Замок храпящей красавицы - Дарья Донцова

– Что-то такое я и предполагала, – улыбнулась я. – Мисси молодец, она осторожно прокладывала любимому дорожку к сердцу своего отца. Одно дело, если дочь влюбилась в бодигарда, и совсем другое, коли она заинтересовалась юристом, образованным человеком с дипломом, который много читает, разбирается в музыке, способен поддержать в обществе беседу на любую тему, да еще верен хозяину. Такому жениху можно простить и бедность. Полагаю, Мисси наметила такой план: Владимир как можно быстрее, экстерном, сдает экзамены, получает диплом, и она начинает намекать папе: Корсаков вполне может работать в их фирме в новом качестве. Ну, предположим, руководителя какого-нибудь подразделения. Я ошибаюсь? Мисси?

Дочь Филиппа Леонидовича смерила меня уничтожающим взглядом, но сочла ниже своего достоинства ответить. Я решила продолжить:

– Невозможно выдать дочь замуж за секьюрити, а вот завотделом в фирме звучит намного лучше. Владимир и Мисси методично приближались к своей цели. Ваша дочь изменила внешность любимого и занялась его образованием. Все шло прекрасно. Алла Константиновна интересовалась исключительно своими делами и не замечала никого и ничего вокруг. Филипп Леонидович руководил бизнесом, ему в голову не могла прийти мысль о, так сказать, неуставных отношениях дочурки и охранника. Риша занималась своими школьными проблемами, готовилась к поступлению в вуз. Дети Верещагиных между собой не ладят, Мисси не стала бы обсуждать с младшей сестрой свои любовные похождения. А вот Михаил Степанович был в курсе всего. Чуть позже объясню, почему я пришла к такому выводу.

Мисси и Владимир взрослые люди, они могли легко пойти в загс и поставить Верещагина перед фактом женитьбы. Но ни молодая женщина, ни секьюрити не хотели ссоры с Филиппом Леонидовичем. Единственный человек, способный помешать их планам, – правдоруб Леня. Брат понял, что у сестры роман, и не стесняется высказывать свое мнение о «Ромео», и отец может его услышать.

– Это не мнение, – взвился Владимир Михайлович, – а понос!

– Замолчи, – коротко сказала Мисси, – не реагируй!

Куда там! Начальника охраны понесло. Минут пять он говорил без остановки, и мне стало понятно, что Леонид здорово зацепил Корсакова, основательно задел его за живое. Когда пламенная речь главного бодигарда иссякла, я посмотрела на Филиппа Леонидовича.

– Понимаете, как Леня достал эту парочку? Вот они и решили от него избавиться.

Владимир стукнул себя кулаком в грудь:

– Я! Я! Я и больше никто придумал этот сценарий.

– Ты доводил Леньку до психушки? – деловито уточнил Филипп Леонидович.

– Я думал, парень устроит пару раз истерику, и вы его отправите в Швейцарию в клинику, – смело признался возлюбленный Мисси. – Ленька покинет Москву, будет для нас не опасен.

– Офигеть, – по-детски отреагировал олигарх.

– Извините, я не верю, – сказала я, – думаю, план разработала Мисси.

– Нет! Действовал я один, – уперся Владимир.

– Очень благородное поведение, – кивнула я. – Филипп Леонидович, обратите внимание: многие мужчины сейчас попытались бы спрятаться за спину Мисси, заныли: «Она все замутила, я ей подчинился, не ругайте меня». Но Владимир берет вину на себя. Может, он правда любит Мисси?

– Разберусь, – буркнул олигарх, – договаривай.

– Боюсь вас расстроить, но авторство пьесы «Снеси Лёне мозг» принадлежит его сестре, – заявила я. – Скажите, Филипп Леонидович, кто из ваших людей знал, что донором для Леонида стал серийный маньяк Сергей Антипенко?

– Ни одна душа не владела этой информацией, – решительно ответил Верещагин, – только доктор, который нашел почку.

– Отлично, так я и полагала. А Мисси? Ее вы поставили в известность? – спросила я.

Верещагин сложил руки на груди и молчал, но я не успокаивалась.

– Вы говорили ранее, что соблюли все формальности. Юриста, который готовил бумаги, в частности, документ об отключении Сергея от системы жизнеобеспечения, как звали? Можете не отвечать. Вы доверились Мисси, больше никого не могли привлечь.

Филипп Леонидович отвернулся в сторону окна, я решила не останавливаться.

– Ваша дочь знала о почке и как зовут сестру Антипенко, понимала, что брат психически нестабильный человек, он читает эзотерическую литературу и одновременно увлекается детскими мультиками. И у Мисси на руке кольцо с большим камнем. Это оно поцарапало руку Лени. Думаю, она и есть тот самый черный человек, который первый раз отвел Леню в гостиную и оставил его у трупа почившей в бозе от старости Белки, а сегодня направил одурманенного братца в гримерку. Мисси, не возражайте, перстень можно отправить на экспертизу, чтобы подтвердить мои подозрения. Предвижу ваши вопросы. Зачем им нужно присутствие Леонида в гримерке? Сейчас поясню.

Помните, я рассказывала про муляж головы, который увидела, случайно заглянув в уборную Лаврова? Паша тогда глупо соврал, что учит роль Гамлета, глядя на бутафорскую башку. Во время банкета кто-то позвонил актеру на мобильный, Павел сказал: «Да-да, не забыл! Время есть! Ах, уже надо идти? Она в гримерке стоит, кушать не просит, все о’кей, я отлично сыграю! Не надо меня поучать!»

Потом он спешно ушел, соврав присутствующим: «Ох уж эти журналисты! Требуют меня на съемку!»

Но на самом деле Лавров поспешил в свою гримерку, ему, очевидно, велел там быть Владимир. Паше предписывалось лечь на диван, закрыть голову пледом, а рядом поместить башку, простите, я откровенно фантазирую, мне неизвестна композиция, придуманная «Джульеттой и Ромео». Но я отлично понимаю, чего они хотели добиться. Одурманенный Леня задремлет на короткое время в комнате Лаврова. Действие наркотика недолгое, через пятнадцать-двадцать минут Леонид очнется, и что предстанет перед его глазами? Леденящее душу зрелище! Отрезанная голова! А на диване труп Павла, верхняя часть тела которого спрятана под шерстяным одеялом.

Ну а теперь вспомним: Фаина, когда я вошла к ней на склад, крикнула, что у нее больше нет искусственной крови, а Михаил Степанович измазал пиджак бурой жидкостью. У Фаины отит, она плохо слышит, поэтому не поняла, кто к ней вошел. Рискну сделать вывод: бутафор, которому Филипп Леонидович очень за что-то благодарен, помогал Мисси и своему сыну, он полностью в курсе дела, сбегал к Фае, взял у нее канистру с искусственной кровью и обмазал ею бутафорскую голову. Сделал ее совсем жуткой, запачкался и не заметил этого. Муляж получился на редкость впечатляющим. Леня увидит его, и что будет дальше?

– Сомнительно, что муляж похож на Лаврова, – подал голос Юра.

– Сходства вообще никакого, – согласилась я. – Но разве Леня мог трезво оценить пейзаж? Он закричал бы, ну что-то вроде: «Я убил! Помогите! Голова! Я Антипенко, маньяк, расстреляйте меня», – выбежал бы в коридор, промчался мимо охранника в банкетный зал и поднял бы шум, сообщил всем о трупе в гримерке, все ринутся в уборную, а там… совершенно живой Лавров преспокойно спит на диване. Павел – невостребованный актер, ходит сплетня, что он сидит на наркотиках, но Лавров профессионал, поэтому без проблем мог исполнить написанную для него роль. Мисси заплатила Павлу, и тот согласился участвовать в сцене, которую ему, вероятно, представили как семейный розыгрыш. Знаете, почему опасно нанимать посторонних людей? Тот, кто готов за деньги изображать мертвое тело, за более щедрое вознаграждение расскажет о вашей затее. Филипп Леонидович, поговорите с лицедеем.