Аромат колдовской свечи - Наталья Калинина

Кузьма вздохнул, почесал задумчиво нос. После чего весело поглядел на притихшую Нику:

– Расхвастался я перед вами своими былыми успехами.

– Да нет, что вы, Кузьма! Мне очень интересно, – искренне воскликнула девушка. – Продолжайте!

– Хорошо. Но прежде чем вернуться к нашей истории, я должен рассказать немного о моем сыне. Его зовут Родион, ему тридцать три года. Я никогда не был женат на его матери, но сына после рождения видел. Мать его была замужем за другим, а ко мне пришла лечиться от бесплодия. С женщиной оказалось все в порядке, проблема была в муже. Я посоветовал ей привести ко мне мужа, но он наотрез отказался.

Роман у нас с нею вспыхнул стремительно – и так же стремительно угас, но у нас родился сын. С мужем своим она прожила еще года три, потом развелась. Не знаю уж, что явилось причиной их развода; возможно, она призналась супругу в измене и в том, что сын ее – от другого. В подробности она меня не посвящала.

Мы так и не поженились. У меня настали трудные времена. Как я уже говорил, меня не единожды старались очернить. Вышел у меня конфликт с человеком, который занимал важный пост в области медицины и имел влияние. Вот с ним мы и схлестнулись не на шутку. Кажется, я его чем-то оскорбил: иногда я бывал несдержан на язык. В отместку тот человек обвинил меня в шарлатанстве и сфабриковал против меня целое дело: мол, якобы мои методы лечения привели к гибели одной женщины. Он был очень влиятельным, тот профессор медицины, и своего добился. Серьезная угроза нависла не только над моей свободой, но даже над жизнью. Все, что меня волновало в тот период, – как бы спрятаться? Меня бы посадили, и надолго. Но тут произошел случай, сыгравший мне на руку. К тому времени я успел обзавестись не только квартирой, но и машиной. В один прекрасный или не очень день машину у меня украли, вместе с безалаберно оставленными в ней документами, но не успел я заявить об угоне, как случилось несчастье, которое помогло мне исчезнуть из поля зрения моих врагов. Угонщик попал в аварию – такую, что от него почти ничего не осталось. На месте трагедии нашли борсетку с моими документами и решили, что погиб владелец. То есть я. В прессе упомянули об этом, а я не стал писать опровержения, воспользовался ситуацией, чтобы скрыться. С помощью денег и знакомств выправил себе новые документы, квартиру оформил на сына и уехал за границу. Сколько-то лет так и прожил, переезжая из одной страны в другую. В какой-то степени я повторил судьбу Прохора. Он оказался прав: дело, которым я занимался, не сделало меня счастливым; к тому же я вдруг обнаружил, что стал терять свои способности. Нет, знания, конечно, сохранялись, я по-прежнему знал о травах почти все, мог лечить ими, но перестал видеть болезни и их стадии – будто ослеп. Так хорошо лечить, как раньше, я уже не мог. Ведь мое лечение базировалось не только на знаниях, но и на внутреннем чутье, если хотите.

В том, что я стал терять силу, была моя вина. На моей совести, как и на совести моего учителя, было черное дело: я не простил человеку, который подверг меня гонениям, того, что он лишил меня всего; прежде чем исчезнуть, я проклял его. Черное дело, которое я совершил, стоило мне моей силы, но меня пугало не столько это, сколько то, что я повторял судьбу Прохора. Мне не хотелось уподобиться старику, я смирился с потерей силы и отошел от целительства.

Нагулявшись по зарубежью, я вернулся на родину. Объявился сыну. Его мать к тому времени уже умерла. Родион вырос, превратился из ребенка в молодого человека – балбеса, не без этого. Как отца он меня принял, хоть потом и случались у нас и конфликты, и споры, и уходы с хлопаньем дверьми, и возвращения с примирениями. Все было. Но главное – он меня принял.

Я хотел передать сыну свои знания, хотя бы часть, но Родион напрочь был лишен необходимой для этого дела силы. Теорию он кое-какую изучил, книги, которые я ему подсунул, почитал, но на этом все и закончилось. Впрочем, я вздохнул с облегчением, поняв, что он не пойдет по моим стопам: те знания и способности не были даром, они были тяжелым крестом. Счастья они не приносили.

Но я рассказал Родиону о своем прошлом. Про заключенный в свече дух старика тоже как-то упомянул. После я пожалел о том, что открыл сыну ту историю, но мне показалось, что он не шибко поверил в нее и вскоре забыл о ней. Тем я и успокоился.

Однако я ошибся.

Родион влюбился. Его избранница не была девушкой из хорошей семьи. Она была девицей вольного поведения, грешила множеством связей с мужчинами и пристрастием к наркотикам. Но Родион влюбился в нее не на жизнь, а на смерть. Никакие уговоры не принимал, никакие доводы на него не действовали. А девушка уже плотно подсела на наркотики и тем самым довела себя до полного истощения. В ней не было уже жизни – сил, эмоций, вдохновения. Душой она была мертва. Родион обратился ко мне за помощью, просил, чтобы я спас ее. Но я отказал ему в помощи, потому что у меня уже не было необходимой для этого силы.

Кузьма горестно помолчал, думая о своем.

– И Родион решил, что можно воспользоваться свечой и спасти девушку тем способом, каким вы спасли Акулину? – предположила Ника, от нетерпения ерзая на кровати.

– Да, – ответил Кузьма. – Так он и решил. Поначалу я пытался уверить Родиона в том, что рассказанная мною история – чистый вымысел. Но сын выкрал у меня свечу. Не знаю, как я не уследил, но бомба оказалась у Родиона. Тогда я пробовал по-хорошему уговорить его вернуть свечу, разъяснял ему, что девушка уже обречена. И тут вовремя (или, скорее, не вовремя) появился ваш приятель Эдуард.

С Эдуардом мы познакомились случайно. Я был с Родионом в кафе, мы опять спорили. В какой-то момент я повысил голос, сын тоже вспылил, психанул и ушел, а я остался. И вот, когда я мучительно пытался решить, что же делать с сыном дальше, ко мне подошел незнакомый молодой человек, который представился Эдуардом. Он спросил, не целитель ли я Кузьма Крохин – тот самый, известный когда-то? От неожиданности я признался, что да, тот самый. Эдуард обрадовался и рассказал, что в детстве родители приводили его ко мне с болезнью желудка и я ему помог. О моей псевдогибели в автокатастрофе он ничего не знал, поэтому у него даже сомнений не возникло в том, что я – это я. Узнал он меня, увидев рядом с сыном, который очень похож на меня молодого – каким я был, когда Эдуард был ребенком.

Я пригласил молодого человека за свой столик. Эдуард представился писателем. В этот момент вернулся Родион, уже немного успокоенный. Заказал кофе и присоединился к нам. Сын почти не говорил, все больше слушал, что рассказывал Эдуард. А тот рассказывал много: о своих неудачах в писательском деле, о том, что ищет такой сюжет, который бы заинтересовал издателей, о вас, Ника… «А хотите, я расскажу вам одну историю, которая, если вы ее напишете, сразу выдвинет ваш роман в разряд бестселлеров?» – неожиданно спросил Родион и с вызовом посмотрел на меня. Возобновлять ссору с сыном в тот момент мне показалось неудобным. Эдуард с готовностью принял предложение Родиона о новой встрече.

Мой сын обманул Эдуарда. Он пожелал получить энергию, вдохновение и силы для своей шлюхи-наркоманки и подставил вашего друга. Эдуард показался ему подходящей жертвой: парень-неудачник, у которого не складывалась писательская карьера, которому не отвечала взаимностью любимая девушка… При этом доверчивый и не лишенный творческих способностей. Идеальный вариант.