Рулетка для умных - Иван Сербин

— Пятый этаж, — услышал «профессор» в наушнике голос напарника. — Осторожнее, как бы не зацепиться.

Мусоросборник, вспомнил он. Края немного выступают. Цена удобства.

«Подросток» опускался все ниже и ниже. На четвертом этаже в кухне разговаривали. Слов было не разобрать, но голоса доносились отчетливо.

— Третий этаж, — прошептал он, когда перед его лицом оказалась очередная пластина заглушки.

Наверху «профессор» заблокировал ход барабана и откинулся на спину. Он удерживал напарника своим весом. И если поначалу это казалось делом довольно легким, то через час-другой у него начнет ломить спину, а через три он проклянет все на свете. «Профессор» это знал. С неудобствами приходилось мириться ради успеха дела. Можно было закрепить барабан и на полу, но в таком деле важна каждая мелочь. Если сложится ситуация, при которой его напарник не сможет говорить, то придется обмениваться сигналами, дергая за трос. Барабан этого не почувствует, а его, «профессора», ноющая спина — вполне. Иногда приходится поступаться комфортом ради дела.

Повиснув в вонючей мгле, «подросток» опустил голову так, чтобы свет фонаря упал на крепеж заглушки. Болты должны быть ослаблены. Так это или нет, ему и предстоит выяснить. Правой рукой «подросток» нащупал мембрану стетоскопа и, отлепив ее от пряжки, прижал к заглушке. Тремя этажами выше «профессор» увеличил громкость колонки. Электронный стетоскоп — отличная штука, превосходно улавливающая голоса даже через стены полуметровой толщины. Здесь же все оказалось проще. Заглушка служила своеобразным резонатором, усиливающим звук. Динамик исправно выдавал разговоры гостей и «хозяев» квартиры. Те расположились в большой комнате. Иногда возникали другие голоса — охранников. Судя по всему, некоторые из них устроились в прихожей. Кухня, похоже, была «чиста».

— Работай, — прошептал он.

«Подросток» снял с пояса накидной ключ. Гибкое «жало» покачивалось из стороны в сторону. Левой рукой «подросток» поймал его и насадил на гайку. «Попробуем, — подумал он. — Если крепеж не ослаблен или ослаблен недостаточно, может, ничего и не получится». Сжав посильнее рукоять ключа, «подросток» повернул ее, и штат легко сдвинулся с места. Отлично.

Рукоять вращалась, и винты один за другим исчезали в темноте провала.

* * *

«Часам к семи у меня дико разболелась спина. Точнее, ныть она начала гораздо раньше, но сейчас стало совсем худо. Очень хотелось присесть. Но вы представляете себе человека, сидящего на полу подъезда? Милиция примчится минут через десять после того, как меня кто-нибудь заметит. Я зевнул, прикрывая рот ладонью, и с завистью подумал об Олеге. Сидит себе в машине целый день, слушает музыку. Хорошо ему, и тепло и уютно. Оставалось утешаться тем, что ждать недолго. Максимум три часа, а вернее всего, меньше.

Сырость пробирала до костей, пришлось поднять воротник плаща и периодически дуть на замерзающие пальцы. Осень ещё, а холодина — как зимой. Размеренный стук „бабы“ эхом отдавался в висках. Интересно, у этих строителей что, рабочий день ненормированный? Или у нас КЗоТ отменили? Всю ночь они собрались стучать, что ли?

Развлечения ради я стал наблюдать за окнами дома напротив. Где-то там, за занавесками, скрываются наблюдатели Сергея Борисовича. Где они? В какой-то момент мне показалось, что я заметил, как слегка колыхнулась штора… Или это был обман зрения? Нет, точно. Снова движение. Ясно. Не очень хорошо вы прячетесь, голубчики. На месте „взломщиков“ я бы вас быстро вычислил.

В этот момент из-за поворота на улицу вкатился ярко-рыжий „МАЗ“ с белой полосой через весь кузов. Мусоровозка. Грузовик остановился у противоположного тротуара и слегка сдал назад. Почти к самому повороту. Там и остановился.

Что-то в нем было не так. Поначалу я даже не понял что. Просто в груди возникло странное ощущение, очень редко испытываемое мною раньше. Сигнал тревоги. Не опасности, а именно тревоги. Что не так? Что? Человек в кабине? Нет. Лица водителя я не видел, поскольку опустившееся довольно низко солнце било в глаза. Хотя и без солнца не разглядел бы. Из-за стекла и большого расстояния. Фигуру тем более. Машина? С ней тоже вроде бы все в порядке. Что же тогда?

И тут я повял! Он один в кабине! Это же не Америка, где мусорщики катаются на кузове! Должен быть второй человек, но его нет. Зачем тогда машина? Приехал поужинать? Возможно. Но, если так, почему не выходит из машины?

Выйди! Выйди же на улицу, дай мне тебя рассмотреть как следует! Но водитель продолжая сидеть как ни в чем не бывало.

Я уже не сомневался, что передо мной один из „взломщиков“. И даже понял, зачем им грузовик. Они сообразили: выходить из подъезда с похищенным — значит, подвергать себя и — что не менее важно! — добычу неоправданному риску. Тогда „взломщики“ решили сбросить „товар“ в мусоропровод. Здесь его подберет „мусорщик“ и спокойно уедет. А остальные члены группы с пустыми руками спокойно выйдут из подъезда, заберутся в машину и — поминай как звали! Без добычи их брать не имеет смысла! Очень предусмотрительно. Даже если милиция появится слишком быстро, „мусорщик“ спокойно сможет закончить свою работу и убраться восвояси. Опять же встал он грамотно. Поворот, как и место стоянки, располагался в „слепой“ зоне, недоступной взглядам наблюдателей Сергея Борисовича. Значит, описания похитителя они дать не смогут.

Что же делать? Я был на грани паники. Мне дико захотелось выскочить из подъезда, подбежать к грузовику и вытащить этого парня на улицу — позыв совершенно безрассудный, начисто лишенный рационального зерна. Во-первых, „взломщик“ психологически был готов убить, а я — нет. Во-вторых, как вы уже поняли, мое телосложение весьма далеко от богатырского. Разные дзюдо и карате никогда не входили в список моих любимых видов спорта, а играть в шашки, шахматы и преферанс водитель мусоровоза наверняка откажется. Значит, вырубить этого парня мне вряд ли удастся. Что же остается?

Да очень просто. Последовать совету Олега. Стоять и смотреть. Не высовываться, не нарываться на скандал. Наблюдать. Я и наблюдал».

* * *

Время текло невероятно медленно. «Подросток», неподвижно зависший в шахте мусоропровода, скучал. Стараясь производить как можно меньше шума, он повернул руку и взглянул на циферблат часов. Половина девятого. Он висел в шахте уже больше семи часов. Не так уж и мало, учитывая, что ему практически не удавалось двигаться. Ныла спина и шея. Ломило охваченную ремнем поясницу. «Подросток» покрутил головой.

На пятом этаже с противным скрипом открыли мусоропровод. Через несколько секунд по каске «подростка» забарабанила картофельная шелуха, зашуршала бумага, что-то еще, не имеющее запаха, зато имеющее вес.

«Ладно хоть не бутылки», — подумал «подросток».

В этот момент в наушнике прозвучало тихое:

— Готовимся. Они начали.

* * *

— Готовность номер один, парни, — проскрипела рация. — У вас есть ещё примерно полчаса.

— Ясно.

Киноактер спустился на площадку третьего этажа. Стоявшие здесь Шустрик и Тонколицый вопросительно уставились на него.