На переломе веков - Роман Злотников

Однако 17 июня эти идиоты китайцы открыли огонь из своих фортов по союзным кораблям, стоявшим в акватории Дагу. Артиллерия фортов была довольно быстро подавлена огнем с союзных кораблей, хотя две наши канонерские лодки были изрядно повреждены, а японский миноносец вообще утоплен. Это было для китайцев невероятным успехом, так как большая часть их пушек представляла собой давно устаревшие системы под дымный порох. А сразу после подавления артиллерии форты были взяты штурмом, в котором отличились наши морпехи. Две роты захватили по форту каждая — Южный и Новый, а также установили контроль над расположенными поблизости от Южного верфями. Поврежденные канонерки-то надо было приводить в порядок. Кстати, после допроса нескольких попавших в плен китайских офицеров выяснилась одна любопытная деталь. Несмотря на то что на совещании решение о направлении ультиматума китайцам так и не было принято, командовавший китайскими войсками генерал Ло Юнгуань был совершенно уверен, что ультиматум утвержден, и даже направил запрос по телеграфу наместнику Чжилийской провинции Юй Лу. А тот повелел фортов не сдавать и оказать агрессорам сопротивление. Ой, кажется, я знаю, чьи это ушки тут торчат…

В 20-х числах июня ситуация достигла пика. Ихэтуани, вошедшие в Пекин еще 11 июня и бесчинствовавшие там все это время, начали решительную осаду посольского квартала, и в первый же день погиб германский посол в Цинской империи фон Кеттлер. А 21-го императрица Цы Си, властвовавшая в Китае после организованного ею отстранения от власти собственного племянника и приемного сына, императора Гуансюя, столь воодушевилась успехами повстанцев, что объявила войну всем европейским странам и Японии. Сразу скажу, что союзными державами это объявление войны было принято с удовлетворением, поскольку развязывало им руки. И только я один отправил телеграмму с уточнением, действительно ли Россия, «которая все это время сдерживала свои войска, занимаясь исключительно охраной своих граждан и своей собственности, полученной в строгом соответствии с заключенными ранее с империей Цин договорами», входит в число стран, коим империя объявила войну? Но у бабушки на троне, похоже, совершенно снесло крышу — ответом мне была крайне высокопарная телеграмма, обвиняющая Российскую империю в полном комплекте смертных грехов и еще десятке-другом в придачу. Если уж быть честным, далеко не все эти обвинения были так уж необоснованны, но, блин, надо ж и головой думать! Неужто она решила, что имеет хоть какие-нибудь шансы на победу? На протяжении шестидесяти лет, с Первой опиумной войны, китайцы ничего не могли противопоставить ни европейцам, ни впоследствии рискнувшим двинуться их путем японцам. Что же так изменилось, чтобы Цы Си могла надеяться, что на этот раз ей удастся противостоять агрессорам? Увы, ничего… Но несмотря на это, она отвергла единственный шанс сохранить хоть одного союзника, способного если не остановить, то хотя бы сдержать остальных.

Ой как мне эта ответная телеграмма напомнила наших ура-патриотов, громогласно доказывающих, что страшный и злобный ЗАПАД спит и видит, как захватить, разорвать и сожрать бедную, но стойкую Россию, и на этом основании отвергающих любые контакты с гадским ЗАПАДОМ, кроме танковых атак и ракетных пусков. Ребята, если этот самый пресловутый страшный и монолитный ЗАПАД существует — значит, наших правителей стоит вздернуть на ближайшей осине. Ибо этот самый ЗАПАД никогда не был и никогда не будет однородным. Причем самые крупные линии раздела просматриваются даже столь примитивным и невооруженным взглядом, как ваш. Есть англосаксы, которые, да, в подавляющем большинстве случаев — враги, и враги старые, системные, с которыми возможны лишь временные альянсы. Есть романо-германский мир, с ним мы частенько долго и вполне себе успешно дружили; впрочем, и дрались не менее часто. Есть скандинавы — предельные прагматики, готовые прислониться к тем, кто в данный момент сильнее. Есть Средиземноморье, та же Греция, которая является нашим естественным союзником, чему порукой служат и одна вера, и вся история взаимоотношений наших стран. А стоит чуть копнуть, так этих различий вылезет столько, что мама не горюй. И я спрашиваю вас, какими же надо быть придурками, чтобы сделать так, чтобы весь этот калейдоскоп, весь евро-атлантический салат вдруг единодушно встал против нас?..

Ну да ладно, все это лирика. А прагматика заключалась в том, что я существенно изменил свои планы насчет Маньчжурии. Если сначала я собирался только слегка почистить ее от китайцев, вернув их, так сказать, на историческую родину, да разбавить местных филиппинцами, то сейчас после долгих размышлений я решил готовить регион к тому, чтобы лет через десять-двенадцать (когда произойдет в Китае Синьхайская революция, я не помнил, но точно до Первой мировой) он объявил о своей самостоятельности. А что — маньчжурская династия будет смещена с трона, и тогда ни маньчжуров, ни монголов, ни тех же уйгуров ничто более формально не удержит в составе Китая. Когда-то их предки присягнули маньчжурским властителям, чьи потомки и основали династию Цин. И с ее низложением присяга аннулируется…

Так что я отправил Цы Си телеграмму, в которой холодно заявил, что испытываю в связи с таким решением императрицы глубокое сожаление, считаю все ранее заключенные договоры расторгнутыми и предлагаю возвратиться к этому вопросу по окончании объявленной империей Цин войны. После чего союзная эскадра в Дагу была усилена еще двумя русскими крейсерами, а совместный экспедиционный корпус — батальоном морской пехоты из прибывшего в Порт-Артур Владивостокского полка и двумя батальонами Первой восточно-сибирской бригады из Уссурийска. Командование этими силами было поручено генералу Линевичу.

Конец июня и начало июля прошли в кровавом кошмаре. В ночь с 23-го на 24 июня в Пекине началась резня христиан, сразу получившая название «Варфоломеевская ночь в Пекине». На объектах Китайско-Восточной и Южно-Маньчжурской железных дорог вспыхнули бунты строителей-китайцев, сопровождавшиеся убийствами верхушки туземного персонала — десятников, учетчиков, кладовщиков и прочих, но разрушения большинства капитальных объектов удалось избежать, поскольку на них были заранее размещены гарнизоны из состава сводного отряда морпехов и казаков под командованием генерала Чичагова. Морской пехотинец лейтенант Лопатников придумал использовать для контроля путей импровизированные бронепоезда, представлявшие собой паровоз с тендером и парой-тройкой обложенных мешками с песком платформ с установленными на них двумя-тремя пулеметами и одним полевым орудием. После того как десяток банд ихэтуаней и просто хунхузов, решивших под шумок славно пограбить и пытавшихся вырезать гарнизоны станций, были почти поголовно уничтожены такими «псевдобронепоездами», быстро прибывшими по вызову со станций базирования либо просто отправленными проверить, почему с данной станцией или полустанком потеряна связь, нападения на КВЖД и ЮМЖД практически прекратились. Хотя бунтовщики продолжали гадить по-мелкому, регулярно разбирая кое-где полотно.

Двадцать шестого июня англичане и присоединившиеся к ним американцы, высокомерно рассудившие, что способны разогнать «это узкоглазое быдло» одними стеками, хорошенько умылись кровью у Тан-Те и сразу умерили свою спесь, принявшись уговаривать нас увеличить русский контингент войск в составе коалиционных сил. На что я, после того как 5 июля была закончена переброска войск, мобилизованных в Приамурском генерал-губернаторстве, пошел с легким сердцем. В конце концов, и в Пекине, и в Тяньцзине среди прочих отбивались от ихэтуаней и наши люди, а в Центральной России уже грузились первые воинские эшелоны. Да и прямая просьба англичан в это время немалого стоит.