Каждый умирает в одиночку - Джеймс Хедли Чейз

— Это хорошо, — удовлетворенно произнесла она. — Я ненавижу этого мерзавца.

В проходе раздался неожиданный мягкий стук.

— Полицейские, — тихо сказал я, — уже здесь.

— Они обожают совать сюда свои носы, — заметила она, плавно и легко прошла через комнату, закрыла дверь, а затем нажала большим пальцем кнопку звонка на стене.

— Сейчас наверх придут вышибалы. — Она несколько натянуто улыбнулась. — Не снимай сорочки, милый. Ты скоро выберешься отсюда.

Дверь неожиданно затряслась. Кто-то потребовал:

— Открывайте или я расстреляю замок!

Я оттащил девушку от двери.

Тут на лестнице раздался звук тяжелых, топающих шагов, потом — крик:

— Это полицейские! Эй, Джо! Баттонс!

Один из полицейских выкрикнул:

— Отвалите! К вам это не имеет никакого отношения! Держитесь отсюда подальше или пострадаете!

Тут раздались выстрелы, крики и топот ног. Я содрал с кровати девушки простыни, связал их вместе, подбежал к окну. Снова выстрелы. Если я не поспешу, то внизу меня будет встречать подкрепление. Я вытащил все, что осталось от моих денег, и сунул их в руки девушки:

— Пока, сестричка. И спасибо.

Один из полицейских выстрелил через дверь. Кто-то в проходе открыл стрельбу, похоже из автомата.

К тому времени я уже открыл окно.

— Ух ты! — возбужденно воскликнула блондинка.

Теперь она окончательно проснулась.

— Мне нравится это! Смотри не сломай шею!

Я завязал узел на одном конце простыни, выбросил импровизированный канат из окна и выбрался на подоконник.

— Захлопни окно на узле, — попросил я, — и сделай это поживее. Я куплю тебе выпить, когда снова загляну сюда.

Она закрыла окно и помахала мне сквозь стекло. Стрельба громыхала по всему зданию.

Я схватился за простыни и быстро спустился. Только я приземлился, как кто-то заорал:

— Эй! Ты! — И чья-то тень двинулась на меня.

Я развернулся, когда меня за плечо схватила рука. Я был отнюдь не в игривом настроении, замахнулся правой и нанес апперкот, который пришелся парню в челюсть. Он издал сдавленное мычание и повалился вперед, схватившись за мой пиджак. Я стряхнул его, и он упал на четвереньки и застонал.

Я побежал вниз по аллее к тому месту, где оставил свою машину.

Время приближалось к трем ночи, когда я остановился у жилого дома по Хотторн-авеню. Здание было удалено от дороги, внутренний дворик украшала большая чаша и фонтан. Апартаменты здесь были своего рода кроличьим садком: все маленькие, все притиснутые друг к другу и все дорогие. Я как-то уже был здесь. Единственным преимуществом этого здания была звуконепроницаемость, но даже при этом лично я предпочел бы жить в палатке.

Мисс Болас снимала двухкомнатную квартиру на первом этаже с окнами, выходящими на восток. Я не стал использовать парадный вход. Вряд ли привратник в холле благожелательно отнесется к тому, чтобы звонить одинокой молодой леди в такой час, поэтому я прошел по пышной лужайке мимо чаши и фонтана, потом вдоль по цементной дорожке к створчатому окну, которое, я знал, ведет в ее гостиную.

Свет в ее квартире не горел. Я нежно постучал в окно спальни. Она явно не была любительницей поспать, так как мне пришлось постучать всего раза три, прежде чем я заметил через щелочку в шторах, как зажегся свет. Я шагнул назад, сдвинул шляпу на затылок и на ощупь поискал сигареты. Я чувствовал себя усталым, мне было жарко, и я надеялся, у нее найдется для меня выпивка. Когда я закурил, шторы раздвинулись и мисс Болас выглянула в окно. Я видел лишь очертания ее головы, но она могла разглядеть мое лицо в свете спички. Я усмехнулся.

Она махнула мне на створчатое окно и отошла. Штора вернулась на место.

Когда я шагнул к окну, то почувствовал каплю дождя на лице. Последние десять минут в небе собирались тяжелые тучи. Похоже, дело шло к мокрому периоду времени. Сожаления по этому поводу я не испытывал. Душная, хрупкая жара не устраивала меня. Створчатое окно распахнулось, когда дождь внезапно начал лить по-настоящему.

— Привет, — сказал я. — Идет дождь.

— Ты разбудил меня, чтобы сообщить мне об этом? — спросила она, придерживая створку и глядя на меня.

— Это и кое-что еще. Могу я войти? Неплохо было бы глоток спиртного.

Она отошла в сторону:

— Когда я услышала, как ты стучишь, то подумала, что это грабители. Наверное, мне снилось что-то о грабителях.

Я зашел в маленькую комнату, которая была достаточно комфортабельной, но на мой вкус мебель здесь была слишком современной. Я сел в кресло, которое по форме напоминало букву «S», кинул шляпу на стоявший поблизости диван, зевнул и одобрительно посмотрел на нее.

На ней был устричного цвета шелковый халат поверх бледно-голубой крепдешиновой ночной рубашки, маленькие ножки засунуты в отороченные мехом мокасины, а ее волосы пламенного цвета завязаны сзади голубой лентой. Она выглядела очень бодрой, ее макияж — удивительно свежим, а в ее зеленых глазах-щелочках застыло выражение сдержанного удивления и, возможно, раздражения.

— Забудь о грабителях, — сказал я. — Как насчет того, чтобы выпить? Что у тебя есть?

Она прошла мимо меня к серванту.

— Наверное, я буду разгневанной с тобой, — задумчиво произнесла она. — Ты ведь никогда не видел меня разгневанной, не так ли?

— Нет, по-моему, не видел. А зачем тебе быть разгневанной?

Она налила довольно много виски, добавила содовую «Уайт Рок» и протянула мне стакан.

— Я не люблю, когда меня внезапно будят подобным образом. Ты очень некстати.

Я отхлебнул напиток. Виски было очень хорошее.

— Да, может быть. — Я с легким вздохом поставил стакан на стол. — Но это не дружеский визит. Я здесь по делу: делу, которое не может ждать завтрашнего дня.

Она присела на подлокотник дивана, перекинула одну стройную ножку через другую и вопрошающе посмотрела на меня:

— По какому делу?

Я затянулся сигаретой, выпустил облачко дыма в потолок.

— Ли Тейлер был застрелен примерно час назад, — произнес я. — Две пули в прямо в грудь, третья вскрыла артерию.

Последовала длинная-длинная пауза. Тишина нарушалась только случайным жужжащим ворчанием холодильника на кухоньке.

Я взглянул на нее. Она была спокойной: руки сложены на груди, глаза ничего не выражают, губы плотно сжаты. Да, сказывалась ее отличная школа карточной игры. Она умела не выдавать своих чувств.

— Кто его застрелил? — спросила она, прервав неприлично затянувшуюся паузу.