«Заказ» на конкурента - Фридрих Незнанский

— Не стыкуется у нас что-то, Николай. Если Шаранин не знал, что Коротаева мертва, значит, минировал машину Вюнша он не из мести…

— А может, знал, что мертва. Только не знал, где труп?

— Как он мог знать? Видел момент убийства? Но если Коротаева была там с машиной, почему Шаранин так долго эту машину искал? Она же не брошена где-то в подворотне, стоит себе в гараже.

— Машина здесь вообще может оказаться ни при чем. Труп могли привезти сюда на другой машине и просто переложить в багажник, пусть патолог это и отрицает…

— Могли, конечно.

— А с другой стороны, он ведь искал ее живую, за квартирой наблюдал и все такое…

— Или не ее. А что-то, что после нее осталось.

Толстушка Валя уплетала суши за обе щеки и с обожанием поглядывала на Григория.

— Вы-то почему не едите?! Это же так вкусно!

Но кусок не лез ему в горло, а от подогретой рисовой водки начинало поташнивать.

Хотя конечно же не столько от водки, сколько от дурных мыслей. Глупая дурочка Маша найдена. Пусть мертвой, Григорию было ее нисколько не жаль. И кто и почему ее убил, его тоже нисколько не интересовало. Она найдена, а значит, в «Заре» его больше ничего не держит. Деркач наверняка уже подписал его заявление об увольнении. Может, придется еще зайти написать отчет, а может, и не придется…

Восторженная Валина болтовня почти не мешала думать. Он кивал в ответ и даже, кажется, улыбался. Снова захотелось в деревню к курам и парному молоку…

— Вы, наверное, хотите, чтобы мы потом куда-нибудь еще пошли? В кино, да?

— В кино…

— Мне так жаль. Я, наверное, не смогу, мне надо уже бежать на самом деле. Вы не обидитесь, мы с вами обязательно сходим в кино, например завтра. Вечером. Не обидитесь?

— Сходим завтра…

Они вышли на улицу, и осмелевшая от сакэ Валя повисла у него на руке, продолжая тарахтеть:

— Поцелуйте меня еще раз, Григорий. Вы такой скромный, знаете, как мне это нравится. Проводите меня домой?

А вот этого Шаранин делать не собирался. Двор наверняка кишит ментами, и появляться там совершенно ни к чему. Он поймал Вале такси и на прощание все-таки чмокнул ее в щеку. За дружеский поцелуй она, конечно, не обиделась, махала ему через заднее стекло, пока машина не скрылась за поворотом. Еще одна дурочка, мелькнуло у Григория, что ее-то ждет? Может, тоже закончит жизнь в багажнике, а может, ей повезет больше…

Домой он поехал на метро. Возвращаться за машиной не стал, даже приближаться к дому на Цветном было небезопасно. Собственно, и домой бы ехать не стоило. Стилет в кармане, документы с собой, жаль, денег маловато, можно было бы купить билет до Екатеринбурга, спрыгнуть на каком-нибудь глухом полу станочке… Руки есть, работу всегда можно найти, автослесарем на колхозной МТС, например.

Но хвоста за ним нет, а значит, домой можно все-таки попытаться, если осторожно. Надо было, конечно, вначале чемоданы собрать, а потом уже докладывать Деркачу о Коротаевой и не рассиживаться по ресторанам, а делать ноги. Ну да, задним умом все крепки. Что уж теперь. Может, Семен Семеныч еще и не в курсе, что он свободен?

Этого момента Григорий до сих пор так и не смог понять. Зачем Семен Семеныч попросил его уволиться из «Зари»? Если его собираются убирать, то какая разница, будет он при этом безработным или нет?

Наверное, это может иметь значение только в том случае, если Семен Семеныч как-то связан с Деркачем и хочет оградить «Зарю» от всяких подозрений. С одной стороны, Деркач в ФСБ никогда не работал, это Шаранин знал точно, но с другой — откуда такая осведомленность Семен Семеныча в его, Шаранина, служебных делах?

Григорий вдруг подумал, что бегство, даже в самую глухую деревню, не принесет ему успокоения. Все равно он будет вскакивать ночами от каждого шороха и бесконечно ждать, когда ему позвонят, когда за ним придут. Если уж бежать, то надо сжечь за собой все мосты. Если бы перестали существовать Деркач и Семен Семеныч, о его, Григория, существовании больше никто и не вспомнит. Разве что Наташа. Быстров, Клочко — они, в конце концов, просто приятели, и версия его отъезда их удовлетворит вполне, даже адреса не спросят и писем писать, конечно, не станут. После ухода из ФСБ он контактировал только с Семен Семенычем, зато Семен Семеныч курировал наверняка многих. Сгинь Семен Семеныч, начнут проверять всех подряд, пока разберутся, пока на него выйдут… А если очень постараться, можно выдать труп Деркача за свой. Только замочить их в одном месте и лучше всего подорвать, чтобы и опознавать было нечего.

На подготовку операции понадобится день, максимум два. С Деркачем вообще все просто, а Семен Семеныча тоже, наверное, можно как-то разыскать…

Автоматически проверяясь, Шаранин вошел в свой двор — чисто. Никого лишнего, ни подозрительных бомжей, ни влюбленных. В подъезде тоже было пусто. Значит, Семен Семеныч еще не в курсе. Григорий открыл дверь, вошел в темный коридор своей квартиры и потянулся к выключателю. Но руку словно сковал столбняк — за его спиной кто-то стоял.

Ну, вот и все. Он закрыл глаза, молитву, что ли, прочесть?

В коридоре вспыхнул свет, и двое или трое обступили его со всех сторон.

— Григорий Шаранин?

Руку, все еще тянувшуюся к выключателю, опустили за спину. Защелкнулись наручники. Ловкие пальцы ощупали его карманы, вытащили стилет. Что они делают, не понимал Григорий, зачем их столько?!

— Пройдите, пожалуйста, в комнату.

Он медленно, как во сне, шагнул в комнату. На подоконнике сидел хмурый Щербак, за столом — незнакомый, но тоже хмурый, мужчина лет пятидесяти с пегой взлохмаченной шевелюрой. Только тут до Шаранина начало доходить, что он все неправильно понял: и схватили его никакие не убийцы, а обыкновенные спецназовцы в камуфляже и масках, и отношения к бомбе около Минфина это никакого не имеет. А взяли его из-за Коротаевой, и присутствие Щербака это подтверждает, и этот «пегий», наверное, какой-нибудь милицейский чин или Машин родственник, или и то и другое одновременно. Двое в камуфляже толкнули его к дивану и стали по обе стороны.

— Рассказывай, — устало сказал «пегий».

Шаранин не знал, что именно они хотят услышать, что им уже известно. А «пегий» взял со стола ежедневник Коротаевой и слегка потряс им:

— Это ее?

— Ее.

— Откуда он у тебя?

— Из ее квартиры.

— Что еще ты оттуда унес?

— Сообщения с автоответчика.

«Пегий» вдруг вскочил и схватил Григория за грудки:

— Когда узнал, что она мертва?!

— Вячеслав Иванович, — подлетел Щербак. — Не надо, он сам все расскажет.

«Пегий» Вячеслав Иванович тряхнул Шаранина еще раз и отпустил: