидели вторые сущности друг друга. Те, что вначале притянули их, а теперь все чаще отталкивали. Вторые сущности, над которыми они пока не властны, но есть надежда, что однажды они откроются и удивят их самих. Но шли дни, а они все вели себя совершенно предсказуемо и без изменений. Джасмин протянула Дэниелу руку. Дэниел нежно взял ее в свою. На этот раз каждый из них безошибочно прочел то, что было написано на лице другого: смирение, сожаление, прощение и… дикий страх.

Они посмотрели на дочь. Карим подняла руки. Она хотела сказать: «Я тут ни при чем», но не могла произнести этих слов. После того как она вытащила заклепку, язык окончательно распух и разлегся во рту неповоротливой улиткой.

Прозвенел дверной звонок.

– О господи, они пришли, – Джасмин встала и расправила юбку. – Поговорим потом.

Выходя из спальни Карим, Дэниел еще раз пытливо посмотрел на дочь. Карим ответила бесстрастным взглядом. Она хотела сказать, что знает, что они сделали. И никого они своим притворством не обманут. И еще она хотела сказать, что им не о чем беспокоиться. Потому что уж кто-кто, а Карим умеет хранить тайны.

Первой заявилась Бетти. С огромной миской салата с чеддером, голубым сыром, индейкой и ветчиной. Никакого намека на латук. Руки у Дэниела были мокрыми от пота, поэтому миска чуть не выскользнула из них на пол.

– А где Ричард?

– Да черт его знает.

Дэниел внимательно посмотрел на нее. Совсем не похоже на Бетти. Обычно она переносила отсутствие Ричарда стоически.

– Выпьешь чего-нибудь?

– Двойную порцию, – ответила она.

Дэниел налил под завязку два стакана виски и передал один Бетти. А Бетти – приятная женщина, подумал он, откинувшись на спинку стула. Сердечная такая, большая. В голове у нее пусто, считал он, зато она не раздражает. Когда Бетти входила в комнату, ураган не поднимался. Такие Бетти неистовых желаний не вызывают. Бетти тем временем уселась на мягкий голубой диван. Она расправила широкую юбку, прикрыв ею лодыжки.