Бессердечное милосердие - Эйприл Женевьева Тухолки

Остановились в полдень, чтобы разжечь огонь. Растирали пальцы, чтобы прогнать холод из усталых конечностей, топили снег, чтобы согреть чая. Ови нашла зимней брусники, и мы проглотили по горстке, благодарные за терпкий вкус, который хоть и не наполнила наши желудки, но зато согрел.

Джунипер, с горящими от мороза щеками, проглотила ягоды, затем подняла руку и указала на север на небольшой холм.

– Гляньте-ка. Белая лань.

Я заметила легкий силуэт на фоне снега – высокие уши, темные глаза. Стоя на солнышке, она смотрела на нас, но внезапно повернулась и бросилась бежать, взбивая снег тонкими ногами.

Джунипер улыбнулась, сделала Ведьминский жест на удачу.

– Добрый знак. Боги с нами.

Я глянула на Морскую Ведьму. Недостаток сна на всех отразился, но Джунипер страдала явнее всех – темные круги под глазами и напряженные губы выдавали усталость. Казалось, белая лань взбодрила ее и утещила, и я была рада.

Руна хлебнула чая и посмотрела на Ови, которая сидела на упавшем дереве, натачивая топор маленьким камнем.

– У вас с Логафелл есть что-то общее.

Ови постучала пальцем по пустой глазнице.

– И правда.

Я услыхала ворону и обратила взор к небу – ясному, ярко-голубому, но не греющему.

Интересно, когда мы, Сестры Последнего Милосердия, вновь присядем у огня?

Возможно, скоро.

Возможно, никогда.

* * *

Кровавый след привел нас наконец к реке и узкому каньону.

Каньон был глубоко затенен высокими, выступающими стенами, что загораживали солнце. Желтые пещерные вороны жили в маленьких темных впадинах на вершине скалы, и их песни звучали одиноко, скорбно.

Здесь ощущалось жутковатое чувство пропасти, отчего позвоночник покалывало, а челюсть болела.

Мы стояли у входа в овраг, прямо возле кровавых пятен, щурясь в темноту.

Ови откинула капюшон плаща, сделала шаг вперед.

– Как только войдем, сразу очутимся в ловушке. Нам не выбраться по отвесной стене.

Я кивнула.

– Мне кажется, что Логафелл еще не ведает о нашем преследовании. Она ранена, да в придачу потеряла волков. Мысли ее заняты логовом.

И с этими мыслями я ступила в пещеру.

Мы более не бежали, а шли пешком по мягкому снегу. Тихо. Бесшумно. Следовали за ручьем каньона, глядя по сторонам. Пещерные вороны пролетели над головой, как взрыв желтого цвета на фоне смолянистых скал. Один из них подобрался столь близко, что я, протянув руку, коснулась крыла. Что за храбрые птицы!

Услышала водопад, а спустя мгновение он предстал перед глазами – туманный белый поток, что сползал по черным камням и обрушивался в небольшую запруду.

Увидела последнюю каплю крови.

Конец тропы.

Одной рукой я схватилась за топор, другой же потянулась к кинжалу.

– Если Логафелл и способна забраться на скалы, – прошептала я, – то волки вряд ли. Доставайте оружие, Сестры. Она за водопадом, который, вернее всего, скрывает вход в пещеру.

Джунипер подняла руку ладонью вверх.

– В «Саге Замерзшей Крови» девушки прямо за водопадом находят вход в пещеру Ледяного Элвера. Хорошо, что Зверь привел нас сюда.

Индиго улыбнулась и подняла лук.

– Убьем же чудище или умрем в бою! Ежели суждена погибель, сегодня же вечером станем пировать в Зале Убитых, и все в Холхалле склонятся у наших ног. Я готова, мне не терпится!

Против воли я улыбнулась.

– Столько в тебе ярости, Индиго.

Руна кивнула.

– Она из Ворса.

Мы пробрались к заводи, осторожно ступая по ледяным камням.

С закрытыми очами я шагнула по воде.

Тоннель оказался черным, чернее черного. Точно собака, я отряхнулась от капель, а затем сжала топор в кулаке, да так сильно, что кости заломило. Девушек рядом не видела, но ощущала их присутствие, напряжение и тепло.

– Огонь, – прошептала я.

Я услышала, как Руна шарила в кармане – она всегда носила пару факелов – смазанных полосок шерсти, привязанных к палочке из зеленого дерева. Засияли искры, и свет прорезал тьму, разгоняя ее по углам.

Руна протянула мне факел, и мы двинулись вперед. Я слышала мягкий стук воды, точно накрапывающий дождик.

Мы шли и шли. Воздух пропах сыростью; он словно прилипал к коже, отчего казалось, будто мы залезли в брюхо древнего гигантского морского зверя. Как герой «Песен и сказаний». Тот вышел в море на рыбалку, но очутился в пасти кита, и жил в рыбьем чреве, пока несколько недель спустя не совершил побег. Мне такая судьба не нравилась.

Что-то хрупкое громко треснуло под моей пяткой, и я вздрогнула.

Кость.

Подняла факел. Мы вошли в большую пещеру с высоченным сводом, как потолки Зала Рота. Нет, еще выше.

Кости. Груды, груды костей, некоторые были выше моего роста. Некоторые – ростом с Логафелл. У ноги я нашла волчий череп, лежащий рядом с человеческой бедренной костью. Увидела грудную клетку медведя и кучу тонких, крошечных костей, точно мышиных. Заметила черепа птиц, кошек, коров. Дальний угол был забит спутанными рогами гигантского красного оленя.

– Пещера троллей, – прошептала Джунипер и начертила пальцем круг в воздухе. – Нанте, Нанте.

Я медленно обернулась, глядя на тени.

– Тригв уверял, что троллей не существует.

Ови переминалась с ноги на ногу, глядя на залу.

– Да, но даже великан в одиночку не способен на такое. Здесь лет сто творились убийства.

Мы пробирались сквозь столетние скелеты на другую сторону пещеры, стараясь не коснуться ни одной из костяных куч – грохот рассыпающихся костей нам был не нужен. Мы добрались до очередного тоннеля, ведущего вниз. Руна разожгла второй факел и ступила вперед, высоко подняв огонь.

В темноте я чувствовала себя в большей безопасности.

Пальцы Ови коснулись моего локтя, и я замедлила шаг.

– Логафелл пошлет волков, – шепнула она, – и они найдут нас хоть со светом, хоть без…

Индиго остановилась перед нами, натянула лук, выпустила стрелу во тьму. Та полетела вниз по туннелю и ударилась в камень.

– Я что-то слышала, – молвила она. – За нами наблюдают.

Мы сблизились, прижались плечом к плечу. Тоннель вывел нас в широкую залу с наклонным сводом и большим озером.

Белые пещерные сосульки свисали с крыши, точно зубы.

– Осторожнее, Сестры. – Я подошла к краю озера и посмотрела на воду. – Мне не нравится это место.