Афган. Разведка ВДВ в действии. Мы были первыми - Валерий Марченко

На перехват нашей группы работало два боевых отряда противника, атаковавших нас с двух направлений одновременно. У душманов не получилась синхронизация атаки по времени, поэтому они упустили момент, что позволило прикрытию тыла Баравкова опередить их на секунды в открытии огня на поражение. Противник не успел замкнуть «огневой мешок» охватом группы с обеих сторон — ему чуть-чуть не хватило слаженности в действиях. Огневой шквал прикрытия, сбив напористый ритм атаки, «зашкалил» душманов, они слегка подрастерялись, а когда пришли в себя — потеряли нас из виду. Вероятно, они кинулись за нами наперерез по маршруту, который сразу приходит в голову — в базовый лагерь. Мы же, обманув их ожидания, рванули в их собственный тыл — кишлак, укрывшись лабиринтами его дувалов. Теперь мне был понятен дикий взгляд Сафарова после моей команды ему на увод группы в кишлак. «Почему в кишлак?» — спрашивали его глаза, но больше было некуда — везде открытое пространство, на котором мы были уязвимой мишенью.

— Нищенко, Сафарова ко мне.

Через минуту заместитель присел возле меня.

— Ну как, Серега?

— Не могу успокоиться, товарищ лейтенант.

— Какие мысли по этому поводу? Где «засветились?»

Сафаров прилег возле меня, мысленно проигрывая ситуацию, которая всем нам едва не стоила жизни.

— Может, случайно?

— Ничего себе — случайно, охватывали с обеих сторон. Если бы, Сергей, не Гена, открывший огонь с Курановым на секунды раньше, представляешь, что могло случиться?

— Да уж… Но с кишлаком вы «закрутили», товарищ лейтенант — к «духам» в тыл… Я думал — нам будет п…дец. Только на ходу сообразил — в нем-то и укроемся.

— Поэтому именно тебе приказал выводить группу через кишлак, где ты не заблудишься, а я, черт его знает, мог и «блудануть». Кстати, уходил за тобой, ориентируясь на слух по лаю собак, поднятых тобой. В дувалах легко потеряться и можно бегать по кругу целую ночь.

— Они имеют систему, товарищ лейтенант, нам надо освоиться в них, привыкнуть.

— Понятно, но все равно в кишлаках мы еще не умеем работать, как надо, мало практики.

— Разберетесь, Валер, — вмешался Леонид, вероятно, желая поучаствовать в разговоре.

— Так-то — оно так, Леша, но мало у нас общения с местным населением. Если бы были у нас в Паймунаре осведомители, которые бы давали нам информацию о «духах», мы бы горя не знали, реализовывая ее захватом или уничтожением.

— Захваты у нас отработаны, товарищ лейтенант.

— О чем я и говорю. Нам нет необходимости ввязываться в бой, мы — тени, молнии. Мгновенно кромсаем и уходим в отрыв.

— Как сегодня, товарищ лейтенант?

— Не трави душу, Серега.

Поговорив немного о наших задачах, пришли к пониманию необходимости применения против душманов тактики налетов, которая может носить результативный характер. В конце-то концов, мы не пехота, мы — разведка ВДВ.

— Глоточек будешь? — пододвинулся к Сафарову Леха.

— Ты что, обалдел? Убери!

Хватило же ума предложить выпить сержанту в присутствии его командира.

— А я не пью, товарищ старший лейтенант.

— Было бы предложено, — смущенно реагировал Леонид.

— Хватит болтать. Через три минуты готовность.

Сегодня на себе мы «примерили» тактику «духов», предпочитавших охватывать противника превосходящими силами и держать его под ошеломляющим огневым воздействием. Постоянно маневрируя, они заходят в тыл, во фланг и бьют, бьют, бьют. Вот почему ребята в Кунаре не ориентировались в бою: «духи» их закружили огневой каруселью. Другого объяснения нет.

— Чего грустишь, командир? Выбрались же!

Теперь Леха меня ободрял, положив свою руку мне на плечо. Помолчали.

— Все не так просто, Леш. Разберемся. Сам-то как?

— …

— Чего молчишь? Или больше не пойдешь?

Таким серьезным и собранным Леонида не часто увидишь: от балагура и весельчака не осталось следа. Передо мной сидел усталый и много переживший за ночь человек.

— Валер, вы почти каждую ночь уходите… и сегодня… могли уйти и не вернуться… Скажи честно, это надо? Если — да, я перед тобой и твоими парнями склоняю голову, если — нет, тогда зачем все это нужно?

Я не сразу ответил Леньке, задумавшись, как на экзамене по тактической подготовке в воздушно-десантном училище.

— Леш, ни у тебя, ни у меня, ни у этих парней никто ничего не спрашивал — оказались здесь и делаем свою работу каждый на своем участке. Теперь ты сам понимаешь, что делать ее плохо нельзя — это просто смерть, а какой она бывает, ты тоже в Джелалабаде видел.

Помолчали.

— Не забивай себе голову, давай, — хлопнул я его по спине.

— Ха-ха, ну, ты молодец, Валерка, — живенько встрепенулся чернявый друг, положив рядом с собой автомат.

— Честное слово, забыл, старею что ли?

Спирт прокатился легонько и ровненько, словно вода из-под крана.

— Есаулков, доложи на базу: все нормально, выходим к охранению.

— Есть, товарищ лейтенант.

Эх, полежать бы еще на камнях, расслабиться и поразмышлять над выкрутасами жизненных ситуаций. Да-а… повезло в этот раз. Ох, как повезло! Поэтому колотит тело от дрожи и мороз меж лопаток. Но сработали неплохо, молодцы мои парни. Становимся единым целым в бою, понимая и чувствуя локоть друга в сложнейшей обстановке. Не сомневаюсь, что внутреннее состояние моих разведчиков на психологическом кураже и все потому, что разведывательная группа способна действовать самостоятельно, а роль каждого разведчика органично сочетается с задачей, поставленной командиром. При выполнении боевого задания «рисунок» действий группы никогда не должен повторяться, над этим мы еще будем работать. В этой боевой задаче мы свой «рисунок» где-то нарушили…

— Товарищ гвардии майор, разведывательная группа с боевого задания прибыла. Потерь не имею. Командир группы гвардии лейтенант Марченко.

Я стоял в положении «смирно» перед кипевшим от негодования начальником разведки дивизии.

— Как это случилось? Нельзя было обойти кишлак стороной?

— Можно, товарищ майор, но к нему «привязывалось» задание, которое требовалось выполнить без потерь.

— Дивизия поднята на ноги, Марченко, я должен аргументированно доложить комдиву о случившемся.

— Так и доложите, товарищ майор, — я также закипал от несправедливого, с моей точки зрения, подхода Скрынникова к оценке обстановки, — «духи» в кишлаке, а мы этого не знаем. Агентуры нет, информации тоже, ходим вслепую — вот и нарвались на «духов».

— Что еще прикажешь доложить?

— Извините, товарищ майор, но мы об этом не раз говорили. Где-то я проморгал, не заметил…