Сердце Зверя. Том 2. Шар судеб - Вера Камша

– Не согласен, – замотал головой улыбчивый. – Кальдмеер не дурак и вовсе не трус, трус бы испугался виселицы!..

– Трус боится того, что ближе! – Гвардеец хмыкнул и подмигнул матушке Ирме. – Были ближе фрошеры, Кальдмеер их и боялся, теперь ближе виселица, он ее боится и врет… Хозяйка, вина!

– Лучшего! Эбби, ты не прав, то есть ты прав, что Кальдмеер угробил флот, только не задаром. За нашу беду заплатили.

– Фрошеры? – «не поверил» гвардеец. – Где б наш красавчик их отыскал?

– Ардорских торговцев искать не нужно…

Больше Руппи не предполагал и не гадал – он знал. Слышал еще не сказанные подлые слова. Те, что уже звучали полчаса назад. Те, что сейчас повторяют в других тавернах. Затея была проста до тупости и при этом не лишена смысла. Дураки, если они подлы, становятся хитрее чумных крыс…

– И это адмирал! – вещал гвардеец. – Куда катится Дриксен… Уж лучше глупость и трусость. В конце концов, не всем быть Неистовыми.

– Вы, Эбби, как Бермессер, – укорил щеголь, – не верите в чужую подлость, пока в ней не утонете. Придется вас проучить. Лучше отдать мне кошелек, чем угодить под суд из-за какого-нибудь Кальдмеера. Сотня марок на то, что адмирал нас продал!

– Две сотни за то, что он трус и болван… А теперь выпьем. За тех, кто погиб, но не предал! Стоя. Вина!..

Подойти и влепить пощечину… Прямо сейчас? Только пощечину? В «Подушке» господа и получаса не просидели… До Ночного колокола, когда закрываются мещанские заведения и на улицах остаются только стражники, дворяне, коты и воры, далеко; надо полагать, субчики пойдут еще куда-нибудь. Что ж, прощай пирожки с вареньем. Неведомой чернявенькой лучше поискать другого жениха…

Руппи поднялся и, ничуть не скрываясь, вышел на улицу. Оглянулся. Тихо. Те, кому не сидится под вечер дома, уже устроились в любимых подвальчиках или засели у соседей. Так… Налево – маленькая площадь, за ней – если память не обманывает – Речная; направо – улица, по которой все они и явились, а из-за ближнего угла отлично виден вход в кабачок. Куда бы господа ни направились, далеко не уйдут, а вот прыщи и чужие лохмы – долой. То есть долой только прыщи, а лохмы – в карман. Еще пригодятся…

К Святому Отто войдет честный провинциал, но с ублюдками разговаривать Руперту фок Фельсенбургу. Адъютанту адмирала цур зее.

Господа ожиданий не обманули, появились очень скоро. Пересекли площадь и, оживленно болтая, свернули на Речную. Самый короткий путь к Большим Дворам… Дорога мастеровых и возчиков, но если господа спешат, почему бы и не опроститься, благо вечер все равно убит на мещанские харчевни. Разобраться бы еще, кто стоит за кутилами, Бермессер с Хохвенде или сам Фридрих. Моряки в сухопутном Эйнрехте наперечет; тех, кто знает, как все было на самом деле, – еще меньше, вот ублюдки и развернулись, но признак плохой. Отвратительный признак. Если регент снизошел до заигрываний с торговцами и мастеровыми, жди подлости, да такой, которую город без подливки не проглотит.

Улица вильнула, став именно Речной. Справа плескалась Эйна, слева тянулись глухие задние стены солидных особняков, еще купеческих, но уже вовсю помышляющих о гербах на воротах. От реки тянуло мятой, в предместьях потихоньку зажигались огни, небо стало сиреневым и прозрачным, а крыши – темными. Руппи глянул вниз – берег был крутым и высоким. Почти обрыв. Спуститься, да еще в сгущающихся сумерках, рискнет не всякий, только в Фельсенбурге горки покруче…

Гвардеец и щеголь прибавили шагу, но не потому, что кого-то опасались. Парочка была в себе уверена и, в отличие от преследователя, по сторонам не озиралась: Эйнрехт по праву считался спокойным, хотя утром у городских ворот и казалось иначе.

Двое впереди громко заржали, на этот раз для собственного удовольствия – улица была пуста, по крайней мере до ближайшего поворота. Смех раздался снова. Щеголь стукнул гвардейца по плечу, они были как раз на полдороге к Большим Дворам. Одни, если не считать реки и вечера. Пора! Лейтенант пошел быстрее, подкованные каблуки громко зацокали по мостовой. Расстояние уверенно сокращалось, добыча по-прежнему веселилась, одинокий прохожий за спиной ее не занимал. Очередной смешок подействовал на Фельсенбурга, как искра на картуз с порохом. Приятели Фридриха могли ржать над чем угодно, хоть над своим драгоценным Неистовым, Руппи чувствовал себя оскорбленным. Вернее, не себя, а Олафа, больного Готфрида, весь Эйнрехт, от мастера Мартина до не подозревавшей об эскападах внука бабушки…

– Господа, – почти дружелюбно окликнул весельчаков лейтенант, – над кем смеетесь?

Остановились. Оглянулись. Не узнали. То ли мало видели Фельсенбургов, то ли темновато уже, да и шляпа сидит низко – лицо в тени.

– С кем имею честь?

Гвардеец. Щеголь выжидающе молчит. Представиться сразу? Обойдутся. Поднять «райос» всегда успеется.

– Вы меня не узнали, а я ваших имен знать не желаю, так что обойдемся без них.

– Я правильно понял, вы нарываетесь на ссору? – Понимает правильно, а улыбчивый опять промолчал. Слишком умен или не слишком храбр?

– Всего лишь на продолжение разговора. Или вы говорите только в кабаках?

– А, вот в чем дело, – хохотнул гвардеец. Зубы у него были хороши. Он еще не получал эфесом в челюсть. – Вы не дослушали про похождения полезшего в море мастерового?

– Эбби, этот молодчик сидел в углу, – осенило щеголя, – в последнем кабаке, а потом выскочил, даже не поужинав.

– Меня стошнило, – кивнул Руппи, – от вашего вранья. Беседовать с вами можно только… на свежем воздухе и очень недолго.

– Я допускал, что среди приятелей контуженого мастерового отыщется кто-нибудь… смелый. Незнатные дворяне, выслужившиеся из нижних чинов офицеры…

– Ты забыл офицерских ублюдков, – напомнил улыбчивый. – Они любят старину Олафа как родного отца. За неимением собственных.

А голубчики навеселе. Целый вечер сражаться за дело Фридриха языком и бутылкой, тут захмелеешь.

– Вы пьяны, – задумчиво произнес Руперт, – но это не оправдание. Мы, незнатные дворяне, знаете ли, не любим клеветников.

– Не терпится получить образование? – Глаза Эбби сузились, как у кота. Он неплохо выпил, теперь хочет подраться. Завершить вечер, так сказать. – Вы его получите, к тому же бесплатно…

Руппи присвистнул.

– Создатель, подручный Фридриха способен на бескорыстие?! Или за сегодня вам уже заплатили? Надеюсь, не ардорские купцы?

Улыбчивый брезгливо выпятил губу и отступил к стене. Дескать, ты с эдаким бревном заговорил, ты его и проучи. Гвардеец неторопливо расстался с плащом и шляпой.

– Вы запомните урок, – пообещал он.

– Я, прошу меня правильно понять, запоминаю только нужные вещи, – очень вежливо возразил Руппи. – Зачем мне помнить купленных мерзавцев? Особенно покойных.