Владимир Мономах - Василий Седугин

«Я смиренный, дедом своим Ярославом, благословенным, славным, нареченным в крещении Василием, русским именем Владимир, отцом возлюбленным и матерью своей из рода Мономахов… И христианских ради людей, ибо сколько их соблюл по милости своей и отцовской от всех бед!… Дети мои или иной кто, слушая эту грамотку, не посмейтесь, но кому из детей моих она будет люба, пусть примет ее в сердце свое и не станет лениться, а будет трудиться».

И далее он стал описывать, в какие походы и против каких противников ходил, какие победы одерживал, как не жалел ни сил, ни жизни, защищая родную землю от различных врагов. Он старательно выписывал имена ханов половецких, которых громил в многочисленных сражениях, преследовал во время их грабительских набегов, отнимал добычу, освобождал пленников. «А всего походов было восемьдесят и три великих, а остальных и не упомню меньших. И миров заключил с половецкими князьями без одного двадцать, и при отце, и без отца, а раздаривал много скота и много одежды своей».

С великой горечью и болью в сердце вспоминал он междоусобные войны, особенно с двоюродным братом Олегом. Как пытался сначала сохранить дружбу с ним, защитить от несправедливостей и обид со стороны великого князя. «И снова пришел я из Смоленска к отцу в Чернигов. И Олег пришел туда, из Владимира прогнанный, и я позвал его к себе на обед с отцом в Чернигов, на Красный двор, и дал ему триста гривен золота». Но не оценил брат его стараний, а бежал в Тмутаракань и привел с собой на Русь половецкие орды и пришлось встретиться с ним на поле брани. «Затем ходили мы опять в том же году с отцом и с Изяславом к Чернигову биться с Борисом и победили Бориса и Олега».

Не мог он забыть того унижения, что пережил под Черниговом от двоюродного брата, и подробно описал этот эпизод. «И потом Олег на меня пошел со всеми половцами к Чернигову, и билась дружина моя с ними восемь дней за малый вал, и не дала она им войти в острог. Сжалился я над христианскими душами и селами горящими и монастырями и сказал: «Пусть не похваляются язычники!» И отдал брату отца его стол, а сам пошел на стол отца своего в Переяславль. И вышли мы на святого Бориса день из Чернигова, и ехали сквозь полки половецкие, около ста человек, с детьми и женами. И облизывались на нас половцы, точно волки, стоя у перевоза и на горах. Бог и святой Борис не выдали меня им на поживу, невредимы дошли мы до Переяславля».

Вспоминал он жизнь свою, и казалось ему, что прожил он ее по заповедям, оставшимся от старых и мудрых людей, что старался побороть он в себе жестокость, гордость и другие пороки, а потому завещал своим детям: «Прочитав эту грамотку, потщитесь делать всякие добрые дела, славя Бога со святыми его. Смерти, дети, не бойтесь, ни войны, ни зверя, дело исполняйте мужское, как вам Бог пошлет. Ибо если я от войны, и от зверя, и от воды, и от падения с коня уберегся, то никто из вас не может повредить себя или быть убитым, пока не будет от Бога повелено. А если случится от Бога смерть, то ни отец, ни мать, ни братья не могут вас отнять от нее, но если и хорошее дело – остерегаться самому, то Божее сбережение лучше человеческого».

Он писал свое «Поучение», а жизнь властно вторгалась в тишину хоромов. Прискакал гонец с дунайских окраин, сообщил:

– Зять твой, Лев Диоген, собирает силы для похода против императора Алексея Комнина и просит помочь и войском, и снаряжением!

Еще в 1104 году отдал дочь Марию за сына бывшего византийского императора Романа Диогена, которого отстранил от власти новый император Алексей Комнин. Лев Диоген бежал в придунайские земли и стал готовиться к возврату отцовского престола. Как видно, к 1114 году ему удалось собрать значительные силы, и теперь надо было решить, стоит ли помогать ему в этой борьбе, настало ли время идти по следам великого предка, полководца Святослава Старого, и внедриться на западное побережье Русского моря?

Мономах собрал княжеский совет. На него прибыли его сыновья Мстислав и Вячеслав, Давыд Святославич и воевода Дмитр Иворович. Владимир изложил просьбу своего зятя, попросил высказаться. Первым стал говорить Давыд Святославич:

– Помочь Льву Диогену войсками – это значит начать войну с могущественной Византией. Легко начать войну, но трудно предугадать, чем и когда она закончится. Может она растянуться на годы. А все мы знаем коварную и хитрую византийскую дипломатию, как искусно умеет она натравливать страну на страну, сталкивать народы. Отошли рати к морю, тотчас получишь удар со степи, а может, и с какой-нибудь другой стороны.

– Так ты против посылки войска на Дунай? – спросил Мономах.

– Решительно возражаю. Половецкая опасность висит над нами постоянно. Как бы мы ни загоняли степняков за Дон, всегда они могут вернуться и напасть на наши земли.

– А что по этому поводу думает Мстислав? – обратился великий князь к своему сыну.

– Разумно рассуждает Давыд Святославич, – неторопливо ответил тот. – Что мы можем получить от этой войны?

– Если она удачно сложится, то намерен я присоединить прежние славянские земли по рекам Днестру и Бугу, где когда-то проживали тиверцы и уличи.

– Получить-то мы, может, и получим эти земли, – так же раздумчиво проговорил Мстислав. – Но вот сумеем ли их удержать? Там давно хозяйничают кочевники.

– И ты тоже так же думаешь? – спросил Мономах воеводу.

– Так, великий князь.

Мономах долго думал, потом произнес:

– Не станем рисковать. Послать войска всегда успеем. А вот отправить казну Льву, чтобы он набрал на нее наемников, по-моему, следует немедленно. А также надо внимательно следить за соседями, в первую очередь за половцами, узнавать их замыслы. Может, мы все-таки вернемся к вопросу о посылке рати на Дунай.

С этого совещания стал тайно помогать Мономах своему зятю. Были посланы ему золото, серебро и много пушнины, которая дорого стоила в тех краях, направлялись воинские отряды. Кроме того, подарки пошли половецким ханам из рода Тугоркана. После гибели хана его потомки жили в мире с Русью. Однако без грабительских набегов существовать они не могли, и Мономах умело направлял их устремления на византийские земли. Теперь были собраны и отосланы богатые подарки тугоркановичам, а те взамен двинули свои отряды в помощь Льву Диогену.

В 1116 году для зятя сложилась благоприятная обстановка. С востока на империю усилился натиск турок-сельджуков, которые стали появляться на окраинах Константинополя, грозя захватить столицу, с севера постоянно нападали печенеги и половцы, героическую борьбу вели болгары. И Леон решился на открытую войну. Поддержанный половцами, он вторгся в Придунавье, овладел многими городами и захватил Доростол, где полтора века назад его, Мономаха, пращур – Святослав Старый вел последний бой с византийцами. Владимир поднял свои войска и двинул на помощь зятю. Но и византийская дипломатия не дремала. К Леону были подосланы два сарацина, и он был убит в городе Дерестр. Тайные агенты пробрались в половецкие вежи и уговорили напасть на торков и печенегов. Два дня бились союзники, но были разгромлены и бежали в пределы Руси, прося Мономаха о помощи. Половцы в это время нацелились на Киев. Делать было нечего, русское войско вернулось обратно и двинулось в половецкую степь. Оно захватило города Сугров, Шарукань и Балин и вышло к Дону. Половцы спешно переправились на его левую сторону и скрылись в бескрайних степях. Русская рать с победой вернулась в Киев.