Под Южным Крестом - Луи Буссенар

Таким образом, ни один корабль не проходит мимо острова. Он забирает письма, пополняет запасы или заменяет испорченные продукты и увозит жертв морских катастроф. А происходят они нередко, о чем красноречиво свидетельствуют записи в реестре. И наконец, следует сказать, что здесь высажены лук, тыква и батат. Пещера расположена с подветренной стороны острова, рядом с источником пресной воды, и в ней находится целый склад одежды.

Как видите, мой дорогой друг, людям, потерпевшим кораблекрушение, трудно и желать лучших условий. Итак, мы сидим и толстеем в ожидании судна, которое доставит нас в цивилизованную страну.

А тем временем засвидетельствуйте мое самое глубочайшее уважение Вашей супруге и примите уверения в моем искреннем расположении к Вам.

Виктор Гюйон по прозвищу Фрике.

P. S. Пьер ле Галль передает Вам крепкое рукопожатие.

Буби-Айленд,

10° 36´ 30´´ южной широты

и 141° 35´ 6´´ восточной долготы».

Адрес получателя: Месье П. Барбантон, улица Лафайетт, Париж.

Загадки «Postal-Office». – Два письма. – Адрес на одном из них. – Изумление Фрике. – Парус! – Голландская шхуна «Palembang». – Великодушное гостеприимство. – Размышления капитана Фабрициуса ван Праэта по поводу таможенной службы в общем и по поводу нидерландских таможенников в частности. – Сначала пират, затем контрабандист. – Гастрономическая фантазия малайцев. – Ловцы голотурий. – Трепанги – национальное блюдо Малайского архипелага. – На пути к Тимору.

Один день лениво сменял другой, море, уже долгое время остававшееся спокойным, дразнило своим неумолимым единообразием. Тут и там виднелись атоллы, украшенные ожерельями кокосовых пальм, – яркие клочки зелени на сероватой глади воды, словно благодатные оазисы среди песков пустыни; но та движущаяся точка, которую мог заметить лишь острый глаз морского волка, та точка, в которой моряк сразу бы опознал мачту корабля, так и не появлялась на горизонте. Долгожданный корабль-освободитель все не плыл и не плыл. И хотя островок Буби напоминал царство изобилия, легко догадаться, что наши три друга, потерпевшие кораблекрушение, считали, что дни тянутся бесконечно долго.

Конечно, если плыть через Торресов пролив, путь от восточного берега Австралии до крупных малайских островов значительно сокращается, но одновременно мореплаватель, выбравший эту дорогу, подвергается серьезным опасностям. Действительно, нешуточное дело – пройти сквозь лабиринт крошечных островков, острых скал, подводных камней и рифов, которыми изобилует Коралловое море. Нельзя забывать и о сильнейших подводных течениях, господствующих в этих краях, о течениях, обнаруженных Киросом и его командой, которые назвали этот регион самой опасной точкой земного шара. Невозможно отметить на карте многочисленные рифы, раскиданные по всей длине стопятидесятикилометрового канала, так же как невозможно подробнейшим образом описать его прибрежную линию – ведь неутомимые труженики, звездчатые кораллы, постоянно изменяют рельеф местности. Именно поэтому в данном регионе корабли относительно редки, и это вопреки отваге английских моряков, которые, в отличие от американцев, наделены бесподобным качеством – умением проявлять разумную осторожность.

Однако было бы несправедливо утверждать, что Буби-Айленд посещают только те суда, что сбились с курса, а отважные навигаторы Великобритании выбирают лишь безопасные, хорошо исследованные пути, ведущие на север не напрямую, а с отклонением к востоку или западу. Четыре раза в год английские корабли совершают регулярные рейсы из Батавии в Сидней. Два судна, используя силу северо-западных муссонов, дующих с октября по апрель, отправляются из Батавии в ноябре и в марте и прибывают в Сидней, преодолев расстояние, разделяющее эти пункты, приблизительно за двадцать восемь дней. Юго-восточные муссоны, набирающие силу в период с апреля по октябрь, позволяют этим же судам отплыть из Сиднея в мае или сентябре и вернуться в Батавию. Такие корабли, бесстрашно штурмующие Торресов пролив, всегда заходят на остров Буби. Пароходы компании «Eastern and Australian Mail Steam Company» также выполняют не менее трех рейсов в год и гордо несут «Юнион Джек»[66]в эти забытые Богом места. Следовательно, «Убежище потерпевших кораблекрушение» не так уж забыто миром, как это могло бы показаться на первый взгляд. Но в итоге вполне вероятно, что на протяжении двух месяцев «гости» кораллового острова не увидят ни единой живой души, и это при условии, что корабль не будет задержан в пути никаким внештатным происшествием. А шестьдесят дней ожидания порой кажутся столетием. Но Пьер и Фрике ничего не знали о расписании, которому следовали английские суда, и потому досадовали, что даже не представляют, когда же наступит долгожданный миг спасения.

Парижанин положил письмо в мешок, скрывавшийся в бочке. До этой минуты молодому человеку даже в голову не приходило изучить содержимое почтового мешка, который, по всей очевидности, должен был быть совершенно пустым. А даже если другие бедняги, потерпевшие кораблекрушение, или отважные путешественники и положили в него свои послания, то они мало интересовали француза. Среди многочисленных добродетелей Фрике скромность занимала отнюдь не последнее место. Но, следуя старинному обычаю моряков, чей скудный багаж частенько оккупируют тараканы, юноша перевернул мешок из просмоленной ткани, чтобы выгнать непрошеных захватчиков, прожорливость которых не имела никаких границ. К его удивлению, на землю упали два письма.

Фрике машинально бросил взгляд на адреса на конвертах: твердый, уверенный почерк, буквы отличаются той особой угловатостью, что свойственна английским или немецким деловым бумагам. На первом письме значился следующий адрес: «Месье Винсену Бускарену, улица Жана-Жака Руссо, №…, Париж».

– Как бы я хотел побродить в окрестностях того места, куда рано или поздно попадет это письмо, – с грустью пробормотал парижанин. – Я не завистлив, но испытываю легкую ревность к тем бумагам, что хранятся в этом раздувшемся конверте. Ну что же, французское послание, мое письмо славному жандарму составит вам компанию в пути. Что касается оставшейся корреспонденции…

Прочитав адрес на втором письме, молодой человек вскрикнул от изумления.

– Тысяча чертей!.. Это уже чересчур… И вроде бы я не сплю. И меня не преследуют кошмары… Пьер!.. Пьер!..

Но бретонец, буравящий взглядом горизонт, не слушал. Затем Фрике увидел, как его друг подбрасывает в воздух свой берет, обращая на жгучее тропическое солнце не больше внимания, чем на ласковый лунный свет, и начинает отплясывать джигу, коленцам которой позавидовал бы любой итальянец, обладающий самой незаурядной фантазией.

– Послушай, матрос! Да послушай же меня… Пьер… Если бы ты только знал, это письмо…

– Действительно, речь идет о письме!.. Гром мне в паруса! Положи-ка его обратно в бочку. Почту заберут с минуты на минуту.

– Вот как! Ты случайно не сошел с ума?

– Не больше, чем ты сам, сынок. Но сейчас ты тоже запляшешь.