Крестовый поход в лабиринт - Валентина Андреева

Упоминание о Ромке меня подстегнуло, хотя надежда на то, что наш юноша отсиживается на Натальиной даче, была слабая. Жаль парня. Попал в ловушку, и не разобрать, кто именно хочет выпустить его на свободу – друг или враг.

Дорога, которую мы выбрали в последний момент, была успокаивающе свободной. Просто Наташка, включив поворотник и намереваясь свернуть на перегруженную транспортом кольцевую, стихийно решила проехать прямо по Симферопольскому шоссе, где не было пробок. Получив в след возмущенные сигналы других водителей, подруга легкомысленно пожала плечами:

– Неужели не понятно, кто за рулем? Ир, тебе понятно? И мне понятно.

Сделав небольшой крюк в двенадцать километров, мы въехали на дачные угодья во вполне вменяемом состоянии, но сразу попасть в дом Натальи не удалось. У ворот нашей дачи меня встречала светившаяся радостью свекровь. Я сразу почувствовала угрызения совести. За весь сегодняшний день даже не удосужилась ей позвонить, а вчера вообще переложила эту обязанность на Наташку. Именно она уточняла с нашей бабулей список необходимых продуктов. Все уточнения свелись к одному: «Не надо мне ничего, все есть, пусть Ирочка прихватит только то, что нужно им с Димой». Все наши стремления перевезти бабулю вместе с кошками в Москву встречались в штыки: «Это и буду я там со всеми вами нервы мотать! А здесь я сама себе хозяйка. Приедете, привезете новостей, мне их на неделю хватит с кошками обсуждать».

– Забегу, как только смогу, – процедила я сквозь зубы Наташке, расплываясь в ответной улыбке свекрови. – Без меня Ромку не пытай, к нему нужен особый подход.

– Как скажешь. Если боишься, что парня и на козе не объедешь, то зря. У меня козы нет. Мотоблок, и тот не работает.

Пару часов спустя я выполнила свое обещание. Наталья тоже. И не из-за отсутствия козы. Просто Ромка наведался к ней с краткосрочным визитом – как следует подкрепиться. Подкрепился и исчез.

Немного взгрустнув по поводу его отсутствия, мы принялись успокаивать себя надеждой на то, что состояние здоровья сеньоры де Суарес к понедельнику улучшиться до такой степени, что незначительное его ухудшение, вызванное нашим посещением, не слишком отразиться на ее намерении жить дальше. Кроме того, можно сообщить следователю о нашем вполне законном желании наведаться к Галине, если, конечно, ее переместили из реанимации в общую палату. Да, Наташка наделала шороху, но кто докажет, что его наделала именно она?

Сергею Сергеевичу позвонили сразу, решив не откладывать дело в долгий ящик. Он так обрадовался! Даже нисколько не обиделся на Наташку, обозвавшую его сумасшедшим диктатором за категорический отказ допустить нас к больной Антиповой, тем более что она переведена в другую больницу, номер которой он ни за что не сообщит. Человек, дважды вернувшийся с того света, имеет право на заслуженный отдых. Пусть даже и на больничной койке.

– Мой парик все-таки произвел впечатление, – попыталась утешить себя Наталья. – Следователь от одних сказок обо мне, закамуфлированной, умом тронулся. Поздравляю! До понедельника мы совершенно свободны в выборе крепких выражений по поводу замкнутого круга, внутри которого носимся как оголтелые… Крестоносицы, блин! – Подруга встала. – Пойду окучивать сорняки. И на фига, спрашивается, я сюда прикатила сегодня, да еще с голубцами? Забегай ближе к ночи, съедим.

Ближе к ночи Наташка заявилась сама. Бабуля смотрела старую киноленту, рекламирующую руководящую и направляющую роль партии в деле уборки колхозного урожая картошки, а я, отупев от дачного воздуха, с трудом уговаривала себя отправиться спать.

– Мне нужна твоя помощь! – безапелляционно заявила подруга, не выказав ни малейшего желания присесть.

– Именно сейчас? – посмотрела на Наталью моя свекровь из-под очков, поглаживая дрыхнувший на коленях мохнатый клубок, именуемый Плюшкой. – Дай хоть Ирише досмотреть, как люди ведут битву за урожай. Очень познавательная картина. И почему раньше картошку в колхозах убирали всегда после первого снега?

– Ее хранить было негде, – зевнула я. – Искусственный отбор на лежкость.

– Да вы что, Мария Ивановна! Такие фильмы вообще вредно смотреть, – отрезала Наташка. – Они рождают в душе отвращение к колхозам и коммунизму. Сами знаете, чем это кончилось. Иришка, подъем! Мне надо… кровать переставить. Из одной геопатогенной зоны в другую. Не геопатогенную.

Подруга набычилась, готовясь отразить любые мои возражения. Я молчала.

– Да уж иди, Ирочка. Чего тут меня караулить. Наташа, наверное, опять ужасняк смотрела. Только долго не засиживайся, я ведь тоже своего рода ужасняк смотрю.

Пожелав бабуле спокойной ночи, Наташка стала напяливать свои розовые галоши – предмет зависти местных лягушат, ошиблась ногами, грохнула об пол фонарь и тихо обругала темную ночь, перегоревшую в нашем коридоре лампочку и себя бестолковку за выведенное из строя карманное светило.

– Блин, ну как назло! – ворчала она, пытаясь ухватить носок, из солидарности слетевший вместе с галошей. – Ромка прибыл. Так что повод для посиделок меняется. Голубцы он сметелил и за нас тоже. Подожди… Дай руку, могу и навернуться с вашего крыльца. Все бы ничего – лететь далеко.

Я нашарила рукой выключатель, и крыльцо озарилось ровным светом, сгустив окружающую темноту. Хотя «темнота» была относительной. При такой-то луне!

Очередной раз напялив галоши не на ту ногу, Наташка помянула нечистую силу и решила больше не переобуваться.

За минувшую неделю Ромик немного переменился. Бесспорно похудел, но выглядел достаточно спокойным. Может, после Наташкиных голубцов?

– Не волнуйтесь, – криво усмехнулся он, – завтра утром я уйду.

– Как хочешь…

Если бы парень знал, с каким трудом мне дается равнодушие! Не приведи господи, сорвется и удерет.

– Если тебе нравится бегство в никуда – беги. Только лучше с этим притормозить и поразмыслить. Не все люди враги. В первую очередь, я имею в виду твоих родственников.

Ромик едва заметно усмехнулся. Все-таки он очень похож на своего отца. Испанская кровь дала себя знать и через поколение. Я нахмурилась:

– Мне кажется, ты просто трусишь. Боишься считать себя предателем. Жаль, что из-за этого пострадали невиновные. Разумеется, легче всего ненавидеть всех оптом, но ведь тебе придется с этим жить дальше. Так и будешь прятаться?

– Что вы все говорите загадками?

Ромик на меня не смотрел. С одержимостью увлеченного своей работой скульптора лепил из хлебного мякиша кубик.

– Честно говоря, не знаю… – я вспомнила Наташкины слова, – …на какой «козе» и с какой стороны к тебе подъехать. Начнем с того, что мы с Натальей Николаевной слегка приврали. Извини, пожалуйста. Во всей этой истории мы замешаны случайно. Я клянусь тебе…

Оглядевшись вокруг, не нашла ничего подходящего, на чем можно было бы поклясться, поэтому театральным жестом приложила руку к сердцу:

– …до момента обнаружения Галины Андреевны Антиповой в лифте, мы никогда прежде ее не видели, а твою маму и подавно. И до недавних пор не знали, что ты и твоя мама состоите… состояли в родстве со Светланой Владимировной Осиповой, по просьбе которой приехали к ней домой, чтобы взять необходимые ей вещи. Если бы не жуткие страдания раненой Галины по поводу того, что на даче ребенок без присмотра, вряд ли вообще с тобой познакомились. Мы верим, что ты никого не убивал, но и тебя тоже никто убивать не собирается. А теперь ближе к неприятным событиям. В ту злополучную пятницу после отъезда твоей мамы со своим другом на отдых тебе позвонила Галина и сообщила, что может немного задержаться в Москве, строго-настрого наказав не строить планы организации вечеринки с друзьями. Наверное, ты всегда славился гостеприимством, поэтому, несмотря на запрет, все-таки ее организовал. Следовательно, был уверен в безнаказанности, иными словами, в том, что Галина не приедет. Какое предельное время для своего приезда она указала?