Война жреца. Том III. Финал - Александр Якубович

— Это все неважно, — повторил я, — главное, что я сдержал свое слово.

— Какое?

— Мы всегда будем вместе, любой ценой, — ответил я богине.

В этот момент на нас обрушилась совокупная мощь как Единого, так и богов Пантеона. Разрыв реальности, контроль над Источником, да сам факт того, что я осознал себя одним из них, делал меня главным противником.

Удар был чудовищным по своей силе. Я в последний момент закрыл себя и Лу пологом чистой силы Источника, но долго так продолжаться не могло. Точнее, если бы я был один, я бы мог держать оборону вечно, я бы вообще мог уйти внутрь сияющей звезды, я слышал зов Источника, хотел слиться с ним. Но рядом со мной была Лу, не способная выдержать сейчас такой поток энергии. Я чувствовал, как мой щит убивает мою любимую.

Все изменилось внезапно. Через пленку синей энергии, что сферой закрывала нас от атак богов, я видел, как тьму бездны пересекли две кометы — зеленая и синяя. Соф и Калита врубились в стан богов в самоубийственной атаке, сбрасывая давление на меня, давая шанс перегруппироваться.

Вот, Соф опрокидывает Керма, а Калита врубается на полном ходу в Фора. И если Мудрец сумел удивить Четвертого, то Барду повезло не так сильно: Первородный отмахнулся от нее, будто от назойливой мошкары, вышвырнув Калиту с поля боя, но концентрацию потерял.

— Антон! Полог! Пантеон! — прокричал Соф.

Геора быстрее меня поняла, что имел в виду Мудрец. Не давая Софу продолжить, она спикировала прямо на Шестого, по самый локоть погружая свои руки в грудь повелителя ученых.

Что он имел в виду? Пока я раздумывал, руки сами сформировали огромное светящееся копье, которое я метнул через прореху в обороне в сторону того места, где сражались местные боги.

Черт! Я уже видел, как Первородный Пал, заметив мой маневр, поднимает свой круглый щит, готовый отразить удар, направленный прямо в грудь Георы. Будто в замедленной съемке, я наблюдал, как поднимается левая рука бога Войны, как он смотрит мне в глаза, как встает на пути копья.

Но делает это недостаточно быстро.

Я знаю, я точно знаю, что он мог отразить этот удар, но Пал пропустил копье мимо себя, позволяя конструкту из чистой силы Источника вонзиться в тело повелительницы Пантеона. По бездне прокатился чудовищный вой, от которого, казалось, даже ищейки чуть замедлились, а рев Единого, что не стихал в моей голове все последние минуты, стал тише.

— Пантеон! Подними полог! — из последних сил прокричал полумертвый Соф.

Матерь вытянула из него слишком много, я видел, что Шестой вот-вот провалится на другой слой бездны и окажется в такой же западне, где была Лу последний год. Я поискал глазами Калиту, но нигде не увидел Барда, в последний раз пересекся взглядом с Палом, который так и стоял с поднятым щитом, а потом нащупал то, о чем говорил Мудрец.

Источник помог мне найти полог Пантеона.

Скорлупа, непроницаемый щит, подпитываемый силой Матери, что защищал обиталище богов от влияния бездны и атак безликих. Сейчас он был почти полностью разрушен, но сам каркас остался цел. Его лишь было нужно напитать энергией.

Я должен обезопасить себя и Лу, ведь каждая минута промедления убивала ее, чистая сила Источника была для нее такой же отравой, как и для ищеек Единого. Я и сам чувствовал, что уже на пределе — еще немного, и Источник растворит мое сознание, сделает частью себя. Этого нельзя было допустить. Ведь я обещал Лу: мы всегда будем вместе.

Вот он, узел, который питает купол Пантеона. Безо всяких сожалений я сбросил с правой руки нити, что связывали меня с пылающей звездой под руинами Цитадели Богов, и направил всю силу источника в купол. Закрывая себя и Лу от гнева сражающихся богов, но запирая себя внутри Пантеона на сотни тысяч лет, пока не прогорит звезда Источника.

Это был единственно возможный вариант. Это знал я, это понимал Соф. Именно поэтому Мудрец решил рискнуть, вмешаться в ход сражения, чтобы подсказать мне выход из сложившейся ситуации. Это понимал и Пал, поэтому он позволил мне поразить Геору. Это понимал и Единый, который, впрочем, был совершенно не рад тому, что я прямо сейчас превращал Таллерию в очередной мертвый мир. Ведь связи Источника были разорваны, более мир людей не насыщался его энергией. Рано или поздно магия в нем исчезнет, как исчезнут и боги.

Таллерия станет для него новой тюрьмой.

Полог Пантеона стал восстанавливаться. Сначала я увидел, как в пустоте появилась радужная пленка, которая, впрочем, становилась все более и более плотной по мере насыщения силой Источника. Вот, прозрачность его стала падать, а сам полог начал превращаться в прочную скорлупу, что надежно запирает Источник от бездны и мира людей. И спасает нас с Лу от гнева разъяренных богов.

— Нет! Нет! — это был крик Георы.

Из последних сил Матерь попыталась пробить созданную мной броню, прорваться внутрь. К ее удару присоединился и Единый, что сейчас окончательно потерял разумный облик, превратившись в безумный голодный рой.

Новая броня Пантеона дрогнула, пошла трещинами, но выдержала, а уже через мгновение источник заделал и эти прорехи.

Когда все стихло, я увидел, что на огромном диске Пантеона мы с Лу остались только вдвоем. Где-то вдали виднелись небольшие горы, дымилась разрушенная Цитадель, а все вокруг освещалось сиянием чистой силы Источника. Прекрасное, завораживающее зрелище.

Богиня подняла на меня глаза, все еще держа за руку. Ее ладонь ощущалась сейчас вполне реальной, теплой, живой.

— Ты пришел за мной… — тихо сказала Лу.

Сразу я ничего не ответил, только чуть-чуть сжал ее пальцы в ответ, наслаждаясь моментом покоя и умиротворения.

— Вместе навсегда, — тихо ответил я богине, — как я и обещал.

Поддерживаемый силой сияющей звезды Источника, перед нами лежал наш персональный Эдем.

Графу Орвисту де Гранжу, лично в руки

Мой дорогой друг! Я пишу тебе, сидя в небольшом трактире в Апахабасе, и если ты читаешь эти строки, то, скорее всего, я мертв, ведь это письмо будет идти до Ламхитана очень долго, а будь мы с Лу живы, то богиня уже бы давно связалась с Каем Фотеном. А уже король бы сообщил тебе, что блудный счетовод жив и скоро навестит тебя с визитом.

Знаю, это немного пошло, но ничего не могу с собой поделать. Все, что будет написано дальше — написано мертвецом.

Я попал в жернова событий, мой друг, но ни о чем не жалею, и ты не смей. Я знаю, что мы редко говорили по душам, но я очень благодарен судьбе за то, что она свела нас вместе, за то, что я смог узнать тебя и твою семью.

Орвист! Знакомство с тобой было для меня честью, а наша дружба — это лучшее, что могло произойти со мной. На самом деле, я всегда хотел быть похожим на тебя, доброго, честного и благородного человека. Но ты же знаешь, барон Тинт, счетовод Тинт, менталист Тинт — это все крайне изворотливые стороны моей личности и вот, мои действия привели меня к этому письму.