Лакомый кусочек - Джорджет Хейер

— Думаю, что да, сэр. Пойду посмотрю.

— Спросите, сможет ли она поговорить со мной в малой столовой, — сказал Хардинг и с тем же отсутствующим видом прошествовал к ведущей туда двери.

Сержант кашлянул ему вслед.

— Насколько понимаю, я вам не потребуюсь, сэр?

— Нет, — ответил инспектор, — не потребуетесь. Прогуляйтесь по саду, поговорите с младшим садовником, если сможете его найти. Ладлоу провел утро понедельника в огороде, но помощник его, кажется, ходил по всему участку. Постарайтесь узнать у него, была ли видна ему подъездная аллея в промежутке между двенадцатью и часом, видел ли он, как кто-то приезжал или уезжал в это время. Если проезжал хотя бы просто сын дворецкого, я хочу об этом знать.

Мисс Фосетт, войдя в малую столовую десять минут спустя, обнаружила ее пустой и ощутила разочарование. Поскольку она сбежала от болтовни Камиллы Холлидей в глубь сада, Финчу потребовалось время, чтобы отыскать ее. Должно быть, Хардинг потерял терпение и ушел.

— Черт возьми! — пробормотала Дайна, бесцельно подходя к камину. Подняв взгляд, она увидела свое недовольное лицо в зеркале и сурово поглядела на него. — Послушай, моя девочка, — строгим тоном сказала она, — ты раскисаешь из-за этого полицейского. Возьми себя в руки!

— Какого полицейского? — послышался вопрос за ее спиной.

Дайна повернулась и увидела Хардинга, стоящего в проеме распахнутой застекленной двери. Никому не дающая спуску мисс Фосетт впервые оказалась в проигрышном положении.

— Я... я влюбилась в сержанта! — выпалила она.

— Очень жаль. А я надеялся, что в инспектора, — прямодушно посетовал Хардинг.

Мисс Фосетт, жарко покраснев, попятилась к двери. Хардинг шагнул в комнату.

— Пожалуйста, не уходите! Я должен был либо не слышать вас, либо извиниться.

Дайна, собравшаяся было дать хладнокровную, вразумительную отповедь, пробормотала что-то невнятное и умолкла.

Инспектор Хардинг, тоже запинаясь, сказал:

— Видя вас, я постоянно забываю, что нахожусь здесь... по долгу службы. Я не вправе... надо было понять...

Он замолчал, очевидно, решив, что начал с совершенно безнадежной фразы.

Мисс Фосетт, заметив его сбивчивость, обрела голос и сказала, хотя и очень тихо, что вполне понимает.

— Правда? — спросил инспектор, ухватясь за край стола. — Правда, Дайна?

Мисс Фосетт кивнула и принялась чертить пальцем по столу невидимые узоры.

— Ну, я... думаю, что понимаю, — сдержанно ответила она. — Когда ты не по долгу службы... то есть, в общем, я вполне понимаю.

— Как только покончу с этим делом, — сказал инспектор Хардинг, — я попрошу тебя кое о чем. Мне хочется этого с тех пор, как я увидел тебя.

— Опять... опять устроишь допрос? — спросила мисс Фосетт, мужественно пытаясь казаться беспечной.

— Ничего подобного. Ограничусь простым вопросом, на который требуется ответить «да» или «нет».

— А, — сказала мисс Фосетт, вычерчивая на столе еще более замысловатый узор. — Вряд ли я посмею сказать «нет»... полицейскому.

Наступило недолгое молчание. Инспектор Хардинг отпустил край стола.

— Бесполезно! — вздохнул он, приближаясь к мисс Фосетт. — Я пытался, но есть предел человеческой выдержке!

Сержант Незерсол в поисках младшего садовника вышел на тропинку, огибающую дом, и проходил мимо окна малой столовой. Поскольку он не разделял принципов миссис Чадли, то и заглянул в него. Увиденное заставило его замереть. Опомнившись, он заставил себя, будучи человеком тактичным, отвести взгляд от мисс Фосетт, пребывающей в объятиях инспектора, и отошел на цыпочках.

В течение добрых двадцати пяти минут после того, как сержант ретировался, разговор между мисс Фосетт и инспектором Хардингом совершенно не касался проблем, которые должны были бы по долгу службы занимать инспектора, и не блистал особой оригинальностью... Однако с точки зрения самих собеседников, был захватывающим и мог бы продолжаться до бесконечности, если бы мисс Фосетт случайно не спросила инспектора, понимает ли он, что, не случись это убийство, они бы никогда не встретились.

Услышав хоть и косвенное, но напоминание о служебных обязанностях, инспектор Хардинг с сожалением, но твердо отстранил от себя мисс Фосетт.

— Сядь в это кресло, Дайна, и представь себе, что я суперинтендант или тот сыщик-животное, который приходил к тебе по поводу кражи позолоченных блюд, — сказал он и решительно отошел к креслу по другую сторону стола.

— О, ты запомнил это? — с глупым видом спросила Дайна.

— За... Нет! — с усилием отрубил Хардинг. — Ты должна помочь мне, я здесь исключительно по делу. И собирался кое о чем тебя спросить. — Он неуверенно поглядел на Дайну через стол и взмолился: — Не смотри на меня так! У меня сразу же все вылетает из головы, кроме желания еще раз поцеловать тебя.

— Представь себе, что я Камилла, — предложила Дайна. — Да, знаешь, она думает, что я вешаюсь тебе на шею. Но ведь я не вешалась, правда?

Инспектор Хардинг откашлялся и строго одернул ее:

— Мисс Фосетт, прошу вас вспомнить утро первого июля.

— Хорошо, — с готовностью сказала Дайна, — только если ты обвинишь в убийстве тех, кого бы мне не хотелось, я не выйду за тебя замуж. Арестуй Холлидеев, садовника или Лолу — хотя, честно говоря, я прониклась к ней симпатией... но...

— Вы попусту меня отвлекаете, мисс Фосетт.

— Прошу прощения, — спохватилась Дайна и сложила руки на коленях. — Говори, что надо вспомнить. Я сделаю для тебя все, что могу, но, кажется, голова у меня вдруг перестала соображать.

— Дайна, это очень важно, попытайся! Миссис Твининг пришла в понедельник к ленчу случайно, или по приглашению, или как?

— На все три вопроса ответ — «да». Якобы случайно, чтобы Артур не заподозрил умысла, по приглашению, потому что я пригласила ее, и как — из-за скандала по поводу Лолы. Она была на том роковом обеде в субботу и поняла, что тучи сгустились. В понедельник она позвонила, желая узнать последние новости, и, когда я сказала, что дела довольно скверны, она пообещала приехать и постараться повлиять на Артура.

— Не казалась ли она обеспокоенной сложившимся положением?

— Н-нет, пожалуй. Скорее, оно забавляло ее. Я так и не смогла понять миссис Твининг. Всегда сдержанная, саркастичная, кажется, ей ни до кого дела нет, однако к Джеффри она проявляла живой интерес. Конечно, я понимаю, юнец такого типа взывает к чувствам сентиментальных матрон, но миссис Твининг отнюдь не сентиментальна. Можно понять, почему в нем принимают участие женщины вроде миссис Чадли, но только не миссис Твининг. Слишком уж она язвительна.

— Тебе показалось, она очень привязана к нему?

— И да и нет. Как ни странно, я спросила ее об этом в понедельник — то есть очень ли она привязана к Джеффри. Миссис Твининг ответила, что нет, но знает его очень давно и беспокоится о нем — что-то в этом роде. Мы пошли искать Фэй — миссис Твининг только что приехала, — и я поинтересовалась у нее, какой была мать Джеффри.