Взгляд тигра - Уилбур Смит

Позже Шерри сонно приникла ко мне на грудь, а я накрыл ее брезентом от сырости. Из открытого моря до нас долетали гулкие удары – гигантские манты высоко выпрыгивали из воды и шлепались о поверхность многотонным весом.

Далеко за полночь показалось бриллиантовое ожерелье огней Святой Марии.

Оставив вельбот на стоянке, мы пустынными улицами прошли к дому Чабби. Дверь открыла его миссус в халате, рядом с которым пижама супруга выглядела монашеской, и с волосами, накрученными на большие розовые пластмассовые бигуди. Никогда раньше я не видел ее без шляпы и полагал, что голова у нее такая же лысая, как у мужа, поскольку в остальном они были разительно похожи. Она напоила нас кофе, после чего мы с Шерри забрались в пикап и поехали в бухту Черепахи. Отсыревшее постельное белье не мешало проветрить, но мы не жаловались.

Ранним утром я заглянул на почту. В моем ящике, среди каталогов рыболовных снастей и почтовой макулатуры, лежало несколько писем от старых клиентов, интересующихся фрахтом – сердце так и дрогнуло! – и коричневый телеграфный конверт, который я вскрыл в последнюю очередь.

В телеграмме сообщалось: «МАНДРАГОРА ОТПЛЫЛА КЕЙПТАУНА КУРСОМ ЗАНЗИБАР 12.00 ЧАСОВ ПЯТНИЦУ 16-ГО. СТИВ».

Мои худшие опасения подтвердились. «Мандрагора» покинула Кейптаун шесть дней назад и шла чрезвычайно быстро. Первым делом хотелось поскорее взобраться на Кули-Пик, посмотреть, не видно ли яхты на горизонте. Я показал телеграмму Шерри, и мы с ней поехали на Фробишер-стрит.

Фред Коукер отпирал парадный вход туристического агентства, когда я припарковался у магазина миссус Эдди. Захватив список, Шерри пошла за покупками в «Лавку Эдварда», а я навестил Коукера. Мы не виделись с тех пор, как Фред остался стенать на полу собственного морга. Сейчас он восседал за письменным столом в белом костюме и галстуке с изображением гавайской танцовщицы среди прибрежных пальм и надписью: «Добро пожаловать на Святую Марию – жемчужину Индийского океана!» Фред поднял глаза, излучая улыбку в пару галстуку, но, узнав меня, пришел в полное смятение, заблеял, как осиротевший ягненок, и сорвался со стула, намереваясь исчезнуть в задней комнате. Я загородил путь к отступлению.

Коукер попятился, блестя золотыми очками и вспотевшей от страха физиономией. Стул ткнул его под коленки, и Фред безвольно на него плюхнулся. Я дружелюбно улыбнулся, подумав, что от облегчения с ним случится обморок.

– Как поживаете, мистер Коукер?

Голос его не слушался, и он закивал так быстро, что означать это могло лишь одно: «очень хорошо».

– Хочу попросить об услуге.

– Что угодно, – пролепетал Фред, неожиданно обретая дар речи. – Все, что угодно, мистер Гарри, только скажите.

Тем не менее через считанные минуты храбрость и сообразительность к нему вернулись. Выслушав просьбу достать три ящика взрывчатки, он разыграл целый спектакль, призванный убедить меня в полной невозможности выполнить заказ, – закатил глаза, втянул щеки и зацокал языком.

– Самое позднее – завтра к полудню, – предупредил я, и Фред схватился за голову, словно не зная, как ему быть. – Иначе продолжим разговор о выплате страховки.

Коукер опустил руки, выпрямился, лицо приняло деловое и расчетливое выражение.

– Нет нужды, мистер Гарри. Достану то, что вы просите, но стоить будет дорого. Триста долларов ящик.

– Запишите на мой счет, – сказал я.

– Мистер Гарри! – подскочил он. – Вы же знаете, в кредит я не работаю.

Я прищурился, стиснул зубы и глубоко задышал.

– Хорошо, хорошо, – заторопился он. – Тогда до конца месяца.

– Вы очень любезны, мистер Коукер.

– Рад быть вам полезным, мистер Гарри, – заверил он. – От всей души рад.

– И еще, мистер Коукер… – Фреду стало совсем плохо, но он мужественно взял себя в руки. – В скором будущем мне может понадобиться отправить небольшой груз в Цюрих, в Швейцарию. – Он насторожился. – Не хотелось бы связываться с таможенной волокитой – вы понимаете?

– Разумеется, мистер Гарри.

– Вам никогда не приходилось отправлять тела клиентов родным и близким?

– Простите? – Он не понимал, о чем речь.

– Если турист скончался на острове – от сердечного приступа, к примеру, – вы бы забальзамировали труп и отправили в гробу родственникам. Правильно?

– Случалось такое, – подтвердил он. – Трижды.

– Прекрасно, то есть вы знакомы с формальностями?

– Вполне, мистер Гарри.

– Мистер Коукер, приготовьте гроб и запаситесь бланками необходимых документов.

– Могу я поинтересоваться действительным предметом экспорта? – Он сформулировал щекотливый вопрос как можно деликатнее.

– Считайте, что поинтересовались, мистер Коукер.

Я съездил в форт и переговорил с секретарем президента. Глава острова проводил совещание, но был готов встретиться у себя в кабинете за ленчем, в час дня. Я принял приглашение и отправился на Кули-Пик по круто поднимавшейся вверх дороге. До верха пикап не вытянул – пришлось припарковать машину и пешком дойти до развалин старого наблюдательного поста. Сидя на парапете, покуривая сигару и любуясь морским пейзажем с зелеными островами, я тщательно все обдумал, принял необходимые решения и порадовался неожиданной возможности еще раз уточнить свои планы, прежде чем пускаться во все тяжкие…

Мне хотелось получить от жизни: бухту Черепахи, «Морскую плясунью-II» и Шерри Норт – не важно, в какой последовательности.

Чтобы и дальше жить в бухте Черепахи, моя репутация на Святой Марии не должна пострадать; чтобы обзавестись «Морской плясуньей-II», требуются деньги, и немалые; а что касается Шерри Норт… Я призадумался и не заметил, как сигара догорела до самых пальцев.

«Держись, Гарри», – сказал я себе, глубоко вздохнул, выпрямился и поехал в форт.

Президент вышел в приемную поздороваться, обнял меня за плечи, привстав на цыпочки, и повел в кабинет – настоящий зал в баронском замке, с выступающими под потолком балками перекрытия, стенами с деревянными панелями и потемневшими от времени английскими пейзажами в массивных резных рамах. Из огромного, от пола до потолка, окна в ромбовидном переплете виднелась гавань; пол устилали яркие восточные ковры.

На дубовом столе для заседаний был сервирован ленч – копченая рыба, сыр, фрукты и откупоренная бутылка «Шато-лафита» урожая шестьдесят второго года.

Президент наполнил темно-красным вином два хрустальных бокала: один предложил мне, а в свой опустил пару кубиков льда. Увидев выражение моего лица, озорно усмехнулся:

– Считаешь кощунством? – Он поднял бокал с коллекционным вином, в котором плавали кусочки льда. – Видишь ли, Гарри, я лучше знаю, что мне нравится. Этикета, уместного в лучших парижских ресторанах, не всегда стоит придерживаться на Святой Марии.