Мое злое сердце - Вульф Дорн

Горячо, горячо, горячо! Сначала картинка была расплывчатой. Но постепенно она прояснилась. Я увидела буквы заголовка. Из них сформировались слова. И там было фото кого-то, кого я знала. У меня разболелась голова, и пришлось собрать все силы, чтобы разглядеть картинку, которую я видела в подвале лишь мельком. Однако достаточно для того, чтобы сознание запомнило ее. Осталось только вытянуть это фото из дальнего уголка памяти. Это оказалось проще, чем я думала, ведь это не было подавленное воспоминание, в отличие от ночи накануне смерти Кая.

Теперь я могла прочитать буквы и слова отчетливо. «БЛАГОТВОРИТЕЛЬНЫЙ ВЕЧЕР В КОНЦЕРТНОМ ЗАЛЕ МЭРИИ». Таков был заголовок статьи. А на фото под ним был запечатлен Франк Норд. Он смотрел прямо в камеру и улыбался. Изображение было покрыто мелкими, неровными дырками. Дырками, оставленными стрелами для дартса! Эти стрелы кто-то со злостью запускал в изображение. Кто-то таил против Норда неиссякаемую злобу. Кевин! И тут в моей памяти возникли слова, нацарапанные мелом на доске: «ПОШЕЛ ТЫ!»

«Ну, теперь поняла?» – спросило меня злое сердце. Девушка снова стояла рядом со мной. Тотчас же подвал превратился в больничную палату. Девушка-насекомое сидела на краю моей кровати. Да, теперь я поняла. Но все по-прежнему не имеет смысла. Неужели Франк Норд – тот самый дьявол, от которого пытался убежать Кевин? Девушка-насекомое ничего не говорила. Она только смотрела на меня бездонными черными глазами, в которых отражалась я.

Возможно, Кевин ненавидел Норда. Наверно, он считал, что именно Норд виноват в том, что его подруга уехала в Берлин и там погибла. Он искал, как бы отомстить доктору. И нашел то, чем его можно шантажировать. Это как-то связано со смертью Эриха Зандера и с его собакой, которую дьявол забил чуть ли не до смерти. Но что лежит в основе? И, главное, где сейчас Кевин?

«Ты ведь знаешь, где искать, – сказала девушка-насекомое. – И когда ты все выяснишь, придет время для нас обеих. Ведь есть еще кое-что, не правда ли, Дора? То, что ты сделала…» Мое злое сердце усмехнулось в отвратительной гримасе. Потом картинка исчезла, я снова оказалась на концерте и увидела сидящих рядом за столиком маму и Норда. На этом столе я оставляла свой стакан с колой. А колу выпила чуть позже. И тут мне стало все ясно.

Я подскочила на кровати. Норд! Это Франк Норд! Он подмешал нефарол в мою колу. Он хочет, чтобы все считали меня помешанной, потому что я знаю кое-что, чего знать не должна. Мне надо выбираться отсюда!

С того момента, как я попала в клинику, я потеряла чувство времени. Я не могла точно сказать, какой сейчас день недели. Неудивительно, ведь я проспала двое суток подряд, а потом меня снова отправили в медикаментозный терапевтический сон.

Сейчас снова была ночь, вероятно, уже довольно поздняя, так как в коридоре царила полная тишина. Даже кричавшая женщина замолчала. По-видимому, толстая сестра и ей ввела что-то для сна. Встав с кровати и подойдя к шкафу, я удостоверилась, что снова твердо стою на ногах. И голова моя абсолютно ясная. Наконец!

Я достала из шкафа свои вещи и обрадовалась, что смогу выбраться из поношенной больничной одежды. Она была мне велика, и наверняка ее до меня носила толпа других пациенток. Я быстро оделась, стараясь при этом не производить шума. Мои джинсы, футболка и джинсовка после больничной стирки неприятно пахли средством для дезинфекции. Это напомнило мне о тех временах, когда я впервые лежала в клинике для подростков. Тогда я лишь мечтала сбежать, теперь же мне предстоит осуществить это на деле.

Главная проблема была в том, что я находилась в закрытом лечебном заведении. Сбежать из подростковой клиники было не так сложно. Спрыгнуть из окна, пробежать через больничный парк – и вот ты уже на улице. Здесь же на окнах были решетки, а двери запирались на замок. Без ключа не выбраться. Я немного приоткрыла дверь и выглянула в коридор. Никого. Стараясь, чтобы резиновые подошвы моих кроссовок не скрипели, я осторожно выбралась из палаты. Комната персонала находилась точно посередине коридора. Дверь была открыта, оттуда доносился шум телевизора. С величайшей осторожностью я приблизилась к большому стеклу и заглянула в него.

Русоволосый медбрат с конским хвостом сидел спиной ко мне. Мужчина развязно положил ноги на стол перед собой и что-то набирал в своем мобильнике. Перед ним стоял маленький переносной телевизор, по которому передавали фильм ужасов. На экране огромная черная собака атаковала женщину и ребенка, сидящих в машине. Я вспомнила Нерона. Как он выглядел, когда мы с Дэвидом нашли его на берегу. Такой же грязный и никому не нужный, как собака в этом фильме.

Я стала осматриваться дальше и вскоре обнаружила то, что искала. Радом с термосом и вазой с фруктами лежала связка ключей. Но как же мне ее раздобыть? Мед-брат отложил гаджет, схватившись за термос. Я пригнулась пониже и тихо проскользнула в ближайшую палату. В темноте я различила две кровати. С одной из них доносился громкий храп, и я испугалась, что пациентку потревожит свет, проникавший через щель в двери, которую я оставила приоткрытой. Я застыла, но ничего не происходило, и я двинулась дальше.

Вторая женщина беспокойно ворочалась на кровати. Вероятно, ей снился кошмар, потому что она бормотала: «Убирайся прочь!» Я подошла к ее тумбочке, пока больная махала руками, словно защищаясь. Рядом с ее кроватью была кнопка вызова персонала. Я глубоко вздохнула, нажала на кнопку и опрометью бросилась в коридор, заскочив в палату напротив. Я надеялась на то, что медбрат отправится к пациентке не сразу. Так и случилось. По-видимому, он сначала допил свой кофе или чай. В психиатрическом отделении никто особенно не торопится, когда его ночью вызывает пациент. Об этом я знала как никто другой, и сегодня мне этот опыт пригодился.

Через щелку в двери я наблюдала за тем, как медбрат зашел в палату к женщине. Я тотчас побежала на пост. Мое сердце билось как сумасшедшее, но, когда я увидела, что ключи лежат на своем месте, я облегченно вздохнула. Быстро схватив их, я рванула в укрытие, ожидая, пока медбрат вернется к своему телевизору. Я молилась о том, чтобы он не заметил пропажу ключей. Если персонал обнаружит мое бегство, меня тут же накачают медикаментами, а то еще и зафиксируют. Тогда пиши пропало. Но медбрат не пришел. Я услышала звуки выстрелов и улыбнулась. Видимо, фильм действительно был захватывающим.

Выскользнув из палаты, я двинулась по коридору. Ключ от двери в отделение имел особую форму, отличную от всех остальных в связке. Но, собравшись воткнуть его в замок, я обнаружила рядом с дверью электронную защиту. Вот дерьмо! Чтобы открыть дверь, требовался не только ключ. Надо было еще и набрать код. Что же мне делать? Разумеется, я могла лихорадочно набирать все цифры по порядку, но вероятность была не больше, чем угадать все шесть номеров в лотерею. Мне не оставалось ничего другого, как вернуть ключи на место и отправиться обратно в свою палату. А дальше изображать хорошую мину при плохой игре и дожидаться перевода в клинику для детей и подростков. При этой мысли у меня кровь закипела от злости. Я была так близко к цели, а тут… Внезапно я кое-что заметила, и отчаяние как рукой сняло.