Экономика будущего. Есть ли у России шанс? - Сергей Глазьев

Интеграционные процессы на постсоветском пространстве имеют свои особенности, обусловленные тем, что до недавнего времени объединяемые национальные экономические пространства были частью одной страны с единым народнохозяйственным комплексом. С одной стороны, общая история и сложившиеся за десятилетия кооперационные связи определяют естественный характер интеграционных процессов, которые по сути восстанавливают веками существовавшее ЕЭП в новых правовых и экономических условиях. С другой стороны, остро проявляется синдром сепаратизма, обусловленный болезненным страхом утраты только что обретенного национального суверенитета. Получившим независимость государствам впервые пришлось выстраивать собственную стратегию торгово-экономического сотрудничества и создавать принципиально новые механизмы взаимодействия, которые соответствовали бы современным геополитическим реалиям.

Распад СССР был обусловлен скорее субъективными, чем объективными факторами. Последние предписывали сохранение ЕЭП как необходимое условие устойчивого развития новых государств, образовавшихся на территории бывшего СССР. По расчетам экспертов, половина из двукратного падения производства на постсоветском пространстве объясняется появлением государственных границ, перерезавших сложившиеся производственно-технологические связи. Критики евразийской интеграции, указывающие на разный уровень экономического развития постсоветских государств, не учитывают этого обстоятельства. Они пытаются применить устоявшиеся в теории экономической интеграции внеисторические представления к территории, которая веками функционировала как единый экономический организм. Происходящие на ней интеграционные процессы следует рассматривать как реинтеграцию сложившихся воспроизводственных контуров, а не как создание новых. Поэтому в данном случае не работают привычные клише теории региональной экономической интеграции, разработанные применительно к объединениям ранее независимых государств, будь то Европейский союз или Североамериканская зона свободной торговли (НАФТА).

Процессы евразийской экономической интеграции объясняются куда более сложными причинами, чем расхожие представления о значении близкого уровня экономического развития в сложившихся экономических пространствах. Высокоразвитые в экономическом плане территории существуют в симбиозе с источниками сырья, энергии и рабочей силы, потоки которых связывают их в единый воспроизводственный цикл с менее развитыми территориями. ЕЭП любой страны состоит из разных по уровню экономического развития территорий, дополняющих друг друга в соответствии со сложившейся специализацией и кооперацией производства. То же касается любых территориальных экономических образований – от городов до мировых империй.

И наоборот, близкие по уровню экономического развития страны обычно выступают конкурентами по производству одинаковых видов продукции, отгораживаясь друг от друга таможенными барьерами и прибегая к различным защитным мерам. Именно между близкими по уровню развития странами то и дело вспыхивают торговые войны, которых никогда не бывает между производителями готовой продукции и поставщиками сырья.

Сказанное не означает, что близость стран по уровню развития является препятствием к их интеграции. Это означало бы впадение в другую крайность. Современный экономический рост характеризуется глобальной специализацией и кооперацией производства. Нарастающая в условиях глобализации конкуренция принуждает развитые страны к интеграции в целях минимизации издержек, увеличения масштабов производства и расширения научно-технологической базы.

Изложенные выше доводы доказывают лишь то, что попытки объяснения процессов экономической интеграции фактором уровня экономического развития являются слишком поверхностными и неадекватными сложной гамме движущих ими сил. То же касается часто используемых так называемых гравитационных моделей экономического взаимодействия государств. Не масштаб и не уровень экономического развития государств определяет степень их интеграции, а исторически сложившаяся специализация и кооперация производства в рамках общих воспроизводственных контуров.

В 2000 году решение о создании ЕврАзЭС полностью соответствовало вызревшей к тому времени концепции разноскоростной и разноуровневой интеграции. От постсоветского пространства отпали прибалтийские республики, которых вслед за бывшими восточноевропейскими странами СЭВ поглотил Евросоюз. Самоизолировались от интеграции Туркменистан и Азербайджан, выстраивающие свою политику на основе экспорта газа и нефти. Нейтральную позицию занял Узбекистан, руководство которого сделало ставку на относительно автаркичное развитие. Неразрывно экономически связанная с Россией Украина сразу же отреагировала на разворот российского руководства от имитационного к реальному продвижению идеи реинтеграции постсоветского пространства, подтвердив свое участие в формировании ЕЭП с Россией, Белоруссией и Казахстаном сразу же после обнародования этой идеи.

Особую роль в процессе евразийской интеграции сыграл Президент Казахстана Н.Назарбаев. Еще в 1994 году, выступая в МГУ им. М.В.Ломоносова, он заявил: «Сам Бог велел доверять друг другу нам, государствам бывшего СССР. Доверять, беречь и укреплять наше сообщество. Мы видим, что есть силы, которые хотят развести нас «до конца», ослабить всех, посеять недоверие и вражду. Но ведь народам от этого будет только плохо… Наши народы веками жили вместе, и укрепление добрососедства отвечает кровным интересам миллионов людей, оно неподвластно никаким конъюнктурным соображениям…»[155]. В своих научных и публицистических работах идеи казахстанского лидера Н.Назарбаева, опираясь на практический опыт функционирования интеграционного объединения, развил один из конструкторов евразийской интеграции, бывший длительное время генеральным секретарем ЕврАзЭС, Т.Мансуров[156].

В середине 90-х годов этот призыв был проигнорирован руководством Российской Федерации, которое спешило воспользоваться плодами государственного переворота 1993 года для присвоения государственного имущества и национального богатства. Нарождающейся офшорной олигархии было не до евразийской интеграции. Только после избрания Президентом России В.В.Путина процесс евразийской интеграции начал реализовываться. В 2000 году был создан ЕврАзЭС, в 2003-м был запущен процесс создания ЕЭП России, Белоруссии, Казахстана и Украины.

Вместе с тем интеграционный импульс начала «нулевых» был в значительной степени выхолощен и нивелирован ультралибералами в российской власти, рассматривавшими любые формы интеграции постсоветского пространства как экономически неэффективные и рудиментарные. Идея воссоединения экономических потенциалов государств СНГ на рыночной основе и наполнение интеграционных инициатив В.Путина реальным содержанием встретили их скрытое противодействие внутри страны, и открытое за ее пределами. Выдвинутый ложный тезис о несовместимости одновременного создания ТС и ЕЭП и вступления их потенциальных государств-членов в ВТО при приоритетности последнего блокировал интеграционный процесс на несколько лет. Ответственные за интеграцию должностные лица либо саботировали этот процесс, либо втягивали глав государств в заведомо нереалистичные инициативы с целью дискредитации идеи интеграции.