Русская Финляндия - Никита Кривцов

Везло, правда, не всем. Например, в 1870 году сановный чиновник и бизнесмен Роберт Улнер оставил карьеру и ринулся на поиски лапландского золота, вложив в предприятие большие средства. Однако его проект закончился сокрушительным провалом. Золота было добыто чуть более двухсот граммов.

Устремились в Лапландию и старатели-одиночки. Причем за золотом приходили и российские искатели. В частности, в неудавшемся предприятии Улнера его партнерами были русские купцы. К сожалению, имена их неизвестны. И вообще о русских золотоискателях в финской Лапландии информации сохранилось очень мало. Говорили мне, правда, что на кладбище в Ивало есть православные кресты, отмечающие могилы не только скольтов, но и русских авантюристов…

У южных границ финской Лапландии лежит городок Куусамо. Там поднимаются среди озер довольно высокие сопки, склоны которых покрывает еловый лес. Уже давно эти места в почете у горнолыжников, а больше всего они облюбовали гору Рукатунтури, у подножия которой вырос курорт Рука.

Если бы не курорт, места эти были бы тоже девственные и глухие, ибо лес здесь – настоящая тайга. Тайгой его и называют – потому что до российской границы здесь рукой подать. Если подняться на вершину Рукатунтури, с нее хорошо видны и сопки, возвышающиеся уже на российской территории…

«Русская граница». Все как на настоящей лесной погранзаставе

Но здесь граница – граница с Россией, и она не такая уже условная, как была пару веков назад и какая сегодня разделяет Финляндию и Норвегию.

И это здесь знают и даже используют…

Как? Об этом я и хочу рассказать, перенеся читателей уже в наши дни, но напоминая, что и в Финляндии, и вообще на Западе еще сильны воспоминания о «железном занавесе», и российская граница – это своего рода тоже достопримечательность, а ее пересечение – почти «экстрим».

…С курортом Рука мы распрощались утром и покатили по шоссе, петляющему среди заснеженных лесов. Сопровождающая, когда садились в мини-вэн, как обычно спросила – мол, не забыли чего, паспорта проверьте, чтоб под рукой были. Я хмыкнул: «Чего мол, проверять, теперь только в аэропорту понадобятся».

«Ну, всякое бывает», – ответила она, улыбнувшись.

Бывает и бывает. Я тут же забыл об этих словах и стал смотреть в окно.

Дорога делалась все более пустынной, а лес – все более дремучим. Карты с собой не было, а лапландских дорог я не знаю. Ну едем и едем.

И вдруг остановка – шлагбаум среди леса. Выглядываем: к микроавтобусу вразвалочку идет пограничник с автоматом на груди, но не финский, а наш, родной, в родной форме цвета хаки и в ушанке.

«Документики приготовьте! – К водителю заглядывает. – Кого везем? Куда едем?»

Смотрю, все натурально. Флаг наш, будка наша, никакого акцента, сама манера обращаться наша, родная, запанибратская.

Водитель вроде не понимает, да и все мы в недоумении, кто-то уже за паспортом полез, спрашивая: «А финских пограничников вроде бы не было?»

«Сейчас разберемся, позвоним», – говорит «погранец» и уже к нам, в салон дверь открывает.

Я тут и вспомнил про лукавую улыбку нашей сопровождающей, когда она про паспорта напоминала.

Но смотрю, спутники мои все еще в недоумении, а кто-то уже и паспорт в руке держит…

Оказалось, есть такой аттракцион для туристов в здешних краях – так и называется: «Российская граница». И все действительно настолько натурально, да и граница на самом деле совсем рядом, что, судя по реакции моих спутников, даже наши не сразу понимают, что российский КПП – еще одна лапландская экзотика – вроде Деда Мороза и оленьей фермы. Помните старую расхожую байку про нашего грибника – не то в Карелии, не то в Ленинградской области: заплутал в лесу, сбился с дороги, наконец, встречает кого-то, спрашивает, как к людям выйти. А тот в ответ: «Извиниттее, но вы уззее в Финланддии!». Здесь все то же самое, только наоборот!

Что же говорить про иностранцев – тех же итальянцев, французов или японцев!? Те, рассказывают, паспорта выкладывают тут же, да еще и пугаются: вот так заплутали по лапландским дебрям, в Россию заехали – теперь неприятностей не оберешься! А с другой-то стороны – радости столько: оказаться вот так вдруг на настоящей границе со все еще загадочной и таинственной Россией! Приключение так приключение!

Вот так, из ничего придумали аттракцион, используя свою близость к великому восточному соседу. А «пограничники» оказались славными ребятами, кстати, вовсе не актерами – да и самый хороший артист едва ли бы лучше сыграл нашего «погранца» с далекой заставы, чем простой русский человек, какой он есть.

Жаль было с ними расставаться, но пора было ехать в Куусамо в аэропорт, возвращаться уже во всамделишную Россию.

Так что следы, приметы нашей родины можно найти на дальнем финском пограничье не только в истории, но в сегодняшнем дне…

Миккели, городок на юге области Саво, названный в честь архангела Михаила, в конце XVII века становится военным центром, а еще через сто лет там размещается постоянный гарнизон. Но город знаменит прежде всего тем, что в нем дважды находилась ставка Маннергейма. Даже на гербе Миккели в память об этом изображены скрещенные маршальские жезлы.

Музей Ставки – одна из главных достопримечательностей города. Название «Ставка» носит даже один из баров Миккели, каковых в его центральной части великое множество, особенно если учесть небольшие размеры города. Но больше других известен в городе «Миккели Клуб» – заведение, где во время войны Маннергейм обедал со своими офицерами.

А неподалеку от Миккели есть поместье Анттола, имя которого мало что говорит.

Рядом с небольшой фермой, где ныне не гуляют свиньи и коровы, а выставляют свои работы художники, и оздоровительным центром, где лечат холодом, стоит старый деревянный дом. Он не такой старинный, как Мустио и с виду не такой примечательный, как Ранталинна, но внутри удивительно уютный – будто до сих пор хранит тепло и атмосферу, царившую в нем когда-то.

В 1917 году его приобрел князь Александр Николаевич Лопухин-Демидов (род. 1870 г.). Он принадлежал все к тому же знаменитому роду Демидовых, что и первый муж Авроры Карамзиной. Высотой под два метра, с хорошей осанкой и большим носом с горбинкой, Александр Николаевич вызывал уважение у местных жителей. До революции благосостояние Демидовых обеспечивали огромные поместья, а также сахарные заводы и мебельные фабрики на Украине. Князь служил вместе с Маннергеймом в кавалерийской гвардии императрицы, и их связывали дружеские отношения.

Супруга князя Наталья Дмитриевна Демидова, в девичестве Нарышкина, принадлежала к роду, которое вел свое начало от матери Петра Великого. Она родилась в 1886 году в усадьбе Тали. Открытая и сердечная, она была по своему облику полной противоположностью мужу – изящная красавица.