Любовь к роковым мужчинам - Светлана Лубенец

— Пусть меня отвезут обратно, — попросила она.

— Да. Хорошо.

— Макс, и еще. У меня к тебе просьба.

— Говори, — холодно произнес он.

— Возьми Зою Викторовну к себе. Она не даст нам с Иваном жизни. Тебя она обожает, ты знаешь.

— Что? Ты требуешь, чтобы я взял мать к себе? Послушай, Рита, ты не имеешь права…

— Имею.

— Она не согласится, — парировал Макс.

— Мало ли что она не согласится, — мстительно произнесла Марго. — Иван за ней столько лет приглядывал, теперь твоя очередь.

— Зачем тебе это? Чем тебе моя мама не угодила‑то?

— А тем, что уже обещала нам с Иваном жизнь испортить. А я не хочу позволить ей сделать это. И даже если у нас с Иваном ничего не получится… Ты все равно должен будешь забрать ее к себе, потому что она… Ты знаешь, что она за человек и во что жизнь твоего брата превратила.

Максим молчал.

— А если ты этого не сделаешь… То я начну давать интервью о тебе. Я… Вот честное слово, я тебе тогда точно всю твою распрекрасную карьеру перед самыми выборами испорчу! И последний барьер ты не преодолеешь. Я это сделаю. — Она потрясла мобильным телефоном. — Ты меня знаешь.

* * *

День выдался тяжелым. Первую его половину Варвара Столярова посвятила подготовке благотворительного концерта для ветеранов, вторую — посещению детского приюта. Остаток вечера провела в переговорах с Москвой, со своими коллегами из комитета помощи пострадавшим от стихийных бедствий.

Двадцать минут перед сном Варвара подарила собственным детям. Заглянула к старшей, Соне, попросила дочь коротко рассказать, как та провела день, дала несколько советов. Потом беседовала с младшими — Пелагеей и Платоном о том, что на них лежит большая ответственность и они обязаны просчитывать последствия каждого своего поступка. Отчитала Платона за несдержанность (гувернантка сообщила, что в школе на него жаловались). Младший, мальчик, был любимцем отца, избалованным ребенком. Максим до безумия обожал Платона — все годы их с Варварой брака он ждал сына, именно сына… И дождался.

Три минуты разговора с мужем, уже в первом часу. «Варь, ты как отнесешься к тому, что мама будет жить с нами?» — «Надо подумать». — «А что думать, на следующей неделе едем в Москву! Берем ее с собой». — «По‑моему, ей хорошо здесь, с Иваном». — «Варя, избиратели бы хотели видеть полноценную семью, состоящую из нескольких поколений. Если бабушка и внуки живут вместе, то отношение к такой семье уже иное… Больше доверия, больше уважения!»

Варвара была вынуждена согласиться. Не стала спорить. Она вообще не спорила с мужем, это не в ее характере. Но сообщение о том, что Зоя Викторовна станет теперь каждый день маячить перед глазами, совсем не обрадовало Варвару. Старуха любила Максима, и никого больше. И это ее вечное недовольство всем и вся… Лишь старший сын являлся для Зои Викторовны непогрешимым и необыкновенным. Ярким солнышком, затмевающим и Ивана, и внуков, и всех прочих людей.

…Максим опять ушел на свою половину — работать с документами. Варвара легла спать, но уснуть так и не смогла.

И вовсе не из‑за новости о свекрови. И не из‑за рабочих проблем самой Варвары. И не из‑за беспокойных мыслей о родных детях.

— Сука, — шепотом пропела женщина, крутясь под одеялом. — Будь ты проклята, сука…

Максим встречался с ней. С Риткой Булгаковой. Варвара никогда не переставала наблюдать за мужем, по возможности заводила связи со всеми теми, кто мог ей помочь в этом. Вот и в «Березовой роще» работала горничной одна женщина…

За деньги журналюгам эта горничная не стала бы доносить сведения о Максиме Столярове, кандидате в Президенты. Но Варваре Столяровой она была обязана лично за то, что ее инвалид‑свекор оказался пристроен, что дети учились в хорошей школе и что самой работу нашли в приличном месте…

Итак, Варваре стало известно, что прошлой ночью Максим и Ритка встречались в загородном санатории, владельцем которого являлся один из многочисленных друзей Максима.

Что там между Максимом и Ритой было? И спрашивать не надо, тем более что Варвара видела последствия этого свидания, когда муж переодевался. У него был так называемый «засос» на шее. Видимо, любовники оказались настолько поглощены своей страстью, что не владели собой…

Нет, Максим никогда не был идеальным супругом. Позволял себе многое, но Варвара на это закрывала глаза. Все мужчины такие, нельзя от них лебединой верности требовать.

Закрывала глаза на многое, но не на все. Если мужнины интрижки перетекали в прочную связь, Варвара всеми правдами и неправдами рушила эту связь и через свои уже каналы превращала жизнь соперниц в ад.

Что самое неприятное, Максим всегда выбирал миниатюрных блондинок а‑ля Мэрилин — то секретарша, то девушка из пиар‑отдела. При всем своем уме Максим хорошим вкусом не отличался — пергидрольные локоны ему подавай. Варвара с одного взгляда уже вычисляла подружек Максима.

Варвара любила Максима и знала, что он никогда не бросит семью. Но, боже мой, как больно иногда было… Хоть бы какую брюнетку себе завел!

Любовь не проходит с годами. Все эти разговоры, что страсть переходит в привязанность и прочее, — ерунда. Настоящее чувство, словно золото, не ржавеет, не меняется. Как и ревность, она тоже становится все сильнее.

Опять эта Булгакова… Максим всю жизнь любил Ритку. По сути, все его девицы — это тоже воплощение ее, Ритки.

Как больно, господи, как больно. И Максиму ничего не объяснишь… О таком Варваре всегда было трудно говорить с ним. Наверное, он даже думал, что жена ничего не знает о его похождениях! Подруге душу излить? У Варвары никогда не имелось подруг. С дочерью старшей, Сонечкой, посоветоваться? Да Варвара скорее бы руку себе отрубила, чем с дочерью свои интимные переживания стала бы обсуждать.

В свое время Варвара пыталась говорить о своих девичьих треволнениях с родителями (в детстве, когда еще о Максиме даже не думала). Влюблялась же в каких‑то мальчиков — невинно, безответно… Но родители не желали ее слушать, им было неприятно. Они хотели, чтобы дочь не отвлекалась от учебы на ерунду. «Сначала, Варя, получи образование, потом о мальчиках думай». К тому же родители часто отсутствовали. С бабушкой и дедушкой у Вари никогда не было особенно доверительных отношений. Они, люди старой закалки (особенно дедушка, он еще и крупным милицейским начальником в свое время работал), просто не поняли бы свою внучку.

Когда появился в ее жизни Максим, когда начался ад внутри любовного треугольника Варя — Максим — Ритка, Варя уже точно знала — никто из родных не станет слушать ее исповеди.

Если вспомнить, Варвару в детстве муштровали только так. Учиться, учиться и учиться… И никаких подруг. Лишь в последнем классе дали послабление, позволили встречаться с ровесниками во внешкольное время — да и то только тогда, когда классная руководительница пожаловалась маме, что Варя ни с кем в классе не общается, а это странно.