Кофе с мышьяком - Александра Столярова

В один прекрасный день Роман высказался начистоту.

– Скажи, где ты научилась красть кошельки? – спросил он вечером, сидя перед телевизором, по которому показывали какую-то невразумительную комедию.

– Нигде.

– Что, просто попробовала – и получилось? Может быть, тебя кто-то научил?

– Отстань! – огрызнулась она. – Я в детстве фокусы любила показывать. Ловкость рук, и никакого мошенничества!

– А ты никогда не думала о том, чтобы поймать более крупную рыбку? – задумчиво поинтересовался Ромка.

– Слушай, о чем ты? – раздраженно рявкнула Ким. – Можешь выражаться яснее?

– Ну, это все ерунда, чем мы с тобой занимаемся. У меня палатка дурацкая, налогами обложили, крыше отстегивай, за аренду плати, продавцу зарплату плати... На жизнь ничего и не остается. А ты? Воруешь по мелочи из чужих карманов, того и гляди попадешься.

– И что ты предлагаешь? Грабануть банк?

– Я предлагаю играть по-крупному. Банк, конечно, нам не потянуть, а вот какой-нибудь ювелирный магазинчик...

Следующие десять месяцев они посвятили подготовительной работе. План Романа требовал тщательной подготовки: найти подходящее место, выяснить, как устроена система сигнализации, найти пути отхода, отыскать канал для сбыта того, что удастся взять... Дел было много. Выбор после долгих размышлений остановили на ювелирном салоне в одном из центральных переулков. Днем там было не протолкнуться – дамы в роскошных шубках, джентльмены на дорогих машинах, и все покупали, покупали, покупали... Это зрелище наполняло завистью сердце Ким и ледяной ненавистью сердце амбициозного Романа.

Кропотливая нудная работа тянулось долго-долго, казалась бесконечной, и Ким начала было подумывать, что им ничего не светит. Или их застукают, или менты потом разыщут... Она разуверилась в этой идее, стала вялой и молчаливой. Особенно тошно было оттого, что Роман запретил ей во время подготовительной операции промышлять в транспорте и на рынках, чтобы не засветиться, не попасть в поле зрения милиции, а Ким, как оказалось, пристрастилась к этому ощущению собственной удачливости и неуязвимости. Ну а сладкий миг, когда пухленький кошелек перекочевывал из кармана жертвы в ее собственный, – вообще кайф и неземное блаженство! А тут она всего этого лишилась, да еще и без внятных перспектив на будущее!..

Магазин они все-таки взяли. Добыча получилась грандиозной – и наличные деньги, и ювелирка: высочайшего качества камни, золото и платина. Не вшивые штампованные колечки за тысячу рублей, а дорогие, эксклюзивные вещи. Разумеется, при перепродаже они потеряют в цене чуть ли не вполовину, но и того, что останется, хватит с лихвой!

Той же ночью они отправились куда-то в Подмосковье, где, как утверждал Роман, можно было спрятать награбленное и дать ему отлежаться. Ехали долго, больше полутора часов. У каждого поста ДПС Ким тряслась, что сейчас их тормознут, пусть даже на банальную проверку документов, а у нее в сумочке – бриллиантов на миллион долларов! Но все прошло гладко. Никто не остановил их, никто за ними не гнался.

Роман остановил машину на обочине темного, стеной стоящего леса. Мимо проносились редкие машины, ослепляя их светом фар.

– Так, теперь пешком. Тут недалеко заброшенный домик есть, там и спрячем.

– А вдруг бомжи найдут? Или эта развалюха сгорит?

– В землю под деревом зароем, дом будет только как ориентир, – успокоил ее Ромка. – Давай идем.

Она вылезла из машины, растерянно пошла вперед, к оврагу. Темно было, хоть глаз выколи; Ромка шел рядом и сдавленно матерился, когда под ноги попадали ветка или камень. Фонарик давал слишком мало света, да и не стоило привлекать к себе внимания: мало ли кто глазастый их из проезжающей машины увидит!

Они пересекли овраг, поднялись наверх и очутились в полнейшей темноте. Вокруг плотно стояли деревья, протяжно вздыхали, шумели, стряхивая дождевые капли, Ким за шиворот налилась уже целая лужа, и это ужасно ее раздражало.

– Где камни? – спросил Ромка деловито.

– В сумке. А что, ты их здесь хочешь зарыть?

– Нет, хочу сам понести, вдруг потеряешь. Ну где ты там, иди сюда...

Ким подошла к нему, вложила сумочку в его руку, и вдруг что-то обожгло ее резкой болью, в груди как будто пламя вспыхнуло, под ребра, казалось, воткнули огненный, остро заточенный прут. А потом пришли блаженная темнота и легкость.

Следующее, что она помнит, – встревоженное женское лицо, которое плавало в душном мареве; пересохший рот, страшная боль, всполохи пламени под веками... Женщина давала ей воду, драгоценную, прохладную воду. Ким жадно пила, не в силах напиться, но рот тут же пересыхал снова, как растрескавшийся колодец. Иногда, выплывая из горячечного забытья, она видела низкий потолок, бревенчатые стены и маленькое окошко, за которым неспешно плыли снежные хлопья. Неужели уже зима пришла?

Позже ее спасительница сказала, что лежала она в бреду три дня, приходя в себя лишь урывками; за это время уже и снег успел выпасть. Лежа в постели, опутанная бинтами и наколотая обезболивающим, Ким пыталась думать и анализировать. Получалось плохо – голова не соображала и при малейшем усилии грозила отвалиться и весело поскакать по полу гулким резиновым мячом. И все-таки ей удалось соорудить несложную логическую цепочку. Бриллианты – лес – убийственная боль – темнота и беспамятство. Из цепочки выпадал Ромка, его как будто никогда и не было, а ведь Ким помнила – был! Тетя Люба, вытирая слезы платком, рассказала, как нашла ее в лесу с ножевым ранением, как отволокла в дом и выхаживала. Значит, Роман ударил ее ножом и бросил умирать. А может, подумал, что она уже умерла. Странно только, что не закопал – ведь так было бы надежнее! Значит, есть вероятность, что он приедет на это место еще раз – все проверить, и тогда...

Все следующие дни Ким впадала в панику и покрывалась ледяным потом даже от легчайших звуков за окнами, а шум работающего двигателя и вовсе вводил ее в ступор. Она боялась врачей, соседей, почтальона, мусорщиков и даже соседскую собаку. Везде ей мерещился силуэт Ромки, а однажды, в полудреме, Ким привиделось, что он сидит на краешке ее постели, улыбается и медленно вынимает из кармана нож... Она зашлась в диком крике, и Любе стоило больших трудов привести ее в чувство.

Так прошла зима. Ким медленно оживала, понемногу восстановила силы, могла уже ходить и даже помогала хозяйке по дому. Потом появился Андрей, и тетя Люба предложила – лови свой шанс, девочка, этот парень будет тебя на руках носить... И Ким покорно, почти без возражений, согласилась. В ту зиму ей казалось, что она медленно дрейфует по течению жизни, и ей все равно, к какому берегу ее прибьет. Андрей так Андрей – простой, недалекий, грубоватый и при этом нежный, влюбленный, словно мальчишка.

С ним Ким немного оттаяла душой, расслабилась и почувствовала себя в безопасности. Теперь, когда не надо было бояться и вздрагивать от каждого шороха, она смогла взять себя в руки и поразмыслить.

Итак, Роман обвел ее вокруг пальца как глупую девчонку. Видимо, ему не хотелось делиться, а может, существовала какая-то иная причина... И он не придумал ничего лучшего, чем пырнуть ее ножом, повернуться и уйти, прихватив бриллианты и деньги. А ведь Ким принимала ничуть не меньшее участие в этом ограблении, выложилась на полную катушку и работала за двоих! «Роман, Роман, как же ты мог? Неужели тебе было мало пятидесяти процентов, и ты решил избавиться от конкурентки? Но ведь я была твоим партнером, напарником, другом, наконец!..»