Честный обм(а)ен - Лила Каттен

Бью его в живот ногой и бегу за Софией и Игнатом.

София

Смотрю на его губы и не знаю решаться ли мне на этот шаг или нет. Сейчас мной руководят эмоции, но все эти годы я только и мечтала, что прикоснусь к нему. Мечтала о нем.

Почему не могу сейчас?

Я не успеваю додумать эту мысль, Марк делает этот шаг за меня. Притягивает и целует. Просто прикасается губами.

Словно ждет. Но нет, милый. Видимо этого я ждала. Мне нужен его напор. Властность, которую он распыляет вокруг себя, и я попадаю под его чары.

Сама приоткрываю губы и чувствую, как он аккуратно проходится языком по их линии, а после проникает в мой рот. Ласкает мой язык своим. Исследует. Все глубже проталкивает его, а я отвечаю. Почему-то хочется сделать ему больно, схватить за волосы и потянуть так сильно, как могу. Наказать за эту тоску.

Но на моих руках ребенок, поэтому я просто кусаю его язык, потом нижнюю губу, а он, меня в ответ.

Мы делаем больно друг другу, выплескивая свою горечь…

Игнат вдруг зашевелился, и мы вмиг разорвали поцелуй, переключая все внимание на него.

– Игнат? Как ты сынок? – глажу его по щеке улыбаясь.

– Нолмально. Папа снился.

Поворачиваю голову к Марку. Видимо из-за темного салона и того, что он еще не до конца проснулся не увидел его.

– Папа здесь. С тобой.

– Плавда? – вскрикивает и резко встает.

Увидев его, тут же обнимает и что-то бормочет ему в шею.

Снова заливаюсь слезами и отворачиваюсь.

«Господи, ну сколько можно плакать!»

Марк притягивает меня к ним двоим, и мы продолжаем ехать в обнимку все вместе.

Глава 26

Сын снова уснул на его руках, и мы не стали его тревожить.

Поднялись в квартиру, где нас встретила взволнованная мама.

Блин я же оставила телефон в кабинете Державина.

– София, – кричит и бросается меня обнимать. Даже появление Марка ее, по-моему, не удивило.

– Мам, я все расскажу, подожди немного.

Проходим с ним дальше.

– Сюда, – указываю на спальню сына и выхожу. Знаю, что он справится. Хочу, чтобы уложил его сам.

Иду в кухню и делаю нам всем чай.

Дальше перемещаюсь в ванную и принимаю душ. Надеваю халат, потому что моя одежда вся в крови, которую я не замечала все это время, и возвращаюсь к маме и Марку.

Они сидят на кухне перед чашками и молчат. Не смотрят друг на друга. Стоило мне войти, как они тут же оживились. Марк отодвинул стул для меня, я села, и мы вновь погрузились в молчание.

– Итак, мне кто-нибудь расскажет в чем дело? И София, что с тобой? Почему ты была в крови вся?

Ее слова больно ударяют меня по живому. Вспоминаю что произошло и получаю в ответ приступ удушья. Начинаю рыдать, набирая обороты.

Марк обнимает меня, а не получив отдачи, пересаживает на свои колени. Поворачивает к себе лицом и вновь обнимает.

Мне кажется странной эта ласка и забота. Я отвыкла от него за это время. Не забывала, но отвыкла.

Но все равно льну к нему всем телом. Обнимаю крепко, как могу, только бы не улететь из ясных мыслей.

Просидели еще пару минут вот так и Марк заговорил. Я хотела заткнуть уши, чтобы не повторять в мозгу эту историю, но не могла. Его тоже трясло, и я нужна была ему сейчас тоже. Нам необходимо будет стараться и много стараться, чтобы простить, чтобы заново построить то, что было разрушено однажды.

Мама охала и плакала. Знаю, что винит себя…

Мне кажется, что сейчас каждый себя виновным ощущает перед Игнатом, но это не так… Просто люди бывают такими сволочами, что не видят границ этой жестокости…

Сижу и думаю, а вот что дальше то будет? Как мы будем идти вместе рука об руку?

В каком направлении?

Зевнула, и Марк тут же заговорил:

– Давай, я отнесу тебя в спальню. Сегодня мы все устали.

– Угу, – мычу полусонно.

Указываю на дверь, и он заходит вместе со мной на руках. Подходит к кровати и укладывает на постель, укрывает меня.

Вижу, что мнется и все-таки садится рядом.

Гладит меня по голове, а я вновь готова плакать, потому что не верю, что он тут рядом. В моей комнате, где я так мечтала его увидеть.

Наслаждаюсь его прикосновениями. Не хочу отпускать, но дома его ждет дочь.

Вся эта реальность сейчас очень ранит.

Что мы будем делать? Как делить время? Боже… столько вопросов, но не сейчас их решать, не сейчас думать…

– Спокойной ночи, зайчонок.

Еще раз касается моей щеки и встает, чтобы уйти.

– Останься, – просят мои губы о том, чего требует сердце и душа. – Хотя бы до момента, как я усну.

Кивает головой и ложится поверх одеяла. Поворачивается на бок и смотрит в глаза.

Протягивает руку и касается пальцами волос. Убирает выбившиеся пряди.

Закрываю глаза, которые с большим трудом я держала открытыми до этой секунды и проваливаюсь в сон, услышав при этом "Спокойной ночи, девочка моя. Люблю".

"И я люблю тебя Марк. Так сильно, что не нашла в себе сил сопротивляться тебе. Так сильно, что даже на расстоянии продолжала видеть тебя везде и во всех. Так сильно, что мне было проще начать ненавидеть себя, за эти неуместные чувства к мужчине, который захотел уйти прежде, чем я успела осознать свою любовь".

Как только проснулась первым делом вытянула руку вперед, чтобы проверить…

– Ушел.

Резко подрываюсь и смотрю на часы, которые не среагировали на выставленный будильник.

– О черт, – начинаю бегать по комнате и быстро собираться на работу.

Путаюсь в штанах и падаю на пол, ударяясь головой.

– Аааа, – кричу от резкой боли.

Стало так плохо, аж уши заложило.

Дверь резко открылась и в комнату забежал Марк.

А я тут в раскоряку в трусах в горошек и со спущенными штанами.

"Боже, ну и стыд. И что он тут делает вообще?"

– София, ты как?

Подбегает и поднимает меня на руки. Перекладывает на кровать и начинает смотреть голову.

Пока я в шоке позволяю ему. А уже потом прихожу в себя.

– Ты, что тут делаешь?

– Твоя мама повезла сына в садик, а я вернулся, остался с тобой. С работой все улажено, у тебя неделя выходных.

– Так слушай, прекращай, – начинаю истерить, потому что не понимаю к чему эти жесты нам поговорить толком не удалось даже.

– София, я еще