Сато - Рагим Эльдар оглы Джафаров

class="p1">— То есть, — вскинулся Айрат, — он столкнулся с чем-то, выходящим за пределы нормы!

— Да, — кивнула Даша. — Можно сказать, что ненормальной была я — женщина, которая не повелась на манипуляцию, — а вовсе не он, социально одобряемый манипулятор, ожидающий привычной реакции. Плюс, конечно, не стоит забывать, что до этого был достаточно глубокий процесс ретравматизации. Ну и надо признать, что я действительно допустила ошибку.

— Какую?

— Был момент, когда я забыла, что он взрослый, а не ребенок. Как раз из-за ретравматизации он откатился до уровня ребенка, такое бывает. Это нормальный психологический процесс. Ребенок может кинуться с кулаками на кого-то, это тоже случается, как понимаете, но он все-таки не так опасен, как взрослый мужчина. Что заставило его броситься на меня? Я женщина, не вписывающаяся в его понятие нормы, а это так или иначе задевает его идентичность. В этот момент у него было два варианта. Либо осознанно поставить свою идентичность под сомнение и внести в нее правки — например, допустив, что не все должны вестись на его манипуляции. Либо, всеми возможными путями втянуть меня в свою норму. Он выбрал второе, но не смог сделать брешь в моей индивидуальности психологически, поэтому использовал физику. Я должна была это предусмотреть.

— То есть вы как психолог должны были предусмотреть такой вариант развития событий? — уточнил Айрат.

— Да, — кивнула Даша.

— А что произошло во время этой… этической комиссии? Ваш уход из профессии СМИ восприняли как подтверждение того, что вы «черный психолог».

Какое-то время Даша молчала, потом все-таки ответила:

— Мою работу разнесли в пух и прах.

— То есть эксперты признали вас некомпетентной или… — Айрат попытался подобрать правильное слово.

— И это тоже, — кивнула Даша. — Мне указали на массу ошибок в моей работе, отчитали за то, что не проработала собственные проблемы, устроили показательный разнос и не забыли отчитать за выступление перед абитуриентами, так не понравившееся Филиппу Викторовичу.

— Это были обоснованные обвинения?

— Наверное, да, — пожала плечами Даша. — Будь я хорошим психологом, такой истории, вероятно, не произошло бы.

— Вы верите в это? — глядя на нее своими грустными голубыми глазами, спросил Айрат.

— Я не знаю. Не хотелось бы, конечно, но… В конечном счете все действительно через задницу. Как минимум частично они были правы.

— Почему вы подали заявление против Александра? СМИ умудрились сделать это доказательством вашей вины. Мол, психолог не должен так поступать по отношению к своему клиенту.

— Может, и не должен. Я просто не знала, как поступить. Я понимала, что Александр… опасен. Мне казалось, что это лучший выход.

— После того, как его лишили родительских прав, он развернул настоящую пиар-кампанию в СМИ. Несколько публикаций привели к тому, что новость получила вирусный характер. Соцсети захлестнули посты о том, как «черный психолог» развалил семью, отправил главу семейства в психушку, и в итоге того лишили родительских прав. Почему вы никак не опровергали эту информацию?

— И что бы я сказала? Как, по-вашему, выглядит логичное оправдание? Особенно для людей, в чью норму психологи не входят вообще? Все мозгоправы — жулики и шарлатаны, как известно. Ну и не забывайте, я не могла нарушить правило конфиденциальности.

— Кстати, если вам интересно, эта истерия в СМИ стоила два миллиона рублей.

— Ну, теперь я знаю, сколько стоит моя карьера, — усмехнулась Даша.

— Вы не пробовали связаться с Костей после произошедшего?

— По сути, психолог не может сам выходить на контакт, чтобы выяснить, как обстоят дела. Но я пробовала связаться с Мариной — как понимаете, не для того, чтобы получить разрешение на оправдания. Они пропали, перестали приходить на встречи, и я хотела узнать, придут ли вообще. В некотором смысле, конечно, это такой этический маневр. Я действительно хотела узнать, как у них дела. Но Марина не брала трубку.

— Мы уехали к бабушке, — сказал вдруг Костя. — Когда отец попал в психушку, мама забрала меня к себе, без особого восторга, но все же. Она, кажется, боялась меня. Ночью она запирала мою комнату снаружи. Потом началась шумиха, к нам стали рваться журналисты. Мама никого не пускала, не давала никаких интервью, а через неделю собрала нас с Лизой и отвезла к бабушке. Лиза потом вернулась в Москву, а я остался жить там. Пока не закончил школу и не поступил в московский институт.

Айрат не перебивал, хотя явно слышал эту историю. Он чувствовал, что Костя рассказывает не для него

— В какой-то момент отец приезжал в деревню, но… Участковый — хороший бабушкин друг. Да и живет по соседству. Его даже за забор не пустили. Ну а со временем он больше озаботился своим крестовым походом на психологов. Не только на вас, но и вообще на всех. Он сейчас даже какую-то общественную комиссию возглавляет. Пытается добиться какого-то дополнительного лицензирования для психологов, или что-то в этом роде.

Какое-то время все молчали, ожидая, что Костя продолжит рассказ. Но он не сказал больше ни слова.

— Дарья, в какой-то момент в СМИ появились расшифровки некоторых ваших сессий с Константином. Приглашенные эксперты разбирали эти расшифровки буквально на потеху толпе. У вас есть подозрения, как они попали к журналистам?

— Нет, — соврала Даша.

— Хорошо, — с явным сожалением в голосе не поверил ей Айрат. — Эти эксперты утверждали, что вы действительно верили, что в теле мальчика живет разум контр-адмирала из космоса. Это правда?

Даша долго молчала. Потом спросила:

— Какое это имеет значение для вашей книги?

— Никакого, — признался Айрат. — Думаю, я не буду об этом упоминать.

— Тогда зачем вы спрашиваете?

— Не знаю, — признался он.

— Но все-таки ответьте, — попросил Костя. — Теперь это не так уж важно, но…

— Да, — сказала Даша.

Какое-то время все трое молчали, а потом вдруг что-то грохотнуло. Этот жуткий звук сопровождался чем-то вроде ударной волны. Зазвенели сигнализации машин, задребезжали стекла, повалился зонтик, укрывавший от солнца столик, за котором сидели Даша, Костя и Айрат. Но солнца не было. Над ними нависла какая-то неестественная тень.

Даша посмотрела вверх. Прямо над ней, прямо над всем городом в воздухе висело что-то громадное — настолько, что охватить его взглядом не получалось. Что-то колоссальное, металлическое и покрытое гарью. В глаза Даше бросилось единственное белое пятно — эмблема. Меч, хризантема и череп.

У нее закружилась голова, к горлу подступил ком. Прямо в голове раздался ужасающий скрип, скорее похожий на скрежет стекла. Этот звук исходил не снаружи. Он рождался прямо в мозгу. Вскоре он исчез, его сменил строгий, властный голос.

— Внимание, говорит командующий карательным корпусом, капитан первого ранга Кэйташи. Приказываю правительству этой дыры выдать мне контр-адмирала Сато. Личный