Достойное общество - Авишай Маргалит

Можно предположить, что люди, готовые к благотворительности из чисто альтруистических побуждений, должны настаивать еще и на анонимном характере пожертвования. Это освобождает получателя от необходимости выражать благодарность, но не решает проблемы. Проблема заключается в чувстве благодарности, а не в словах, в которых ты можешь ее высказать. Получатели анонимных даров чаще всего освобождаются от необходимости выразить свою благодарность, но не от необходимости ее ощущать. Проблема состоит в необходимости признать, что ты находишься в положении настолько более низком, что не можешь даже ответить на ту доброту, которую проявили по отношению к тебе. Более того, донаторы и вовсе не нуждаются в каких бы то ни было формах благодарности за свои благодеяния. Этот принцип заложен в самой основе благотворительности, и потому проблему невозможно решить даже через анонимность пожертвований. Эгоистичных донаторов можно отблагодарить, альтруистичных нельзя. Люди охотнее получат дар от человека, кому они хоть что-то смогут дать взамен, чем от человека, которому ничего дать невозможно.

Парадокс милосердия доказывает, что общество милосердия даже в идеальном своем виде, то есть будучи основано на чистом желании помочь ближнему, не скомпрометированном даже легким привкусом эгоизма, не свободно от оскорбительных или даже связанных с унижением аспектов, и именно из‐за чистоты мотивов тех людей, которые проявляют милосердие. Более того, нет никакой уверенности в том, что подобное общество сможет избегать унижения лучше, чем общество милосердия, в котором донаторы исходят из эгоистических интересов.

Здесь мы объединили две проблемы: тип бюрократии, которым должно обладать общество для того, чтобы являться достойным, и связь между зависящим от бюрократии обществом всеобщего благосостояния и обществом достойным. Эти проблемы мы прояснили через сопоставление тех способов, которыми общество всеобщего благосостояния и общество милосердия пытаются решать вопрос с унизительной ситуацией бедности.

Общество всеобщего благосостояния и общество милосердия можно сопоставлять по множеству разных позиций: по эффективности, по объемам помощи, даже по ее целям. Впрочем, я сосредоточил внимание только на одном из них – на унижении. Если общество всеобщего благосостояния и выиграло это состязание, то исключительно по очкам, а не нокаутом. Я имею в виду, что общество милосердия не обязательно становится недостойным в силу унизительных практик подаяния, тогда как достойное общество не обязательно будет представлять собой общество всеобщего благосостояния, но может существовать и в форме общества милосердия.

Должна ли в достойном обществе отсутствовать безработица? На первый взгляд кажется, что безработицу имеет смысл обсуждать вместе с бедностью, поскольку безработица есть отсутствие работы, которая позволяет получать доход. Быть безработным плохо не потому, что у тебя нет работы, а потому, что ты ничего не зарабатываешь. Таким образом, может показаться, что работа есть только способ добывать средства к существованию, а вовсе не та значимая ценность, которую должно гарантировать достойное общество. Доход следует гарантировать для того, чтобы предотвратить бедность, однако занятость представляет собой всего лишь одно из средств к решению этой проблемы.

Но так ли это? Не является ли вынужденная безработица унизительной сама по себе? И только ли экономические и социальные последствия безработицы унижают человека?

Всеобщая декларация прав человека, великодушный документ, которым Организация Объединенных Наций облагодетельствовала все человечество, гарантирует каждому индивиду право на труд: не только на социальную безопасность вкупе со всеми остальными социальными и экономическими правами, которые на языке этого документа «необходимы для его достоинства» (статья 22), но и четко прописанное право на труд (статья 23)47. Таким образом, труд представляет собой не только средство обеспечить себе достойное существование, но и ценность в себе и по своей природе. Общество, уважающее права человека, обязано обеспечить каждого своего гражданина работой, даже если его социальные права могут быть гарантированы за счет пособия по безработице. Право на труд, гарантированное декларацией, включает свободный выбор профессии, а также справедливые и достойные рабочие условия. Здесь и сейчас нас интересует следующий вопрос: является ли труд жизненно необходимым условием для обеспечения человеческого достоинства, условием, которое не может быть отнято у людей, желающих работать, без того, чтобы они при этом не почувствовали себя униженными? Более современная версия того же вопроса выглядит следующим образом. Предположим, что существует некое развитое общество, в котором уровень безработицы постоянно колеблется в районе 10%-ной отметки. При этом выплачиваются пособия по безработице, а у безработных есть возможность находить приработки для того, чтобы жить не только на пособие, так что их общий заработок соответствует заработку занятых на производстве неквалифицированных рабочих. Должны ли мы в таком случае отказывать этому обществу в праве называться достойным на том основании, что его социальное устройство включает принятие унизительной ситуации, связанной с недостатком рабочих мест (как то определяется во Всеобщей декларации прав человека)? Может ли общество считаться достойным только в том случае, если оно обеспечивает полную занятость или в крайнем случае только временные перебои с наличием достаточного количества рабочих мест?

Когда люди начинают рассуждать о высокой ценности человеческого труда, в голосе у них зачастую проскальзывают проповеднические нотки. Трудно спорить с проповедью, но ценность труда необходимо исследовать, отталкиваясь скорее от точки зрения рабочего, чем от точки зрения проповедника. Точка зрения рабочего на ценность того, что он делает, далеко не всегда бывает лестной. Рабочий может высоко ценить труд как таковой, но не всякий труд. Большинство рабочих, занятых ручным трудом, не хотели бы, чтобы их дети пошли по их стопам. Многие рабочие считают отпуск лучшим периодом в течение года. Они полагают, что выходные дни в большей степени способствуют их самовыражению, чем дни рабочие. При этом многие из них не хотели бы потерять работу по не зависящим от них обстоятельствам и, оказавшись в подобной ситуации, чувствуют себя несчастными. Но важно отдавать себе отчет в том, почему. Они чувствуют себя несчастными потому, что потеряли источник дохода и социального положения, или потому, что утратили что-то такое, что составляло главную ценность их жизни – способ выразить себя как личность, ту ценность, которую художники придают творчеству?

Я утверждаю, что люди рассматривают свою работу как ценность в тех случаях, когда она позволяет им поддерживать собственное существование без того, чтобы они попадали в зависимость от доброй воли посторонних людей. Работа дает людям независимость и экономическое гражданство, что способствует поддержанию чувства человеческого достоинства. Конечно, подобное представление обусловлено культурой и временем. В Древней Греции и Древнем Риме нанятые работники считались недостойными гражданского статуса, поскольку зависели от получаемого заработка. Наемные работники воспринимались как противоположность свободному человеку с независимым источником дохода. Ниже наемных работников стояли только рабы, чей труд работой не считался, как не считаются работой военная служба или ведение домохозяйства, вне зависимости от того, насколько тяжелой и изматывающей была эта работа.