Адвокат под гипнозом - Наталья Борохова

– Так вот что означало таинственное «2 Х 3 р.д.», указанное в ежедневнике! – воскликнула Елизавета и повернулась к оппонентам. – Мы можем представить вам книжечку, где рукой Каменевой выведена дозировка, которую ее просил выдерживать доктор. Кстати, эта страница ежедневника по дате совпадает с днем последнего группового сеанса. Что вы на это скажете?

– Скажем только то, что ради обоснования своей бредовой идеи вы способны туда внести не только дозировку, но и пароли и явки местных наркобаронов, – отозвался Лещинский. – Ну же, милая! Не будьте столь наивны. Неужели вы рассчитываете уложить нас на лопатки такими доказательствами?

– Но у нас будут доказательства! Мы попросим допросить трех пациентов доктора Левицкого, которые подтвердят наши слова.

– Здесь, видимо, недоразумение, – вмешался, наконец, доктор, обращаясь к следователю. – Адвокат Дубровская не пояснила, что лица, на которых она сейчас ссылается, страдают заболеваниями психической сферы. Они не совсем адекватны, и я боюсь…

– Вы боитесь, что они сдадут вас с потрохами? – улыбнулась Кристина, но Дубровская остановила ее жестом руки.

– Эти ваши пациенты, они невменяемы? – задала она вопрос.

– Нет, не то что бы совсем… – начал оправдываться Левицкий. – У них есть определенные особенности…

– Но в целом они могут отвечать на вопросы. В чем тогда закавыка? Вот мы их и допросим.

Мухолов, до этого момента, наблюдавший за перепалкой сторон, решил вмешаться.

– Боюсь, нам все-таки придется допросить их, – сказал он, словно извиняясь перед адвокатом Лещинским. – Вы же знаете порядок? Обвиняемая и защитник заявляют ходатайство, а я обязан как-то реагировать. Не могу же я просто отказать? Опять же, они настолько настырны, что притащат этих свидетелей в суд…

– Делайте, как положено, милейший! – фамильярно похлопал следователя по плечу адвокат Лещинский. – Только я думаю, что вам долго придется ждать их на допрос. Пациенты психотерапевта – люди необязательные. Что с них взять?

– Кроме того, я не знаю их настоящих имен и адресов, – добавил Левицкий. – Они лечились у меня на конфиденциальной основе. Я не могу помочь, даже если бы сильно хотел.

– Насчет этого не беспокойтесь! – подала голос Елизавета. – У нас на руках есть их личные данные. Завтра мы рассчитываем привести вам первую свидетельницу, которая проходит под вымышленным именем Фиалка.

– Да, но ведь она… – начал было, доктор Левицкий, но его адвокат перехватил инициативу.

– Конечно, пусть девушка приходит. Нам даже интересно, что из всего этого получится.

Коротков удовлетворенно кивнул головой…

«О боги, боги! – стенал Нико Центурия, обращаясь к небесам. – Чем прогневил я вас? Что сделал не так?»

Конечно, если разобраться, он не святой, да и в биографии у него не чисто: несколько судимостей по настоящим бандитским статьям, авторитет в криминальных кругах. Но в этом он не видел ничего зазорного. Как там говорится? «Пусть ваши грехи будут красные, как кровь. Я сделаю их белыми, как снег». Нико Центурия рассчитывал на снисхождение небес, и у него были для этого все основания. Он считал себя человеком верующим и богобоязненным, всегда делал щедрые пожертвования церкви, ходил на службы и даже постился в определенные дни. Нет, он на самом деле хотел быть примерным христианином: иметь жену и детей, собственный теплый дом и друзей. Кто бы мог подумать, что искушение явится к нему в образе чудесной девушки необыкновенной красоты. Эдика не была ангелом, но Нико был уверен в своих силах и очаровании. Он пытался вылепить из нее образец честной и непорочной жены. Но свить семейное гнездо им так и не удалось. Если бы друзья, а не дай-то бог, враги узнали, в чем дело, его заклеймили бы позором навечно. Да он и сам никогда бы не подал руки человеку, жена которого… Тьфу ты! Прости, Господи…

– Нико, мне нужна твоя жена, – говорил ему следователь Коротков. – Я хотел задать ей несколько вопросов.

– Так вот же она! – отвечал Центурия, подталкивая к столу женщину, облаченную в зеленую бесформенную хламиду. – Вот моя жена. Надеюсь, в скором времени мать моих детей.

«Ах, Эдика, Эдика! – плакала его душа. – Как же наше будущее? Как мечта о наследнике? Эх, ты, мать твою нехорошую женщину…»

Мухолов рассматривал невысокую женщину, стоявшую рядом с ним. Она боялась поднять глаза и казалась следователю робкой овечкой, забитым созданием, не умеющим говорить.

– Ее зовут Нина! – объяснял Нико.

– Какая Нина? Мне нужна Эдика! У тебя там что, гарем? Никак в своих женщинах не можешь разобраться, Нико? Где Эдика?

– Говорю тебе, начальник, у меня была и остается единственная женщина – моя Нина. Никакой Эдики я не знаю и знать не хочу!

– Э, нет! Так не пойдет. Мне нужна та жена, а никак не эта, – упорствовал Мухолов. – Какая из них ходила к психологу?

– Никакая не ходила! – отрезал Центурия.

– Э, брат! Да ты, видно, забыл, что я могу тебя привлечь за дачу ложных показаний, – начал было следователь.

– Привлекай! – согласился тот, не моргнув глазом.

Конечно, для легендарного Нико, чей «послужной список» был полон вымогательствами, похищениями людей и разбоями, обвинение в даче ложных показаний было, как слону дробина.

Коротков это понимал.

– Ну, выкладывай, что там у тебя случилось? – уже мягко, по-человечески, попросил он.

– Ничего не случилось!

– Не слушай его, начальник, – раздался тихий голос странного существа женского пола. – Эдики больше нет. Сбежала она. Насовсем…

Еще совсем недавно Нико Центурия летал на крыльях любви, а сейчас, подобно дождевому червю, бороздил телом грязь. Больше того, он был согласен сейчас с головой погрузиться в нечистоты, вдыхать грудью смрад отхожих мест, только бы избавиться от позора, на который его обрекла Эдика.

Смешно сказать, он покупал игрушки и одежду своему первенцу, выбирая исключительно белый и бежевый цвета. Он был уверен, что родится наследник.

– Мальчикам стоит покупать голубое, – огорошила его продавец детского бутика. – У нас в продаже есть чудесные костюмы нужного цвета…

– Голубое?! – подозрительно воскликнул Нико. – А вот я уверен, что голубое мальчикам как раз покупать не стоит!

– Но я имела в виду… – хлопала ресницами девушка.

– Голубые – всегда голубые! – обижался Центурия…

Доктор тыкал пальцем в монитор, показывая ему какую-то загогулину.

– Вы видите? Это и есть ваш плод.

– Сын? – спрашивал он, стараясь определить, где в этой черно-белой ряби врач увидел живое существо.

– Может быть, и сын, – отвечал тот.

Только сама Эдика от этих разговоров ежилась и бледнела. Нико считал, что она плохо переносит беременность. Если бы он знал тогда! Если бы мог догадываться…