Двое - Юлия Гетта

- Он мертв, - сокрушенно произнёс Егор.

Девушка завыла в голос, а потом вдруг с кулаками накинулась на Глеба.

- Ты убил его! Убил!!! Зачем ты убил его?!

Глеб грубо схватил её, зажав ей рот рукой, и, наконец, заговорил низким голосом:

- Заткнись! Я не убивал! Я просто толкнул его! Он сам упал, понятно?!

Егор подскочил к ним, помогая девушке освободиться от захвата брата.

- Глеб, отпусти ее! Она ни в чем не виновата!

- А кто, я что ли виноват?! Откуда я знал, что у неё вообще есть парень?!

- Черт! - выругался Егор, судорожно соображая, что же им делать дальше, - Надо убрать отсюда тело, пока никто не увидел... Я сейчас подгоню машину...

- Что?! - вновь пронзительно закричала девчонка, - Что ты собираешься делать?! Не трогай Макса! Надо сначала вызвать полицию!

- Да заткнись ты! - заорал Глеб, снова хватая её, на этот раз за шею, - Лучше бы это ты сдохла, сучка, а не он!

На этот раз Егору было значительно труднее оттащить брата от девушки, тот сжимал свои пальцы на её шее все крепче, и она уже почти хрипела.

- Глеб, что ты творишь?! - заорал Егор не своим голосом, - Отпусти её!

Глеб расслабил руку, и с презрением оттолкнул от себя, девушка едва удержалась на ногах, согнулась пополам и тут же зашлась кашлем.

- Ты посмотри на неё! - с ненавистью обратился он к брату, - Это же все из-за неё! И она уже готова бежать к ментам, чтобы сдать меня!

- Глеб, посмотри на меня, - Егор взял руками брата за плечи и заглянул ему в глаза, - Успокойся. Она никому никого не сдаст. Я все улажу. А ты пока иди и подгони сюда машину, живо!

Глеб растерянно кивнул. А Егор тут же переключил своё внимание на девушку, едва пришедшую в себя после удушения.

- Как тебя зовут? - мягко спросил он, обняв ее за плечи.

- Рита, - всхлипнув, ответила та.

- Отлично, Рита. Давай-ка поговорим...

- Как тебе удалось убедить Риту? - мы с Егором поднялись в его спальню, и сидели прямо на полу возле кровати, по очереди отпивая виски из горлышка прихваченной внизу бутылки.

- Я убедил ее, что это был несчастный случай, - объяснил Егор так просто, будто для него это было обычным делом, - И взял обещание не ломать жизнь Глеба, а заодно и мою. Позже она захотела поступить учиться в другом городе, и я благодаря связям отца, помог ей это сделать.

- Когда мы были в Сохо с подругой, я узнала от ее знакомой, что про Глеба ходят слухи, похоже как раз об этом парне, - вновь вспомнила я о неприятном рассказе Лейлы, - Значит, Рита все же кому-то проболталась?

- Не думаю, - опровергнул мое предположение Егор, - Скорее всего это не она, а кто-то другой.

- Но разве кроме вас троих ещё кто-то знал? - удивилась я.

- Сначала нет, но потом... - Егор поморщился от болезненных воспоминаний, - Где-то спустя полгода Глебу приспичило пойти в полицию с повинной. Парня искали, он переживал. Как-то раз зачем-то даже съездил к его родителям... В общем, как я ни уговаривал его, как ни убеждал, все мое красноречие оказалось бессильно. И он все же поперся к ментам сдаваться. Как будто это могло вернуть парня назад...

Егор забрал у меня бутылку и сделал большой глоток.

- И его осудили? - с замиранием сердца спросила я.

- Нет. В то время отец ещё занимал высокий пост в правительстве, и ему тут же сообщили о выходке сына. У него везде были свои люди. В тот же вечер Глеба отпустили и доставили прямиком домой к папе, - Егор сделал небольшую паузу, сделав ещё один большой глоток из бутылки, - Только вот он никак не желал успокоиться, и хотел, чтобы его непременно судили. Отец не мог позволить такого скандала, это вмиг уничтожило бы его репутацию. Тогда он убедил маму, что её старший сын свихнулся. Так Глеб оказался в психиатрической лечебнице.

- Боже... -  я буквально кожей ощущала, с какой болью достаётся Егору каждое сказанное слово, и и мое сердце сжималось от сочувствия к ним обоим, - Но почему же ты не помешал этому?!

- Я хотел... - его взгляд окончательно померк, а голос стал сухим, бесцветным, - Но отец нашёл подход и ко мне. Он убедил меня в том, что психушка гораздо лучше тюрьмы, и, черт побери, в этом он был прав! Ведь его могли посадить на много лет! А там... Я верил, что оттуда его вскоре выпустят, специалисты помогут ему справится с чувством вины, и все будет хорошо... Как же я ошибался.

- Вы лишили его собственного выбора... - сокрушенно произнесла я, - Может, ему это было необходимо! Ведь суд мог признать, что это был несчастный случай!

- Не мог! - горячо возразил Егор, - Не мог! Отец возил меня к юристу. В лучшем случае это признали бы убийством по неосторожности, но и этот приговор ему уже не грозил! Мы избавились от трупа, Настя. Мы вывезли его в лес, облили бензином и подожгли. И это очень отягчающее обстоятельство.

- Боже... - повторила я, моментально представив в своём воображении эту зловещую картину.

- Я приезжал к нему в лечебницу каждый день, но он не разговаривал со мной, считая, что я предал его, поддержав решение родителей, - сухо продолжал Егор свой рассказ, - К тому же его там пичкали какими-то странными препаратами, от которых он все время был будто не в себе. С отцом и матерью он тоже не разговаривал, и отец спустя пару месяцев прекратил свои визиты, считая это бессмысленным. Мама же навещала его, как и я, каждый день, до тех пор, пока папе не предложили пост иностранного посла за бугром, и они с мамой не переехали. Из-за его молчания и безумного вида под действием этих препаратов, она окончательно убедилась в том, что он сошёл с ума.

Егор сделал ещё один глоток, и я забрала у него бутылку, опасаясь, что он окончательно напьётся.

- И что было дальше? - спросила я, в свою очередь сделав небольшой глоток из горлышка.

- Дальше я подружился с его медсестрой Катей, убедил её прекратить пичкать брата этими адскими таблетками, и он потихоньку стал оживать. И даже снова стал со мной разговаривать. Вскоре я убедил его, что прошлое должно остаться в прошлом, что он должен вернуться к нормальной жизни, да он и сам уже этого хотел. Только вот моя операция по спасению брата с треском провалилась...

- Почему?

- Отец отказывался вызволять его из лечебницы, пока тот сам не поговорит с ним и не попросит его об этом, - Егор вновь отобрал у меня бутылку, - А Глеб предпочёл бы сгнить в психушке откровенному разговору с отцом. Он так и не простил его. Да и вряд ли когда-то простит.

- Похоже они оба ещё те упрямцы, - сделала я печальный вывод.

- Так и есть, - подтвердил Егор.

- Неужели тебе так и не удалось убедить ни одного из них?

- Не удалось. И я был в полном отчаянии. Совсем забросил дела, наша фирма была уже практически на грани банкротства. И если бы не вмешался Глеб, её, возможно, уже и не было бы.