Вор - Александра Лисина

Там же, наверху, глядя, как чеканят шаг доблестные стражи порядка, и слушая, как шелестит по крышам вновь накрапывающий дождик, я потер пальцами абсолютно сухое покрытие, которым столько времени восхищался, и порадовался, что оно в любую погоду остается незамаранным.

Покрытие, как мне недавно поведал Макс, называлось шекк. По названию сырья, из которого его производили. Я когда-то сказал, что этот материал подозрительно напоминает резину, и в общем-то почти не ошибся – эта штука и впрямь имела много общего с каучуком. Основа под нее получалась из сока шекковых деревьев, которые в изобилии произрастали на территории королевства Архад. Так же, как и каучуковый сок, этот сок изначально был белым, но с течением времени загустевал, темнел и приобретал благородный черный оттенок. А еще он обладал сходными с каучуком свойствами и после ряда манипуляций превращался в аналог хорошо известного в моем мире полимера.

Правда, о вулканизации на Ирнелле еще не слышали, однако до термической обработки шекка все же додумались. Только вместо серы местные умельцы использовали в качестве присадки другой минерал, а вместе с ним – целый ряд заклинаний. И в итоге добились того, что в готовом виде шекк приобретал нулевую гигроскопичность, благодаря чему даже во время сезона дождей крыши домов оставались сухими. В отличие от натурального каучука, на жаре он не прилипал к пальцам, в холоде полезных свойств тоже не терял. А после термообработки наружный слой шекка перестраивался так, что его поверхность становилась интактной к различным агентам. В частности, отталкивала не только воду, но и иные инородные предметы: к примеру, сухие листья, птичий помет, сапоги любителей прогуляться в ночное время по крышам…

Причем процесс происходил совершенно естественно. Якобы за счет того, что шекковые деревья обладали способностью накапливать в себе так называемую природную, естественную или сырую магию. И когда местные умельцы нашли сочетание нужной температуры, способа первичной обработки сырья и заклинаний, способных преобразовать натуральный шекк в совершенно уникальный материал, то Архад из замшелого окраинного королевства превратился в блистающий золотом Дубай.

На производстве шекка здесь было завязано все: экономика, политика, торговля, внешние связи… шекк стал местным аналогом черного золота, поэтому секрет его изготовления ревностно охранялся. И само собой, монополия на производство уже несколько веков принадлежала королевскому дому, благодаря чему позиции монархии в стране оставались чрезвычайно сильны.

Мой же интерес был в другом: как я уже сказал, замешанная на природной магии инертность шекка делала для простых смертных невозможным использование крыш в качестве альтернативного способа передвижения. Обувь с них просто соскальзывала, пальцам было не за что зацепиться, так что даже при минимальном уклоне незадачливый «карлсон» имел все шансы навернуться вниз и свернуть себе шею. Тогда как я… нейтральный к природной магии в целом и к свойствам шекка в частности… именно я чувствовал себя на крышах прекрасно.

Я однажды спросил у Макса, почему даже в обуви и перчатках не испытываю трудностей с перемещением, но тот не был магом, поэтому, как и я, мог лишь предполагать. И в итоге мы пришли к выводу, что моя (и нуррят, естественно, раз уж они – мои физические копии) устойчивость к природной магии является не сугубо свойством кожи, когтей или волос, а распространяется на прилежащие предметы и с высокой степенью вероятности теряет эффект на некотором (вероятно, очень небольшом) расстоянии от тела.

Так это или нет, никто точно сказать не мог. Но лично для меня было важно лишь то, что это работало. И оно работало, позволяя мне и дальше безнаказанно гулять, как обычному кошаку, по чужим крышам.

* * *

С того дня моя жизнь потекла тихо, мирно и размеренно… почти как в сказке. Днем я отсыпался и отдыхал, вечерами теребил Макса и учился вскрывать придумываемые им прямо на ходу замки и всевозможные магические сети. Ночами выбирался вместе с нуррятами на прогулку. И если они все чаще предпочитали охотиться на клякс в подземелье, то я настойчиво заглядывал в чужие окна, нарабатывал опыт незаметных проникновений, учился бесшумно ходить, перелезать через заборы, взбираться по отвесным стенам и аккуратно вскрывать замки. Просто для того, чтобы быть уверенным, что в случае нужды смогу это сделать.

Про оборванные коридоры изнанки тоже не забывал. И, если натыкался на разрыв, тут же, по ходу дела, его латал, благо это было для моей же пользы. Но чем ближе к центру столицы, тем, видимо, меньше тут случалось военных конфликтов с применением магии. И тем реже я натыкался на требующие ремонта дефекты.

В общем и целом эти районы оказались намного уютнее, во всех отношениях чище и приятнее, чем мое прежнее место обитания. Недели за две я познакомился со всеми близлежащими кварталами, отметил для себя места возможной охоты. Пару раз выбирался вместе с улишшами в подземелье, но ничего полезного там для себя не нашел. Только перепачкался. Поэтому все чаще разрешал им уходить на охоту без меня. Все реже испытывал необходимость в их помощи. И все с большим удовольствием прогуливался по крышам в одиночку, испытывая непередаваемый кайф от ощущения той свободы, которую неожиданно обрел.

Макс, кстати, оказался не просто удобным соседом, но и за все время знакомства ни разу не нарушил нашего уговора. Комнаты, которые он нам выделил, всегда были чистыми и проветренными, постельное белье и одежда – выстиранными и выглаженными. Никаких карателей, магов и других неприятных личностей (а была у меня грешная мысль, признаю) он к нам до сих пор не привел. И во всех смыслах стал для меня не только надежным, верным другом, но и на редкость приятным собеседником.

Отсутствие книг он компенсировал богатым жизненным опытом и массой интересных историй из жизни своих прежних хозяев. Он был сведущ в искусстве, литературе… да и вообще во всем, чем интересовались жившие здесь до меня люди. Незримо присутствуя во время работы хозяев, их беседах с гостями, да и просто поблизости, он многое запомнил и проанализировал. Нынешняя обстановка в столице ему, конечно, была неведома, зато во всем остальном Макс оказался хорош.

К тому же, хоть он никогда об этом не говорил, но за годы, проведенные в одиночестве, он тоже успел соскучиться по общению. Поэтому в то время, когда я не спал и не корпел над очередной придуманной им защитой, мы в охотку разговаривали.

Как оказалось, раньше… ну, в смысле, до того, как здесь появился управляющий кристалл с искусственно вживленной душой… дом принадлежал богатому купцу, решившему поселиться в теплых краях, вдали от столицы, которая располагалась тогда не в Гоаре, а находилась намного севернее, в далеком городе под названием Тоор. Потом купеческий род разорился, дом некоторое время ходил по рукам, затем долго стоял пустым. И, возможно, полностью развалился бы, если бы лет пятьсот с небольшим назад Гоар не был переименован в столицу, и местная недвижимость не прибавила в цене.

О причинах столь резкой перемены статуса города Макс сказал только то, что тогдашний король был не особенно крепок здоровьем и сменил место проживания по рекомендации личного лекаря. Гоар (уже тогда один из крупнейших городов на юге королевства) показался его величеству самым подходящим местом для обустройства, поэтому всего за несколько лет его из простого торгового города превратили в настоящий город-гигант. В этакого каменного красавца, который вскоре раздобрел настолько, что перестал вмещаться в пределы не только Старого города, но и заново отстроенных крепостных стен. А затем, как пузо у толстяка, вывалился из образованного ими второго каменного кольца, вольготно разбросав дома по обоим берегам Шарры.