Потерянный шпион - Вячеслав Афончиков

«Вот теперь моя миссия выполнена на одну треть», – подумал он. Это была самая простая часть его миссии. Теперь ему предстояло самое трудное – вернуться и выжить.

Обратный путь через малую пещеру и тоннель хотя и не составил большого труда, однако занял вдвое больше времени, так как передвигаться приходилось с большими увесистыми флягами. Вскоре перед Странником замаячил слабый свет колодца. Привязав к пеньковой веревке торбу с флягами, Странник аккуратно опустил их вниз, до самого уровня воды, а затем, держась руками за веревку и отталкиваясь ногами от выступов каменной кладки колодца, стал подниматься наверх. Выбравшись наружу, он внимательно осмотрелся вокруг и несколько минут, сидя на краю колодца, вслушивался в звуки окружавшего его леса. Ничего подозрительного он не увидел и не услышал – лес жил своей размеренной лесной жизнью, шелестя листвой и хвоей, перекликаясь птичьими голосами, журча водой ручьев и отмеряя счет времени тоскливыми криками кукушки. Перекинув ногу и спрыгнув с края колодца, Странник стал аккуратно выбирать веревку, поднимая на поверхность свой груз. Два галлона неизвестной жидкости весили чуть меньше двадцати фунтов, так что поднимать их было не так уж и сложно. Торба, в которой лежали фляги, конечно же намокла, однако он решил не ждать, когда она просохнет, и, закинув ее за спину, двинулся в обратный путь. Значительным плюсом было то, что теперь идти приходилось под гору, а минусом – темное время суток: над лесом уже спустились сумерки, и темная сентябрьская ночь вступала в свои права. Странника это нисколько не смущало – он прекрасно ориентировался в лесу и в светлое и в темное время суток и неплохо запомнил дорогу, пока шел сюда утром.

Так или иначе, но к рассвету, который в этих местах наступал после шестого часа утра, Странник вернулся к хижине. Предусмотрительно спрятав торбу в лесу, он подошел к бревенчатому домику и тихо обошел его со всех сторон. Ничего подозрительного. Он заглянул в окно, а затем вошел внутрь жилища. Внутри все оставалось нетронутым, таким же, как и в тот момент, когда он покидал его сутки назад. Странник был утомлен и, наспех перекусив хлебом и сыром, смоченными несколькими глотками сухого красного вина из фляги, лег спать – он заслужил несколько часов крепкого сна.

Утром следующего дня, когда Странник, выспавшийся и отдохнувший, вышел из домика и умывался у холодного лесного ручья, он услышал скрип колес телеги и фырканье лошадей, а затем и веселый окрик его товарища – это вернулся Большой Майк. Приехавший радостно спрыгнул с воза, подошел к Страннику и воскликнул:

– Старина Иоганн, как я рад тебя снова видеть! Его лицо расплылось в широкой улыбке. – Ну как твоя нога? Надеюсь, рана заживает? Я смотрю, ты уже неплохо ходишь – это замечательно! Знаешь, я всю дорогу обратно ехал и думал – как бы тебе об этом сказать, да вот толком и не придумал, так что скажу – как умею. Ты, Иоганн, гениальный коммерсант! Ты просто самим Богом создан для того, чтобы торговать плотницким инструментом! Я ведь всегда говорил, что для того чтобы иметь успех в коммерции, нужно знать, когда, где и что продавать и чтоб не было конкурентов. В данном случае ты все четыре раза попал точно в цель: в этом городишке Штофенплатц, на западном склоне, я был единственным торговцем инструментом на всем рынке, и там как раз проходила эта осенняя ярмарка, про которую ты мне толковал, и наш товар уходил нарасхват, и я заработал ни много ни мало восемьсот пятьдесят золотых! За вычетом наших расходов и вложений это составит нам по двести двадцать пять монет чистоганом! Еще раз говорю тебе – ты гений коммерции, Иоганн, и я хочу всю оставшуюся жизнь быть твоим компаньоном!

Странник слушал его и печально улыбался. Он подумал о том, что, к сожалению, ему придется выполнить это пожелание своего товарища. Пока Большой Майк произносил свою восторженную тираду, он медленно, сильно прихрамывая, подошел к нему и встал рядом, чуть справа. Аккуратно и быстро, невидимой Большим Майком левой рукой, он достал из голенища сапога кортик в ножнах и большим пальцем отстегнул замок. Ножны беззвучно упали в густую траву, обнажив стальное лезвие. Затем, чуть повернувшись, Странник коротким ударом вогнал это лезвие по самую рукоятку в верхнюю часть живота своего компаньона, в то место, где правые и левые ребра образуют тупой угол. Майк посмотрел на него ошеломленно и стал медленно оседать на траву. Правильнее всего было бы просто молча отойти, чтобы дать ему спокойно покинуть этот мир; однако в глазах Большого Майка, смотревших на Странника, было столько недоуменной тоски, что он все же заговорил.

– Мне очень жаль, – сказал Странник, но никакой ярмарки в Штофенплатце никогда не проводилось с того момента, как этот городок появился на свете. Лесорубов и плотников там всего десяток, да и люди они весьма бедные, так что, даже если бы и сговорились заранее, никогда не смогли бы за день купить весь наш товар. Но и не это самое важное. Хэмпфордская гимназия – действительно одна из самых лучших в Петерштадте, возможно даже – самая лучшая. У нее есть только один, впрочем, существенный недостаток – ее здание очень плотно зажато между набережной и Шуллештрассе, так что там просто нет школьного двора – согласись, это большое огорчение для детворы, любящей поиграть в кегли. Да, и еще – я сам проучился в этой гимназии четыре года, и там никогда не было учителя словесности по имени Стивен Крогг…

Глаза Большого Майка стали угасать, и Странник отошел от него, тоскливо глядя поверх высоких елей, над которыми блестели покрытые льдом вершины гор Северо-Запада, окружавшие перевал Шварценберг. Он вспомнил детство и своего отца, который любил рассказывать ему сказки…

– Там, далеко за горами Северо-Запада, – говорил отец, – лежит прекрасная страна. Ее населяют умелые и трудолюбивые мастера, которые создают прекрасные вещи, потому что каждому человеку нужны не просто вещи, а вещи прекрасные, сделанные умелыми и любящими свое дело руками, вещи, в которые вложена душа Мастера. Люди той страны счастливы, ибо самое большое счастье для человека – это творить и создавать, вкладывая в свои творения душу и принося тем самым радость другим людям, и жить так все время, от начала и до скончания времен. И еще, – говорил отец, немного помолчав, – там есть Любовь и есть Справедливость.

«Мы все начинаем свой путь в этом мире из одной точки и движемся в одном направлении, – подумал Странник и посмотрел на остывающий труп своего бывшего компаньона, – и разве не удивительно, в какие странные места нас заводит эта дорога?»

Впрочем, такой роскоши, как погрустить и подумать о смысле своего пути, Странник сейчас себе не мог позволить. Ему предстояло самое трудное – дорога назад.

Для того чтобы вернуться в Петерштадт, у Странника было несколько путей. От того, насколько правильно выберет он сейчас дорогу, зависела его судьба, и он это прекрасно понимал. Возвращение обратно той же дорогой не сулило ему ничего хорошего. Для того чтобы понять замысел своих противников, Странник тщательно обдумал все этапы своего пути и выделил два пункта, где он мог быть замечен стражниками: это были либо дом его учителя, Старого Гризли, вероятно находившийся под наблюдением, либо линейный корабль «Рутенбург».