Восточно-западная улица. Происхождение терминов ГЕНОЦИД и ПРЕСТУПЛЕНИЕ ПРОТИВ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА - Филипп Сэндс

Лемкин в белом костюме. Вашингтон

Германия пытается «изменить состав населения Европы на ближайшую тысячу лет», твердил Лемкин, полностью уничтожив или изгнав «некоторые народы и расы». Кинг был потрясен и обещал это расследовать.

В Северную Каролину, где Лемкин продолжал разбирать немецкие декреты, пришло письмо от родителей. Оно путешествовало медленно, измятый конверт с маленьким листком внутри был датирован 25 мая 1941 года. Йосеф благодарил сына за полученные письма. Сообщал, что чувствует себя лучше, сезон посадки картофеля закончен, и он больше времени проводит дома. «Пока мы ни в чем не нуждаемся». Он сообщил сыну несколько имен и адресов в США, а Белла присовокупила заверения, что у них все «абсолютно в порядке» и имеется все, что нужно. Весточка о выживании. Пиши чаще, просила Белла сына, «будь здоров и счастлив»{329}.

Несколько дней спустя, 24 июня, Лемкин слушал по радио музыку. Передача прервалась срочным сообщением: «Немецкая армия вторглась в восточную Польшу». Немцы нарушили договор со Сталиным, их войска двинулись на восток, во Львов и Жолкву, в Волковыск и далее. Лемкин знал, что за этим последует.

– Вы слышали новости об операции «Барбаросса»? – спросил кто-то, когда Лемкин вошел в здание школы права. В тот день и в следующие дни он часто слышал: «Мне очень жаль», – погрустневшие, притихшие коллеги и студенты понимали, чем грозит вторжение. Сам Лемкин, полный мрачных предчувствий, погрузился в работу.

– Держись, не отчаивайся, – подбадривал его Макдермотт{330}.

Вермахт вместе с СС продвигался на восток, расширяя империю губернатора Франка. Через неделю была захвачена Жолква, днем или двумя позже Львов, – и профессор Роман Лонгшам де Берье был убит вместе с тремя сыновьями. В тот же день был оккупирован немцами и Волковыск – он лежал к северу, за пределами генерал-губернаторства. Отныне родные Лемкина подпадали под действие немецких законов, которые он так хорошо знал. В тот день пришла и другая весть: Игнаций Падеревский, основатель современной Польши, человек, выступавший в 1919 году против договора о меньшинствах, умер в Нью-Йорке во время концертного тура (он был похоронен на Арлингтонском кладбище, а полвека спустя его останки перенесли в варшавский собор Святого Иоанна). Незадолго до последней своей болезни Падеревский выступил с публичной речью о различении добра и зла и о роли одного человека и многих: «Безусловно важно, чтобы и отдельные люди, и группы держались этого пути», – чтобы не причинять бессмысленных страданий и ненужных разрушений{331}.

В сентябре, через пять месяцев после прибытия в Америку, Лемкин провел первое занятие в школе права при университете Дьюка. В том же сентябре он отправился в Индианаполис на ежегодную конференцию Американской ассоциации юристов (American Bar Association), где прочел лекцию о тоталитарном контроле и поставил подпись под резолюцией, осуждающей немецкие злодеяния, которую подготовил Джон Вэнс{332}. Член Верховного суда Роберт Джексон произнес после ужина речь «Вызов международного беззакония». В эту речь он включил множество идей Лаутерпахта. Лемкину предстояло вскоре познакомиться с работами Лаутерпахта, однако он так и не узнает, что его коллега и тоже былой студент Львовского юридического факультета подсказал Джексону многие формулировки для этой речи.

– Германия развязала войну вопреки своим договорным обязательствам, – сообщил аудитории Джексон. Уже поэтому требование «признавать правоту обеих сторон» неприемлемо. Речь завершилась словами надежды: «Наступит царство закона, обязательного для всех суверенных наций, созданного для защиты мира в сообществе наций»{333}. Эта речь была созвучна мыслям Лемкина.

Через год после прибытия в Дарем Лемкин и сам произнес речь на ежегодном собрании Ассоциации юристов Северной Каролины. С ним вместе выступал английский судья Норман Биркетт. Понадобилось некоторое время, чтобы отыскать полный протокол той встречи, но в итоге мне это удалось.

Торак, декан школы права, представил собравшимся Лемкина и кратко рассказал о его бегстве из Польши: этот человек недавно узнал, что его загородный дом занят немцами, а прекрасная коллекция картин на тему отправления правосудия, в которой были представлены «все эпохи, начиная со Средних веков», экспроприирована и отправлена в Берлин. Декан зачитал короткую биографию. «Университет доктора Лемкина» основан в 1661 году в городе «Львове, по буквам – Л-в-о-в». Если кто умеет правильно произносить это название, пусть подойдет к Тораку и Лемкину в конце вечера.

Лемкин говорил о «законе и юристах в покоренных странах Европы». Говорил о той «мрачной картине» ситуации в Европе, что возникает при чтении нацистских декретов: эти указы подрывают деятельность судов, обрекают на тюремное заключение юристов, нарушают международное право. Он упомянул Ганса Франка, в чьих руках находились теперь судьбы его родителей и миллионов евреев и поляков. Станет ли Франк соблюдать права гражданских лиц в оккупированной Польше? Ответ был очевиден. Лемкин сослался на выступление Франка в Академии немецкого права в декабре 1939 года, когда тот заявил, что законом является лишь то, «что полезно и необходимо немецкому народу». Эти слова представляли собой «циничное отрицание международного права», подчеркнул Лемкин, и вызывали «глубокое негодование». В концепции Франка человек был подчинен государству, а основная цель заключалась в том, чтобы «подчинить Германии весь мир».

Лемкин воспользовался случаем, чтобы напомнить о собственных идеях «варварства» и «вандализма» и о своем участии в Мадридской конференции 1933 года. Тогда председательствующий предупредил его, что о Германии говорить не следует, но Лемкин пренебрег этим советом: «Когда я зачитывал проект (о необходимости новых законов), немецкая делегация, в которую входили председатель Верховного суда Германии и глава Берлинского университета профессор Кольрауш, покинула зал заседания»{334}.