Кровавая Мэри - Джоу А. Конрат
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К тому времени, как я добралась до Нэпервилля, состояние мое было ужасным.
Прудензе этот дом обошелся явно недешево. Расположенное в тупике, окруженное другими дорогими домами, двухэтажное здание с четырьмя дорическими колоннами, поддерживающими выступающий скат крыши.
– Спасибо, что пришли, лейтенант. – Пруденза был взволнован так же, как и я. Он повел меня через просторное фойе, и, пока мы шли, мои невысокие каблуки бодро звенели по бетонно-мозаичному полу.
– Кажется, дела у вас идут неплохо.
– А? Да. У моей жены много денег. Это как будто жить в Тадж-Махале. Деррик в убежище.
Убежище представляло собой просторную комнату со сводчатыми потолками, черной кожаной мебелью и великолепным бильярдным столом посередине.
Деррик сидел в кресле, прижав колени к груди.
– Его еще не выпустили? – спросил он.
– Скоро выпустят. Сегодня заключительное заседание. Если хотите, чтобы его упекли за решетку, дайте показания.
Он энергично затряс головой.
– Нет, никаких показаний.
– Тогда его придется выпустить, Деррик. А потом он придет за вами. Он был полицейским и знает, как искать людей.
Деррик начал напевать что-то под нос.
– Хотите выпить, лейтенант?
Я попросила Прудензу сделать мне кофе и села напротив Рашло.
– Деррик, нам надо, чтобы он остался в тюрьме. Вы это понимаете?
Он кивнул.
– Я знаю, вы напутаны. Мы сможем обеспечить вашу безопасность. Я обещаю. Но вы должны помочь нам упрятать Фуллера за решетку.
Он снова кивнул.
– Расскажите об Университете Южного Иллинойса.
Он посмотрел на меня нормальным глазом:
– Вы знаете про Иллинойс?
– Я знаю о том, что вас попросили оттуда уйти. Именно там вы встретили Фуллера. Знаю и о том, что вы украли тело.
– Я унес ее в лес, туда, где нас никто бы не увидел. Он проследил за мной и все узнал.
– Это он вас выдал? – высказала я догадку.
Рашло посмотрел так, будто у меня выросли ослиные уши.
– Барри не выдавал меня. Он сам предложил мне это делать. Он все понимал.
– Как вы с ним познакомились?
– Он подошел ко мне после занятий. Хотел, чтобы я провел его и нескольких его приятелей в морг.
– Вы пустили их?
– Нет. Иначе меня бы вмиг вышибли из колледжа. Но я показал им свой учебник по бальзамированию. Парни шутили, старались показать себя крутыми, не хотели, чтобы их считали слабаками. А Барри вел себя по-другому. Казалось, он…
– Заинтересовался?
– Скорее, был возбужден. Его заинтересовало не бальзамирование, а сведения о реконструкции тел. Ему понравились картины травм. Тяжких увечий. И тому подобное. Через неделю он опять подошел ко мне, уже один. Мы разговорились. Понимаете, у нас много общего…
«Да, – подумала я. – Вы оба извращенные психопаты».
– Вы помогали ему избавляться от тел во время учебы в университете?
– Нет. Пока я там учился, такого не было. Я начал помогать ему, когда был интерном в похоронном бюро в Шампейн-Урбана. Мы поддерживали связь, а однажды он позвонил мне и сказал: «Хочешь свежую?»
– Свежий труп?
– Да. Он все еще учился в Южном. Он сказал, что она числится пропавшей и ему нужна моя помощь, чтобы избавиться от нее.
– Это был кто-то, кого он убил?
– Да. Так что я отправился в Южный, чтобы ее забрать. Он здорово ее отделал, но она была еще теплой.
В одном глазу у Деррика появилось нечто мечтательное, другой его глаз все время пялился куда-то вдаль.
– И вы похоронили ее в закрытом гробу вместе с другим телом.
Он посмотрел на меня обоими глазами. Впервые за все время.
– Как вы догадались?
– Вы помните имена, Деррик?
– Эту девушку звали Мелоди. Она была очень красивой.
– Мелоди Стефанопулос?
Он кивнул.
– А с кем вы ее похоронили.
– Его фамилия была Эрнандес. Худой парень. Умер от рака языка. У него почти не осталось нижней челюсти. Я положил обоих в один гроб и похоронил на кладбище Гринвиль. Красивая была церемония, много цветов.
Я вытащила блокнот и все записала.
– От скольких вы еще избавились?
– В похоронном бюро Урбаны не было своего крематория, поэтому, когда я получил работу в Чикаго, все стало гораздо проще. Иногда, если позволяли обстоятельства, я все равно упаковывал по двое. Кремация – это такая чушь. Может, вы и не поверите, но я считаю, что смерть священна. Похороны – священный ритуал.
– Сколько человек он убил, Деррик?
– Всего около восемнадцати женщин, за все пятнадцать лет. Я похоронил девятерых.
– Вы помните имена?
Он застенчиво улыбнулся:
– Конечно. Я помню всех. Каждую из них.
– Но почему бы вам не дать об этом показания? Просто рассказать?
Рашло опять взвился:
– Я не буду давать показания! Вы не заставите меня это сделать!
– Спокойно, Деррик. Возьмите себя в руки.
– Я не буду этого делать!
– Но вам не придется идти в суд. Достаточно…
– Он мне нравится.
В этот момент Пруденза вернулся с кофе. Он подал мне чашку и сахарницу.
– Деррик, – я старалась говорить как можно убедительнее, – Барри собирается вас убить.
– Я не могу его предать. Он понимает меня. Он – единственный, кто меня понимает. Я не буду давать показания. Вы и так сможете доказать, что это он убил их всех.
– Как? Каким образом?
– Он любит кусать. На всех убитых им девушках остались следы укусов.
– Это правда?
– Точно вам говорю.
Этого было вполне достаточно. Если мы эксгумируем тело Эрнандеса и найдем тело Мелоди Стефанопулос со следами зубов на нем, его будут судить в Карбондейле. А поскольку это произошло несколько лет назад, опухоль мозга его уже не спасет.
Я поставила кофе на столик, даже не отпив, и достала свой сотовый. Деррик схватил меня за ногу:
– Вы должны мне помочь.
– Я пришлю несколько человек, чтобы охранять дом.
– А как насчет программы защиты свидетелей? Ну, где людям дают новые имена?
Я набирала номер Либби.
– Возможно, если Фуллер выберется.
– Меня могут устроить в другое похоронное бюро?