Бабский мотив - Иоанна Хмелевская

— Я тут по службе. И как официальное лицо, хотел бы узнать, что вы тут услышали.

— Я слышала меньше, пани Ядзя — больше.

Пани Ядзя поставила на стол сахар и лимон.

— Просто мороз по коже, — мрачно сказала она, садясь рядом со мной. — Божеское наказание, вот что это такое. Она со вчерашнего дня так и не протрезвела, а сейчас напилась по новой, да ещё сильней. Они так и сидели за столом, как сидят, когда я пришла. А эта, гостья, все выпытывала, как там все было с этой Фелей, и в голове у неё не укладывалось, что пани Уршуля лучшую подругу на тот свет отправила.

— Пани Уршуля сказала, что она сама стреляла?

— Так и сказала. Но не сразу. Когда я дверь открыла, эта гостья.., как её там?

— Зеня, — тихонько подсказала я.

— Эта Зеня рассказывала, что её полиция расспрашивала и пани Уршулю обязательно будут расспрашивать. А ещё интересовалась, чего это пани Уршуля пьёт и что вообще случилось. И кто убил эту покойницу, потому что это ведь Феля, подружка пани Уршули. И тут пани Уршуля возьми да и скажи, что это она убила, вырвалось у неё… Все из-за пана Стефана, специально подстроила, чтобы ему жена опротивела. Мне тоже все время казалось, что какое-то мошенничество творится, но мне не пристало вмешиваться. И что она, пани Уршуля то есть, не хотела, чтобы правда выплыла наружу, а та Феля, значит, на своём стояла. Ну и пан Стефан в последнее время как-то охладел…

Я горько пожалела, что Мартуся не вытолкала меня из дому раньше, но одновременно бурно порадовалась, что не тянула с этим визитом до завтра. Не видать бы мне тогда этой исповеди как своих ушей.

Пани Ядзя умолкла, и настала моя очередь.

Я понадеялась, что рассказываю более связно, нежели пани Ядзя. С моим приходом беседа подружек несколько упорядочилась, поэтому можно было сделать определённые выводы. Однако Бежану мои выводы были на фиг не нужны, и я постаралась ограничиться чистым пересказом услышанного.

Под конец моего повествования в кухне появился эксперт и молча вручил что-то Гурскому, а Гурский передал это шефу. Пока предмет путешествовал из рук в руки, я успела его разглядеть.

Гильза.

Я угадала в странной штуке гильзу исключительно потому, что в юности мы на работе пользовались гильзой от пушечного снаряда как пепельницей, вернее, донышком гильзы, остальное отпилили, иначе гильза была бы выше человеческого роста и, чтобы стряхнуть пепел, пришлось бы лазить по стремянке.

— Чтоб мне сдохнуть, если вы это не в машине нашли! — вырвалось у меня, прежде чем я успела опомниться.

Бежан посмотрел таким скорбным взглядом, что моё сердце истекло кровью от соболезнования.

— Это дело, проше пани, должны были вести только женщины, — жалобно произнёс он и обратился к эксперту:

— Понятые видели?

— Двое, — лаконично ответил эксперт. — Дворник и ксёндз.

— Откуда ещё ксёндз?!

— Случайно. И добровольно. Приходил сюда в гости, остановился из любопытства и сам попросил, чтобы ему позволили посмотреть. Честно признался, что почитывает детективы. Про это дело он ничего не знает и согласен выступать свидетелем.

— Вот и смилостивился Господь над нами… — набожно пробормотал Гурский.

— А остальное?

— Отправили в лабораторию.

— Машину не чистили?

— Куда там! Мусор за две недели. Галька в протекторах, обивка заляпана мороженым…

Ни о каком мороженом я не слышала, поэтому очень удивилась, отчего они так бурно обрадовались, но слова о застрявшей гальке поняла замечательно. Следы пиджака, которого не было у жертвы, тоже наверняка нашли. Я была совершенно права, полагая, что эта вторая Борковская — кретинка вне конкурса. Все свои умственные возможности она исчерпала поимкой мужа, детективов она явно не читала, а я настаиваю, что это весьма поучительная литература. Ксёндз тому живой пример. Интересно, почему это мужчины с неплохим умственным развитием упорно находят себе в жены феноменальных дурищ?

— Что-нибудь ещё? — спросил меня Бежан.

— В принципе, я уже все рассказала, вы появились почти сразу. Уршуля успела только признаться в великой ненависти к первой жене.

— А должно быть наоборот! — воскликнул Гурский.

— Вы молодой ещё, имеете право не понимать, — снисходительно ответила я. — Ведь Уршуля отобрала мужа у первой жены хитростью, разве что не силой, а он об этом понятия не имел.

И Барбара оставалась для Уршули постоянной угрозой. Вы бы любили дамоклов меч над головой?

— Так я и говорю — дело это исключительно бабское, — сердито сказал Бежан. — Проше пани, я уже все знаю, но ничегошеньки не понимаю. Следствие у меня застёгнуто на все пуговки, любо-дорого смотреть: никаких сомнений, доказательства со слона ростом, но чувствую себя дурак дураком. Таких мотивов у меня в жизни не было — чтобы кто-нибудь пришил сообщника в благодарность за помощь. А у нас именно так и получается. Давайте я как-нибудь с вами частным образом побеседую, вдруг что-нибудь и пойму из всей этой каши. У меня ещё остаётся надежда, что, может, это все Борковский организовал…

Я вас предупреждаю, что раскрываю вам самые страшные тайны следствия, и если вы хоть словечком…

Я презрительно фыркнула. Бежан поперхнулся, потом продолжил:

— — Но Борковский слишком часто и надолго уезжал в Швецию. При таком раскладе ему нужен был сообщник, лучше тоже баба, потому что ни один мужик на свете не справился бы с такой галиматьёй. Я всерьёз подозревал Борковского, но теперь понял, что ошибался. Вы можете мне объяснить эту историю?

— Без проблем. Хоть сей момент. Хочу обратить ваше внимание на одну мелочь, а именно на явление под названием человеческая глупость.

Я сейчас все объясню, только вам надо выключить разум и опираться исключительно на чувства. Вот что вы больше всего на свете ненавидите и что обожаете страстно? Тараканов, полицию, чеснок, рыжих, грозу, скоростные лифты, тесные коридоры, игру на флейте…

Я готова была перечислять до утра, но меня очень некстати перебили. В кухню вдруг вторглась Зеня, пьяная конечно, но на ногах стояла, да и остатки здравого смысла у неё кое-какие уцелели. При виде многочисленного общества она застыла на пороге.

— А-а-а-а, эт-то вы, — она ткнула пальцем в Гурского. — Эт-то хр-р-ршо! У неё тут есть конь.., ик! ..як. Занач-ка. Вы найдёте, а? Я все скажу, тут всего много.., и мне не нравится!

Найдите коньячок…

Все на миг оторопели. Бежан молча смотрел на Зеню, а Гурский бросился рыться в шкафчиках в поисках коньяка. Пани Ядзя не выдержала, поднялась из-за стола и вытащила бутылку из отлично ей известного тайничка.

Зеня, не проявляя ни малейшего желания возвращаться в гостиную, уселась за кухонным столом и взглядом поискала какую-нибудь ёмкость. Пани Ядзя милосердно вынула из рук пьянчужки солонку и подсунула ей маленький стаканчик, который в стародавние времена называли «англичанкой». У меня самой тоже есть такая стопка, ещё довоенная.