Секрет - Катерина Даймонд

Плимут, два года назад

Дин Кинкейд сидел в камере в ожидании адвоката. Все тело мучительно болело от побоев: сначала били греки, а потом били полицейские – после того как обнаружили в его гостиной истекающую кровью Имоджен Грей. На протяжении долгих часов не давали даже глотка воды. Он не знал, сколько здесь сидит. Удивительно, как искажается и теряется время, когда надолго остаешься в одиночестве, да еще взаперти. Он даже не знал, что случилось с Имоджен. Гнев сжигал и разъедал душу; терзала собственная беспомощность, мучила полная утрата контроля. Впервые появился страх потери. Давным-давно, в юности, Дин испытал подобное чувство и потому никогда не вступал в глубокие отношения. Считал эмоциональную зависимость признаком слабости.

Проклинал себя за переживания, за беспокойство о состоянии Имоджен. Любовь нахлынула без предупреждения, и он пугающе быстро ее принял. Даже не попытался скрыть. Всегда знал, что чувства до добра не доведут. Так и случилось. Надо было оставаться холодным, как камень.

Щелкнул замок; дверь открылась. Констебль проводил в кабинет допросов. По пути, в общей комнате, Кинкейд увидел напарника Имоджен, детектива Брауна: тот неподвижно сидел за столом, тупо уставившись на телефон.

– Детектив Браун! – окликнул Дин громко. – Как она? Убита?

– Уберите его отсюда! – сердито приказал констеблю начальник, старший детектив-инспектор Стэнтон.

Детектив Браун взглянул с ненавистью, отвращением и презрением. Дин легко прочитал его мысли: Кинкейд сядет за все, что произошло с Имоджен и барменом Джорджем. Забавно, что после стольких лет безнаказанности вдруг собрались упечь за преступление, в котором не было ни капли его вины.

Он не солгал Васосу, сказав, что однажды тот перестанет существовать, потому что Дин непременно до него доберется. Не солгал и о том, какую популярность приобретет в тюрьме. Там полно его друзей, полно людей, многим ему обязанных. Дин всегда знал, что рано или поздно попадет за решетку – это всего лишь вопрос времени, – а потому старался по мере сил помогать тем, кто уже мотал срок: здесь избиение, там несчастный случай. Время в тюрьме не обязательно должно было стать трудным временем: просто следовало провести его с умом. Дин любил все планировать заранее. Не лгал он и о планах на случай непредвиденных обстоятельств. Потому что был кем угодно, но только не лжецом.

– Хотел бы на несколько минут остаться наедине с клиентом. – Адвокат уже сидел за столом в кабинете допросов. Брайан Дженкинс защищал Дина уже много лет и, оставаясь рядом в любой переделке, успел превратиться в надежного друга. С ним можно было поговорить начистоту.

– Привет, Брайан. – Дин выдвинул стул.

– Привет, Дин. Расскажи то, что мне следует знать.

– В моем доме установлены камеры. Все будет записано, но полиция ничего не обнаружит.

– Откуда ты это знаешь?

– Мне принадлежат дома по обе стороны от этого, а потому установленные в нем камеры не оснащены записывающим оборудованием. Все просто передается дальше.

– Толковый ход.

– Я вообще толковый парень, Брайан. – Дин перестал улыбаться и положил ладонь на руку Дженкинса. – Скажи лучше, как чувствует себя детектив Грей?

– Можно считать, что здесь тебе крупно повезло, приятель. Кажется, чудесным образом выживет. Скорее всего, некоторое время не сможет есть стейк, но в целом должен сказать, что самое страшное уже позади.

– Слава богу. – С огромным облегчением Кинкейд закрыл лицо руками.

– Тебе следует услышать кое-что еще.

– Что?

– Она проснулась лишь на короткое время и сразу сделала заявление. Сообщила, что ты никоим образом не причастен к тому, что с ней произошло.

– Так и сказала?

– Да. Причем настояла, чтобы заявление было записано и немедленно передано в полицию. Еще сообщила, что напавшие на нее люди открыто, в ее присутствии, признались, что собираются подставить тебя под убийство Джорджа.

– Моя девочка! – Дин с трудом верил собственным ушам. Она прорвалась ради него! Если судьба позволит снова доказать свою преданность, то рано или поздно она поймет, что их многое объединяет. И однажды осознает, что любит.

– Однако не все так радужно, как хотелось бы.

– Что такое? В чем проблема?

– На тебя могут повесить избиение бармена Джорджа. Какой-то свидетель опознал тебя по фотографии.

– Что за абсурд!

– Обвинение тянет максимум на три года. Не больше. Отмотаешь срок, стоя на голове.

– Желательно обойтись без этого.

– Полицейские страшно злы. Считают тебя, по крайней мере, частично ответственным за то, что случилось с детективом Грей. Элиас считает, что некоторое время тебе лучше провести за высокой стеной. Сможешь восстановить отношения со старыми знакомыми. Если этой жуткой резней дирижировал брат Элиаса, Антонис, то вам обоим понадобится вся доступная помощь. Он сумасшедший.

– До чего ненавижу твое благоразумие!

– Признайся в избиении, отсиди свое, а за это время как раз шторм утихнет.

– Согласен, заключай сделку.

– Проведешь за решеткой не больше года.

– Я сказал, действуй!

– А как насчет видеозаписей?

– Давай пока сохраним в тайне: могут пригодиться в тяжелую минуту. А пока никто не должен знать, что там случилось на самом деле. Просто скажу, что был без сознания.

– И мне больше ничего не говори.

– Спасибо, Брайан. Сделай, пожалуйста, одолжение.

– Скажи, что нужно.

– Необходимо, чтобы ты встретился с Элиасом и убедил его хранить терпение. Отсижу свой срок, а когда выйду, разберусь сам. Пусть ни о чем не беспокоится.

– Хорошо, брат. Все сделаю. – Брайан встал. Адвокат и подзащитный обменялись крепким рукопожатием.

Дин воспрял духом. Слава богу! Имоджен не только не погибла, но даже нашла силы выступить в его защиту. Теперь он ничего не боялся, потому что понимал, ради чего стоит жить.

Спустя несколько дней после жестокого нападения Имоджен смогла сесть в постели и осторожно, маленькими глотками, выпить немного воды. Удивительно, до какой степени соскучился в бездействии рот: есть не разрешали, а поговорить было не с кем. Впрочем, в последнем ограничении следовало винить исключительно себя, ведь любые посещения она решительо запретила. Живот болел. Приподняв повязку, увидела свежий шрам. К счастью, рану зашили, прежде чем потеря крови обрекла бы на смерть. Она поморщилась. Ничего не поделаешь: отметина на всю оставшуюся жизнь.

За дверью постоянно дежурил констебль. Имоджен не знала зачем. Не знала, что происходит. Разумеется, звонил Стэнтон. Пытался дозвониться Сэм. И вот сегодня она согласилась принять своего друга Гэри Танни – милейшего человека, излучавшего ауру добра. Мысль об ауре удивила: наверное, снова проявилось мамино влияние. Взрослея, Имоджен все чаще благодарила судьбу за то, что носила нормальное человеческое имя, а не что-нибудь вроде «Радуги» или «Водопада». Мама умудрилась впутаться в несколько афер, связанных с медиумами, духовными целителями, телепатами и прочими проходимцами. Когда дочь немного подросла, начала таскать ее на различные представления, где приходилось смотреть, как умелый медиум выбирает из публики людей печального вида и вещает то, что те хотят услышать. Сама она часто ежилась от лицемерных слов, а уходила, разочарованная тем, что снова не получила откровения, послания из иного мира.