Арахно. В коконе смерти - Олег Овчинников

Анатолий мысленно примерил к Златовласке первую фразу: «Твои волосы, Лена… они как будто из золота».

И хотя не было в ней ни фальши, ни лицемерия, почувствовал, что его слегка затошнило.

Он опрокинул над фужером бутылку с вензелем, забыв, что уже опустошил ее. Пара янтарных капель оросила хрустальное дно. Толик обратил лицо к потолку и, подставив язык» подождал, пока они скатятся, затем, во избежание повторной ошибки, отправил бутылку под стол.

Мелодия казалась бесконечной, а треп Звездобола неиссякаемым. Анатолий наклонился, чтобы проверить шнурки на ботинках, имеющие обыкновение развязываться в самый неподходящий момент.

– Низкий старт? – одобрительно поинтересовался Женя.

– Н-ну… – неопределенно ответил Толик и поднялся заблаговременно, едва солист запел про «порывы и объятья».

Вероятного противника он обнаружил сразу же. Впереди, на два корпуса опережая Толика, пробирался к танцевальному пятачку Прокопчик. Тот, кого Борис тавтологично окрестил нечистоплотным журналюгой, своим поведением в данный момент опровергал такую оценку. Он двигался вперед якобы не торопясь, заложив руки за спину, поэтому семенящему следом Толику было хорошо видно, как Прокопчик одну за другой вытер жирные ладони салфеткой, скатал ее в шарик и щелчком зафутболил под стул известному композитору, которому, судя по выражению лица, было уже все равно.

«Ну если он к Златовласке!.. – страдальчески подумал Толик. – Тогда все, в третий раз я уже не встану. Нет, ну почему бы ему не пригласить, например, Корину, Кукушкину или эту… носогрудую?»

Худшие опасения сбылись. Не успели отыграть последние аккорды унылой мелодии, Прокопчик решительно шагнул вперед и положил руку на плечо Валерки. На какой-то момент в затуманенном мозгу Толика вспыхнул огонек сумасшедшей надежды: «Он пригласит Звездобола! Звездобола, а не Златовласку! Эти нечистоплотные журналюги – они такие!»

Но увы, коротко бросив что-то Звездоболу, Прокопчик развернулся к Златовласке, чуть поклонился ей, протягивая руку, и даже изобразил стоптанными задниками кроссовок что-то вроде залихватского щелчка каблуками. После чего «увы» настало уже для Прокопчика. На лице Златовласки возникла извиняющаяся улыбка, она коснулась пальцами рукава журналиста и что-то ответила. Толик не услышал, что именно, поскольку как раз в этот момент почетный грузин российской эстрады затянул свой романс о цыганке: «Она сказала мне: прости, если мо-ожешь…», но примерно угадал общий смысл: девушка устала. Как ни странно, это его обрадовало. Лучше уж пусть не танцует ни с кем, чем с Прокопчиком.

Журналюга разочарованно хлопнул себя по бедрам, обтянутым неизменной джинсой – специфика профессии! – и галантно тряхнул рыжей шевелюрой, принимая извинения, после чего отошел в угол, где все еще беседовали о чем-то Боря со Щукиным. Толик тоже повернул назад и огляделся, пытаясь по бильярдному шару П…шкинской головы отыскать свое посадочное место.

– Простите, – раздался за его спиной приятный голос. – Вы позволите?

Толик резко развернулся. Возможно, чересчур резко, что немедленно отразилось на его мировосприятии. Мир вздрогнул и куда-то поплыл, но, слава Богу, успел уплыть недалеко, а когда несколько секунд спустя реальность снова обрела относительную ясность черт, прямо перед Толиком стояла Златовласка, невообразимо яркая в своем алом платье, с чуть покрасневшими в тон платью щеками, и улыбалась. Она дважды нетерпеливо щелкнула пальцами перед лицом Толика, помогая ему сфокусировать взгляд, затем повторила:

– Вы позволите? – и изобразила шутливый реверанс. При этом стало особенно заметно, что она немного выше ростом.

«Златокудрая бестия!» – восхитился Толик.

– Ты?! – выдохнул он.

– Что? – она чуть наклонилась и стала еще ближе.

– Не вы, а ты, – нашелся Толик и положил руку на талию Златовласки, увлекая ее к танцевальному пятачку.

«А Прокопчик-то просто курит!» – с тщеславным удовлетворением подумал он, глядя на рыжий затылок, подобострастно склонившийся над зажигалкой в руке Бориса. Сам Борис, насколько мог заметить Толик, не курил уже больше часа, то есть противоестественно долго, и взглянув на выражение, с каким Щукин покосился на зажженную сигарету Прокопчика, Анатолий понял почему. Если хозяину не нравится запах табачного дыма, лучше воздержаться от курения. Боря, к примеру, это сразу понял, а вот Прокопчик… «М-да, не сделать ему карьеры в нашей команде, – подумал Толик и с удовольствием повторил про себя: – В НАШЕЙ команде…»

«…Были твои губы сла-адкими, как вино…» – заливался певец, и Толик внимал ему и даже чуть покачивал толовой из стороны в сторону в такт музыке, но не понимал ни слова и только мечтал в душе, чтобы мелодия не кончалась. Он был сосредоточен на тактильных ощущениях-пружинистость девичьей талии под его ладонями, ее мягкие руки на его плечах и частые соприкосновения коленями. Он не смотрел на нее – именно оттого, что ему хотелось неотрывно глядеть на ее лицо, он всячески избегал этого и отводил глаза в сторону. В этом тоже были свои плюсы: например, в таком положении лучше чувствовался запах ее духов, а порой длинная прядка золотистых кудрей касалась его лица, и онзамирал, стараясь увековечить волшебное мгновение в памяти.

– Почему она выбрала его? Тактично отшила Прокопчика и сама выбрала его? Наверное, Толик удивился бы, если бы не был пьян. И если бы не череда предшествующих счастливых совпадений – вроде неожиданного предложения соавторства да и самого приглашения в проект, – к которым Толик постепенно начинал привыкать.

Он громко сглотнул и решился.

– Твои волосы, Лена… – начал он.

– Что? – она наклонилась к нему так близко, что он мог бы при желании коснуться губами мочки ее уха или продетой в нее крошечной сережки в виде серебряного сердечка.

– Твои волосы, – чуть громче повторил Толик.

– Что, мешают? – понимающе улыбнулась она и убрала руку с его левого плеча, чтобы поправить прическу.

– Да нет, – он пожал плечами, так чтобы она почувствовала движение своими ладонями. – Помогают… – Но от третьей попытки произнести заготовленную фразу воздержался.

Вместо этого он остро пожалел, что не умеет танцевать. Не перетаптываться на месте, медленно оборачиваясь по часовой стрелке, как два слона на цирковой арене, а по-настоящему танцевать. Как на конкурсах, которые иногда показывают по телевизору. Разнообразия ради он попытался завернуть партнершу против часовой стрелки, за что немедленно был наказан резко усилившимся головокружением, к которому теперь добавился низкий монотонный гул в висках.

Угадав его состояние, Златовласка отступила на шаг.

– С меня, пожалуй, тоже на сегодня хватит танцев, – объявила она. – Хочешь выпить?

– Нет, – сказал Толик и потряс головой. – То есть хочу, конечно, но… – Он красноречиво приложил ладонь к груди, глядя в сторону, и снова громко сглотнул.

– Понятно. Тогда закусить? Кстати, ты уже пробовал… – Лена назвала что-то, но он не расслышал. Тогда она просто указала рукой.